Запретный плод

Несмотря на то, что где-то в груди трепетала любовь пойманным мотыльком, сердце пылало яростью. Жар казался холодом, свет – полумраком, цвета померкли, звуки утратили свою прелесть. Музыка шумела, словно сбитая радиоволна, и наш танец больше не был танцем. Мы топтались на месте, не в силах отвести взгляда друг от друга. Ровер чуть подался вперед, замедляясь, и только по слегка прищуренным глазам можно было понять, что он зол. Его мысли обжигали, сила жалила тонкими иглами. Между нами разверзлась пропасть, и все, что было нужно обоим – тепло моей души. Но я ничего не чувствовала.

Его лицо оказалось так близко, что кожу обдало осторожным дыханием. Прикрыв на миг веки, он качнул головой.

-Еще не поздно все вернуть,- тихо произнес он и, облизав губы, поднял взгляд, чтобы видеть мои глаза.- Ты еще можешь остановить это….

-Нет,- пылко бросила я и отстранилась, оттолкнула Ровера.

Он шагнул по инерции в сторону, и его лицо посуровело, утончилось и более не казалось по-юношески милым. Ему было не меньше тридцати пяти, хотя еще мгновение назад я дала бы ему на десяток лет меньше. Боль придавала твердость и тяжесть взгляду, а лицу прибавляла морщин.

-Ненависть – холодный огонь, Линетт. Он не греет.

-Я выбрала свой путь, и ты ничего не изменишь словами. Прими мою волю, и я подумаю.

-Не на этот раз,- сдавлено произнес Ровер.

-Даже если цена твоему упрямству – моя жизнь?

-Да,- едва слышно ответил он.

Спрятав руки привычным движением за спину, он стоял передо мной, слегка вздернув головой. Непреклонность давалась ему с усилием, но он не мог снова поддаться ее прихоти. Снова…. Ровер всегда потакал капризам Линетт, но последний перевесил чашу терпения. Ее безрассудство грозило разрушить все, что они вместе построили. Он не мог уступить, нет. Линетт зашла слишком далеко, этому нужно было положить конец.

Я разгладила складки на пышной юбке платья цвета молочного шоколада. Длинные рукава закрывали кисти рук, глубокий вырез обнажали плечи. Его мысли заставляли сердце сжиматься – мое, но не Линетт. Оно осталось холодным, каменным. Как же так? Пустота наполняла ее душу, тьма отравляла разум. Кулон вздрогнул и почернел, взгляд Ровера упал на него и помрачнел. Столько скорби было в нем, столько гнева…. Я хмыкнула и прошлась по залу. Но остановилась, когда Ровер оказался слева. Он следил за мной, двигался бесшумной тенью. Он не мог повлиять на ее решение, не смирился, не сумел принять. И я знала, что он будет бороться до тех пор, пока Линетт жива. Проклятье. Неужели….?!

Я падала, прикрыв лицо ладонями, но кто-то подхватил меня сзади, и словно пушинку, перенес по воздуху. И прислонил к стене. Отняв руки от лица, я подняла голову. Надо мной возвышался крепкий парень в черном костюме, сидевшим, словно вторая кожа, и только ткань атласного жилета натягивалась, когда он дышал. По кривой самодовольной ухмылке и черной маске я узнала фамильяра, стоявшего на входе. Улыбнувшись белозубой улыбкой, он слегка поклонился – едва заметный кивок – и протянул свою ладонь, в ней легко поместилась бы моя голова.

-Подарите танец своему спасителю?

Знакомый голос, где-то я его уже слышала….

Я окинула его оценивающим взглядом с ног до головы и застенчиво потупила глаза – играть доверчивую особу у меня получалось на «отлично». Отважный герой, выручающий неуклюжих девиц. Только его мне не хватало. Будет только путаться под ногами. Но что-то заставило меня принять его руку. Я робко улыбнулась в ответ – а почему бы и нет?! Пусть тешит свое самолюбие, а я пока осмотрюсь. Возможно, удастся обнаружить Бена и Мариссу в качающейся в ритме танца толпе.

Не успела я проронить «да», как парень вытащил меня в середину зала, легко и непринужденно растолкав плечами танцующие пары. Никто не решился возмущаться и покорно уступал дорогу движущемуся со стремительностью поезда широкоплечему красавцу. Он оказался удивительно гибким и подвижным, стоило нам влиться в общее безумие танца. Я не поклонница балов и, тем более, плясок, где задействованы оба партнера, да еще в четком соответствии с правилами, но в Университете существовала отдельная наука, обучающая студентов поведению в высшем обществе и, разумеется, бальным танцам. Мои движения выходили плавно и заученно, как у Линетт в недавнем видении, и не вызывали ни радости, ни отвращения. Просто медленный вальс, в ходе которого я должна была улыбаться партнеру, а сама украдкой смотрела по сторонам.

-Кого-то потеряла?- шепнул парень мне в висок, и я обожглась его дыханием. Затрепетали ресницы, споткнулось сердце. Быстро же я вошла в роль кроткого ягненка. С каких пор меня так легко сбить с толку? Я посмотрела на фамильяра. Он улыбался, упиваясь собственной неотразимостью, и невозможно не согласиться – он и был неотразим. Такой большой и сильный, но нежный и внимательный. На мгновение он мне даже понравился, но я тут же вспомнила о Бене. Куда же он запропастился?

-Где-то здесь мои друзья,- я улыбнулась, пожав плечами.- Но, очевидно, им и без меня весело.

Джош оказался в дальнем углу зала, я смогла дотянуться до него лишь мысленно. Что ж, придется выпутываться самостоятельно.

-Тогда я попробую скрасить это недоразумение,- сказал он.- Постараюсь добавить в твой вечер ярких красок.

Меня слегка смутило его предложение, особенно по поводу красок. Да и прозвучало оно, как заявление, не подразумевающее возражений – поставил перед фактом, что проведет со мной весь вечер. Часть меня возмущалась его наглости, а другая часть не хотела оставаться в одиночестве посреди танцующей толпы. Поразмыслив, я быстро смирилась со своей нелегкой участью, и откуда-то появилось настроение, да и музыка показалась вовсе не заунывной…

Под потолком переливался зеркальный шар, блики ползли по стенам, создавая сказочную атмосферу. В воздухе сверкало конфетти, оно было повсюду – на полу, на столах, в бокалах с шампанским, на одежде и волосах, но никто не спешил его стряхивать. Вдоль стен тянулись столики с пирамидами из бокалов с шампанским. На диванах, обтянутых нежно-зеленым шелком, отдыхали те, для кого праздничный вечер уже завершился. Одна моя рука лежала на крепком плече новоиспеченного кавалера, другая – в его ладони. Я чувствовала кожей, как его мышцы плавно перекатывались под одеждой, и меня это странным образом приводило в восторг. С текучей, но мужской грацией, незнакомец отстранился, убрал ладонь с моей талии, поймал за руку. Мы сплели пальцы, и он снова притянул меня к себе. На миг я оказалась прижатой к его груди. От фамильяра сладко пахло пряностями и цитрусом – я вспыхнула и зажмурилась, покрутила головой, отгоняя от себя аромат его одеколона. Волосы рассыпались по плечам, и он склонился, зарылся в них лицом. Моя рука дрогнула в его руке, он тут же отодвинулся. Я ожидала увидеть недоумение в глазах, но он поразил меня обезоруживающей улыбкой.

Маски добавляли интима в происходящее, шампанское усиливало эффект. Вероятнее всего, без маски он бы мне и не приглянулся. Как все-таки внешность меняет восприятие личности! Думаю, в повседневной жизни мой спутник был капитаном местной спортивной команды или вовсе грозой всего Университетского студенчества. Я бы посчитала его скучным и ограниченным типом. Фамильяр учился здесь, а, значит, был младше меня как минимум лет на пять. Но в маске я не видела ни его возраста, ни показной оболочки – я прикоснулась к его истинной сути. И нам не нужны были имена, мы общались на языке тела и душ. Удивительно и захватывающе. Полагаю, в этом вся фишка тайных балов?

Что-то надломилось во мне, барьер рухнул - я охотно поддавалась и подыгрывала импровизациям своего кавалера. В нашем танце было множество поворотов под рукой и эффектных опрокидываний. Он вкладывал в него все больше страсти, но не переступал черту безобидного флирта. И стоило посмотреть ему в глаза, как я быстро теряла интерес к окружающим. Сердце волнительно замирало, когда фамильяр обнимал меня, хватал большими ручищами и рывком притягивал к себе. Даже это получалось у него деликатно, учтиво, дразняще. Я ощущала на коже тепло его тела, и осторожные, скользящие прикосновения были приятными. Ритм музыки задавал такт, и мой кавалер отлично чувствовать его. Мелодия стихла, полилась другая - медленная и чарующая. Он увлек меня к себе, ладонь потерялась в его руке, я почувствовала себя маленькой и хрупкой. И это было чудесно.