Страница 2 из 16
«Жизнь [моя] – длинная сказка, – отметил он в одном из своих черновиков. – Приносила она много и трагических глав, приносила столько же радостей». А сказки, как известно, бывают разные…
Глава 1
Колесо с крючком
Пароход приближался к Красноводску. Щурясь от яркого солнца, Василий Григорьевич неотрывно смотрел на туркестанский берег. Там виднелись низкие беленые домики, пристань, портовые пакгаузы, очертания кораблей, и над всем этим – безжизненные, мертвые горы. Янчевецкий знал, что они именно такие, хотя издали и кажутся воздушными, жемчужно-розовыми, манящими неизведанными загадками. Плывешь будто на край света. А далеко-далеко отсюда, в Петербурге, в уютной квартире осталась любимая жена на сносях. Но он, несомненно, успеет вернуться к рождению сына. Конечно же у них будет сын… Василий Григорьевич запомнил, как тревожность в глазах Ольги, услышавшей о его решении ехать, сменилась согласием: она понимала, что муж не может отказаться от столь ответственного поручения. Хорошо, что в ожидании ребенка Ольга перестала читать газеты. Те сообщали: «Во всей Персии анархия, участились разбои и грабежи». Опасности? Янчевецкий столько раз сталкивался с ними, что твердо уяснил: опасности могут подстерегать везде, главное – быть готовым к встрече с ними. Разумеется, он благополучно вернется. Он и в самом деле не мог отказаться. Он давно и непоправимо очарован Азией, а такое серьезное приключение, как командировка в мятежную Персию, – неповторимо.
Когда и почему зародилась в нем тяга к странствиям? Наверное, виновником был отец, читавший детям «Одиссею» в собственном переводе. Впечатленный, Вася вместе со старшим братом Митей превращал в безбрежные морские просторы паркетный пол гостиной. Они вырезали из бумаги кораблики-галеры, сажали по бортам бумажных же моряков и на длинной нитке возили их по комнате, рассказывая гостям о невероятных приключениях Одиссея.
Море Василий впервые увидел в возрасте двух или трех лет, когда семья Янчевецких обосновалась в Риге. Григорий Андреевич Янчевецкий, знаток античной литературы, до переезда преподавал греческий и латынь в 1-й Киевской гимназии. Казалось бы, древние языки – удел педантов. Но Григорий Андреевич, получив должность, пустился на авантюру: с помощью друга тайно увез на венчание свою возлюбленную – Варю Магеровскую. Теща сначала прокляла молодых (что за пара – разночинец-учитель и дворянская дочь из родовитой казацкой семьи!), а потом простила и подарила им домик на Крещатике. Там 22 декабря 1874 года и появился на свет Василий Янчевецкий[4].
«Первой познакомила меня со сказочным миром моя мама – она знала множество украинских сказок, – рассказывал Ян. – А любимым писателем моего детства был Андерсен, его сказки нам читал вслух наш отец…»
Летом 1876 года Григорий Андреевич перебрался с семьей в Ригу, где получил должность преподавателя греческого языка в Александровской гимназии. Он не только учил: устраивал литературно-музыкальные вечера, собрал ученический церковный хор, а на празднование двадцатипятилетия царствования Александра II поставил с гимназистами драму «Эдип-царь» на греческом языке «со всей оригинальной обстановкой древнего театра». На докладе о состоявшемся торжестве император начертал «Благодарить», и в августе 1881 года Григорий Янчевецкий был «командирован в Грецию с учебной целью на шесть месяцев». Повидав все исторические места Эллады, он еще сильнее полюбил милую его уму и сердцу античность и постарался потом передать это чувство своим детям. Пока же, на время отсутствия, он перевез жену с сыновьями и дочкой Еленой в Санкт-Петербург.
Янчевецкие поселились у приятеля Григория Андреевича – литератора и издателя Петра Полевого, вдовца, жившего в одиночестве в большой квартире. Напротив дома находилась городская читальня, куда Вася ходил с братом Митей за книжками – «Дон Кихотом», «Робинзоном Крузо», «Сказками братьев Гримм»: «Каждая новая книга была для нас высшим счастьем…» Что еще ему запомнилось? «Солнечным весенним днем няня позвала нас и шепотом сказала: «Пойдем посмотрим людей, убивших царя…» Мы остановились возле Семеновского плаца. Сквозь чугунную решетку я со страхом увидел черные виселицы и белые балахоны с телами повешенных… Няня тихо сказала: «Они умерли за народ». Такова была моя первая встреча с жестокой правдой жизни».
В мае 1882 года Григория Янчевецкого назначили инспектором Александровской гимназии, и семья вернулась в Лифляндию. «Однажды, когда мы с братом гуляли по дюнам на взморье, между величественными соснами, то застали отца беседующим с незнакомым человеком, – запомнилось Василию Яну. – Это был И. А. Гончаров, лечившийся в то время в санатории «Мариенбад». Отец читал нам отрывки из «Фрегата «Паллада», и я застыл, как зачарованный, глядя на удивительного незнакомца, побывавшего в сказочных далеких странах. Гончаров, улыбаясь, спросил меня, кем бы я хотел стать. Я долго ничего не мог ответить от волнения, а потом с восторгом воскликнул: «Путешественником!» – и бросился бежать…»
В десять лет он и в самом деле убежал из дома.
Газета «Рижский вестник», которую приносил его отец, печатала по главам перевод «Острова сокровищ» – нового сочинения английского писателя Стивенсона. Под впечатлением от увлекательнейшей повести Вася уговорил своего друга Яниса отправиться в море на поиски приключений. Разумеется, без спроса у родителей – разве они отпустят в плавание, да еще в учебное время? Отец Яниса владел двухмачтовой шхуной, в ее трюме и спрятались приятели перед выходом судна в море. Капитан, обнаружив их, не повернул обратно и приставил помощниками к юнгам. Кто-то сказал, будто бы шхуна идет в Бразилию. «От такого известия я вознесся на вершину блаженства, – вспоминал Ян. – Я наслаждался скрипом снастей, горьким запахом смолы, бескрайней морской далью, над которой клубились тучи».
Приключение вышло что надо! Шхуна попала в настоящий шторм, ее мотало по волнам как пробку, пенистые валы поднимались выше палубы, ветер рвал снасти и паруса. Одна мачта сломалась, корпус дал течь, и на выходе из Рижского залива парусник встал на починку в порту острова Руно. Тут беглецы были задержаны пограничной стражей и отправлены по домам. Васе пришлось обещать родителям «больше не бегать» – хотя бы до окончания университета, предполагавшегося в туманном будущем.
Выручали книги: где Стивенсон, там и Жюль Верн, и Майн Рид – тоже любимые писатели. Летом Янчевецкие снимали дачу под Ревелем. Как-то в гостях у них побывал моряк с военного корабля, обошедшего кругом света, и поведал о дальних странах – Южной Америке, Китае, Австралии. «Из этой тяги к далекому заходящему в море солнцу, – вспоминал Василий Ян, – и возникли мои повести и рассказы».
В 1885–1886 годах Григорий Александрович исполнял обязанности директора рижской Александровской гимназии. Ему даже доверили представить великому князю Владимиру Александровичу рапорт о состоянии учебных заведений Риги, когда императорское высочество с супругой посетил город. После приема высочайших гостей, а именно 2 июля 1886 года, Григорий Янчевецкий получил назначение директором ревельской Александровской гимназии.
Отличаясь неистощимой энергией, он осуществлял все, что задумывал, – организовывал ученические экскурсии и вечера, руководил ученическим оркестром и русским певческим обществом «Гусли», наладил выпуск журнала «Гимназия», перевел и издал сочинения Гомера, Ксенофонта, Павсания. «В гимназии во время занятий Григорий Андреевич выглядел очень суровым учителем. Коренастый и скуластый, с отвисшими запорожскими усами, в синем форменном, всегда застегнутым на все золотые пуговицы сюртуке, – вспоминал Ян. – А вне занятий, дома и в обществе, на прогулках и экскурсиях он преображался, превращаясь в добродушного, подвижного и шумливого собеседника, друга и руководителя». Он умел договориться едва ли не с каждым и любил приговаривать: «Господу Богу нужны всякие люди». О том, насколько уважали Григория Андреевича, свидетельствует такой факт: когда в Ревель приехал министр народного просвещения граф Делянов, инспектировавший гимназии Рижского учебного округа, то завтракал он у Янчевецких, обедал – у губернатора.
4
Все даты до 26 января 1918 года приведены по старому стилю.
Источники сведений о родителях, детских и юношеских годах Василия Яна: Ян В. Воспоминания (запись и обработка М. В. Янчевецкого). Ч. I, II. РГАЛИ. Ф. 2822. On. 1. Д. 94, 95; Ян В. Творческая биография. РГАЛИ. Ф. 2822. On. 1. Д. 291. Л. 1–2; Концевич (Янчевецкая) С. Г. Мой отец. РГАЛИ. Ф. 2822. On. 1. Д. 212. Л. 43–49; Двадцатипятилетие рижской Александровской гимназии. Исторический очерк. Рига, 1893; Памятная книжка Эстляндской губернии. Ревель, 1896; Бауэр Г. Ф. Старейшая гимназия в России. Очерки из прошлого Ревельской гимназии императора Николая I. Ревель, 1910; Личное дело студента Императорского Санкт-Петербургского университета В. Янчевецкого. ЦГИА СПб. Ф. 14. On. 15. Д. 3197.