Запретный плод

-Дашь мне попробовать?- с жаром прошептала я, перебирая пальцами закатанный рукав его рубашки.

-Еще чего,- хмыкнул он, на губах мелькнула вымученная улыбка.- Перепачкаешь свое шикарное платье. Отойди подальше, Эшли, и смотри, как папочка с ним разделается!

Он занес топор для очередного удара и с жаром прошипел:

-Сдохни, сука!

Я отступила к стене. Не успела встать рядом с Беном, как Джош замахнулся и рубанул, за ударом последовал еще, и еще…. Мерзкое растение стало извиваться и вопить, побежали мурашки от клокочущего звука, будто в его горле плескалась кровь. С каждым ударом вой все больше походил на рыдания, голос демона слабел и стихал. По полу скользила магия, витала в воздухе, вырвавшись на свободу, и металась, искала хозяина, чтобы воссоединиться с ним. Искры, похожие на песок, взметнулись в воздухе и умчались прочь, а из ствола дерева продолжала выплескиваться кровь. Темная густая лужа подбиралась к ногам, запахло гнилью и железом, пришлось заткнуть нос ладонью. К горлу уже поднимался кисло-сладкий ком, вызывая рвотные позывы. Шагнув к Бену, я уткнулась лицом в его плечо, чтобы чувствовать его запах – запах кожи и едва уловимый аромат лосьона. Он не сводил взгляда с корчащегося в смертельных муках дерева, глаза были чуть расширенны от удивления. Он не видел прежде ничего подобного, но и не хотел увидеть вновь. Никогда. И Джош рубил до тех пор, пока ствол дерева не сломился пополам, и вся жидкость не перелилась из горшка на пол.

Руки Джоша были в крови. Манжеты в алых бисеринках, спереди на рубашке влажные пятна, ткань прилипла к тяжело вздымающейся груди. Он размазывал кровь по лицу тыльной стороной ладони и казался удовлетворенным, глядя на загубленное растение и передавленные ягоды на полу. Крови было море, и вся картина пугала до чертиков, но на душе ощущалась небывалая легкость. Оставалось надеяться, что все девушки выжили, и книга солгала….

Шагнув вперед, Бен посмотрел сначала на дерево, а потом на Джоша и усмехнулся:

-Чтобы уж наверняка,- и прищелкнул пальцами. Искорка огня вылетела из его ладони и коснулась растения, оно вспыхнуло холодным синим пламенем.

Глава 41

Мариссу обнаружили в женском туалете в центральной башне. Она приходила в себя и не могла понять, что произошло. Мишель очнулась не сразу, и так же, как Марисса, с трудом помнила события последних нескольких дней. Брэйдена и его приятелей-соучастников освободили от моих чар фамильяры. Их ждало разбирательство со Стэнли, и, вероятнее всего, исключение из Университета. Валери Гилберт и Сабрин Дей вызволили из темницы, осмотрели целители и отправили домой. Память к девушкам должна была вернуться в скором времени, за исключением тех дней, когда их разумом владел демон, и это не могло не радовать. К чему вспоминать мерзейшие минуты, с которыми потом придется жить?!

 Я и Бен стояли на улице перед Университетом – фамильяры выпроваживали гуляк из приемного зала. Повсюду горели фонари, почти все окна здания Университета освещали площадь с огромной лестницей. Целители обработали мне раны и наложили повязки. Я едва могла шевелить руками, кожа на спине натягивалась, и это причиняло боль. Дома осталось зелье Майло, с ним все заживет за считанные дни. Нас окружала густая приятная темнота ночи. Сверху рассыпались поля звезд. Откуда-то издалека ветер принес запах дождя, стелился холодный предрассветный туман. Бен снял пиджак и набросил мне на плечи.

 По ступеням спустилась Лорелея и поплыла к нам. Она выглядела усталой, но довольной. Взяв за руки, русалка поцеловала меня в щеку. Она осторожно тронула меня за лицо, и ее взор омрачился.

-У тебя вид такой…истерзанный.

-Спасибо, что помогла,- сказала я и выдавила из себя улыбку.

-Ты шутишь?- ее глаза вспыхнули.- Да это была лучшая вечеринка в моей жизни! А теперь мне пора, Эшли,- Лорелея шагнула назад. Улыбнувшись на прощанье Бену, она снова посмотрела на меня.

-Мы можем тебя проводить,- предложила я.

-Нет. Я быстрее доберусь одна, а вам еще предстоит куча дел. Мишель требуется помощь, как медицинская, так и моральная.

  Мои руки выскользнули из ее ладоней, и только мелькнула улыбка русалки – она растворилась в воздухе и умчалась на пристань. Мне стало немного грустно, и когда я повернулась лицом к Бену, улыбка исчезла с моих губ.

  Он чуть заметно хмурился. Держа руки в карманах брюк, изучал мое лицо. Я осторожно подняла на него взгляд, и по телу пробежала дрожь. Приятная и волнительная. Внезапно нахлынули воспоминания о прошедшем вечере, но было гораздо легче, когда мы были в масках. Сейчас мы их сняли и смотрели друг другу в глаза, осмысливая случившееся. Кожа вспомнила тепло его дыхания, а тело – прикосновение рук. Бен заметил мое смущение, но не позволил отвести взгляд, подошел почти вплотную. Я снова забыла о воздухе, только запах его кожи существовал в ту минуту. Заглядывая в глаза, он улыбнулся.

-Я же знаю, о чем ты думаешь,- еле слышно сказал он и коснулся моей шеи, забрался пальцами под волосы.- Можешь не отводить глаза.

-Я отвожу их не из-за этого,- так же тихо казала я.

 Он вздернул иронично бровь и придвинулся, его рука ласково бродила по моей шее.

-Из-за смущения, я знаю.

 Бен наклонился и коснулся лбом моего лба. Мои ресницы затрепетали. Прикосновение к коже, даже невесомое, высвобождало искупление, и я дрожала, мечтая вновь оказаться в его объятиях. Он осторожно выдохнул, согрел дыханием, и его губы были совсем рядом.

 Тепло магии разливалось по моему телу, по его телу, и вот уже его рука легла на мою талию. Руки потянулись к его груди, легли ладонями над сердцем. Мы стали ближе за прошедшую ночь, сделали огромный шаг вперед, навстречу друг другу. Наши отношения выходили на новый уровень - волнительное событие для обоих. Теперь я хотела большего, чем просто прикосновения или взгляды – мое тело требовало быть ближе, а губы сводило от желания поцеловать его. Но оставался Бен со своим упрямством и страхом перед изменениями.

 Я подняла глаза и посмотрела на него без тени улыбки.

-Поцелуй меня.

-Что?- Бен отстранился и снова нахмурился. Улыбка медленно сползла с его лица, и в глазах загорелся холодный огонек.

-Просто поцелуй меня, Бен.

 Он долго смотрел на меня, и его рука медленно сползала с моей талии, пока не повисла безвольно вдоль тела. Вторая рука дрогнула у меня на шее и исчезла, он спрятал ее в карман брюк. Я будто что-то сломала в нем своими словами, и страх заклокотал в груди – что я такого сказала?

 Бен коротко мотнул головой и отступил.

-Нет,- одно коротко слово, три буквы, но как больно они ужалили, сколько холода несли….

-Почему?- чуть дыша, прошептала я, чувствуя, что слезы заполняют глаза. А я не хотела, чтобы он видел, как я плачу.

-Потому что,- он сглотнул, его скулы напряглись, лицо посуровело.- Потому что у нас никогда не будет просто поцелуев, Эшли.

-Не понимаю,- пробормотала я, но он все отдалялся и отдалялся.- Что это значит?

 Бен зажмурился и опустил голову. Он качнул ею, будто не хотел меня слушать и боролся с собой, не желая произносить вслух. И когда снова посмотрел на меня, все чувства ушли из глаз, черты лица стали непроницаемыми.

-У нас никогда не будет ПРОСТО поцелуев.

 Он собирался отойти от меня, но по ступеням сбежал Джош. Он нес на руках Мишель. Сестра смотрела на него раскосыми от слабости глазами, а он выглядел как никогда счастливым и довольным. Улыбка не сходила с губ, когда он бережно укладывал ее на заднее сиденье своего автомобиля. И не исчезла, когда он в окровавленной рубашке направлялся к нам.

-Чего кислые такие? Кто-то умер?

  Ни я, ни Бен, не проронили ни слова, и это вызвало у Джоша повышенный интерес, хотя улыбаться он стал чуть менее счастливо. Он открыл рот, чтобы что-то спросить, но звуки быстрых многочисленных шагов заставили нас забыть о разговоре и обернуться. К нам по лестнице спешил Стэнли с толпой одномастных мужчин-фамильяров. Все с пустыми лицами и по-птичьи мигающими глазами. И только на лице Стэнли угадывались признаки эмоций – он был вне себя от злости. Он шел волной грации и силы, как скрытое кожным покровом сосредоточение агрессии. У меня волоски зашевелились на теле от наплыва его силы. Остановившись перед нами, Стэнли изучающее посмотрел на каждого, но заострил внимание на Джоше. Его глаза вспыхнули сапфировым огнем, и лицо приобрело холодные суровые черты.