Остров Ша

И первый «замес» не снял опасений партнёра Кости. Напротив, ходы Эф вызывали у мичмана возмущённые взгляды, а у соперников приливы веселья. Они явно поймали кураж и непринуждённо балагурили.

Эф пошёл по пути, который протоптан игроками неопытными: он стал «тянуть одеяло на себя», как дворовый футболист, норовящий обвести всех игроков команды соперника, и нипочём не желающий играть в пас с партнёрами.

Да, честно говоря, Эф не особо и представлял, как можно помочь напарнику. Костяшки он не считал, кто, на чём играет, не отслеживал, да и вообще, не усматривал в игре мало-мальски достойной глубины.

Лейтенанта больше волновало присутствие Ирины Викторовны, чьи, обтянутые чёрным капроном, ножки он украдкой разглядывал, убеждённый, что делает это незаметно для окружающих.

Ирина Викторовна, как дама опытная, и понимающая толк в вопросах кокетства, добавила лицу серьёза, который забетонировал её неприступность.

Но потом развеселилась, слушая шуточки-прибауточки соперников Кости. И стала с улыбкой наблюдать за игрой, решив, что сражение за столом занятие более забавное, нежели перестрелка холостыми взглядами с лейтенантом, похожим на только что вылупившегося из яйца цыплёнка.

Перемешивая костяшки домино, один из соперников Эф поинтересовался:

– А вы, товарищ лейтенант, куда назначены: на тральщики или на «горбатые»?

«Горбатыми», за характерный силуэт, называли малые противолодочные корабли. На острове Ша базировалась бригада, в которую входили дивизионы морских тральщиков и мпк.

– На дивизион мпк.

– А на какой корабль?

– На «Махов».

Все подняли головы и посмотрели на Эф. Так молодые родители смотрят на своего пятилетнего сына, который поделился с ними новостью, что оказывается, детей не в капусте находят, а рожают.

Наконец, один из мужчин сказал:

– А чего? Нормальный корабль! На нём тоже «морские» платят.

– Да, ладно. – заспорил другой. – Он же у стенки стоит, как «Аврора».

– И что? Ты глаза разуй! У него же «длинный рубль» болтается, как у всех!

– Я чего помню, что там у него болтается? Он уже год, как в ремонте.

– Какой «длинный рубль»? – вырвалось у Кости.

Все улыбнулись.

– Это вымпел, который поднимается на корабле, находящимся в компании. А экипаж, соответственно, получает «морские». – Мужчина обозначил наличные купюры характерным движением пальцев.

– А «Махов» уже год в ремонте?

– Ну да, и сейчас вам «морских» платить не будут.

–Да, я не про это… А где он ремонтируется?

– На Абрам-мысе.

– А где это?

– Возле Мурманска.

– А…а – протянул Костя, у которого промелькнула мысль, что мыс с таким названием, мог затесаться и на Землю Франца-Иосифа.

– Товарищ лейтенант, давайте уже повнимательнее будем играть! – взмолился Костин напарник, которого оппоненты называли Гриней. И было ли это приятельски уменьшенным именем, или насмешливо надломленной фамилией, сказать сложно.

Вид у мичмана стал какой-то перепуганный. Он был похож на встревоженную птицу, углядевшую кошку, на расстоянии прыжка, и судорожно забившую крыльями. Но юный индюшонок с погонами лейтенанта продолжал безмятежно ставить кости, не утруждаясь арифметическими подсчётами.

Даже, Ирина Викторовна, не понимая в игре ровным счётом ничего, но по затихшим соперникам Эф и по багровому лицу его партнёра, догадалась, что «козла» уже подтащили к месту заклания.

А Эф продолжал лепить, что называется «попку к попке».

– Ну, что, товарищ лейтенант, адмиралов будем получать?! – с деланным равнодушием произнёс мичман.

Конечно, это было подсказкой, явным нарушением правил, но даже этот крик отчаяния не был услышан.

Эф, занятый какими-то своими, вполне возможно, весьма глубокими размышлениями, посмотрел на партнёра, пожал плечами и сделал ход. После чего, на одном конце доминошной змеи стало «пусто», а на другом, ядовитыми зубами ощерилась «шестёрка».

Могучий удар костями «шесть-шесть» и «пусто-пусто», едва не разломил стол, заставил Ирину Викторовну подпрыгнуть в кресле и приложить ладонь к своей роскошной груди. А ликующий вопль двух лужённых глоток: «Адмирал!», был такой силы, что в салон прибежал командир катера, видимо, решив, что судно дало сильную течь, и стало тонуть.

Вытирая слёзы счастья, толстяк сообщил ему:

– Гриня теперь у нас адмирал!

Командир, в старой «канадке», оценивающе посмотрел на военно-морского франта и согласился:

– Похож.

Он вернулся в ходовую рубку, откуда вскоре стали разливаться трели учебной тревоги, и матросы швартовой команды облачились в оранжевые, спасательные жилеты.

Глава 3. Рельеф острова Ша, из под козырька фуражки с крабом.      

Остров, появившийся на горизонте, к которому шхуна шла долгими неделями, окружённая лишь морской и небесной синевой, может вызвать душевный спазм.

А если вы стоите на палубе катера, пусть и ровесника парусного флота, который неторопливо шлёпает между фьордами, и выясняется, что гранитные исполины с левого борта это материк, а такие же гигантские каменюки с правого, это уже остров, то может возникнуть чувство неловкости перед светлой памятью незабвенного Робинзона К.

Но аналогия со знаменитым моряком из Йорка, проведшим на острове 28 лет, была неуместна, поскольку пребывание лейтенанта Эф на острове Ша изначально было ограничено жёсткими возрастными рамками увольнения в запас младших офицеров. Да, и «хутора Мирного», с его оградками вокруг памятников, возле которых духовой оркестр выдувает грустные мелодии, на острове не значилось.

Нет, когда-то кладбище безусловно существовало, ведь поселение на острове Ша было известно с далёких веков. Люди жили рыбным и, даже, китовым промыслом, а в названии рыбацкого посёлка, процветавшего и в колхозные времена, значилось имя великого князя Владимира Александровича, объезжавшего северные земли империи и лет двести тому назад, посетившего это место.

Но на очередной волне страстей с Западом, когда от непродолжительного братания, настроения перекатились к долгой ненависти, остров перешёл к военным. На карте Баренцевого моря, остров Ша был похож на тесак, который для острастки натовских морских бродяг, вытащили из ножен Кольского залива.

Именно тогда, «хутор Мирный» на острове Ша и перестал принимать новых клиентов.

Вокруг бухты острова, где когда-то стояли рыбацкие лодки, а теперь стайками были пришвартованы малые противолодочные корабли и тральщики, сопки взгромоздились особенно неприступно, оставив крошечный, относительно ровный кусок земли, на котором и приютились две пятиэтажки и несколько строений пожиже. В посёлке имелись котельная, школа, в которой учителей и учеников было почти поровну, магазин, почта и двухсотметровая дорога, с одним– единственным дорожным знаком, созданная, похоже, динамитом.

Улиц, кстати, в посёлке числилось две. Хотя вторая, появилась скорее из-за причуд местного рельефа, чем по замыслу градостроительного ведомства. На одном конце авеню, растопырился красный серп с молотом, своими размерами способный осчастливить какой-нибудь крупный областной центр, а на другом, можно было опять восторгаться суровой красотой моря командора Баренца.

Из иллюминатора каюты командира бригады, своими размерами и формой напоминавшем окно, были хорошо видны и бухта с кораблями, и серп с молотом, и угол пятиэтажки.