Дрейф (сборник)

– Ты все врешь! – завопила Веста, перебив собеседника. – Врешь, врешь, врешь!!!

– У меня собраны доказательства, – спокойно проговорил Олег. – Среди которых есть запись телефонных разговоров. Когда ты вернешься в Москву, все улики будут в твоем распоряжении.

– Ты сволочь! Зачем ты позвонил мне?! – едва не рыдала женщина. – Чтобы нагадить мне в душу?!! Ты хочешь разбить мне жизнь!?

– Веста, этот крысеныш знает, что Сергей оставил тебе баснословное наследство, хоть это нигде не афишировалось. Неужели ты действительно считаешь, что он женился на тебе по любви? Тогда ты растеряла все мозги от переизбытка чувств. Извини, но ты давно смотрелась в зеркало?

– Пошел ты!..

Хрипло вскрикнув, Веста швырнула телефон на пол.

– Сука, – выдохнула она, тяжело дыша. – Грязная тварь!

Ее душили слезы.

Несколько минут она стояла в полном безмолвии, устремив невидящий взор в океан – сгорбившаяся, с оцепеневшим бледным лицом и влажными, наполненными горькой болью глазами. Устало-неуклюжая, громадная, печальная гора.

(… у меня есть доказательства…)

– Ничего у тебя нет, засранец, – прошептала женщина, выпрямляясь. – И в зеркало я смотрюсь каждый день. Можешь не напоминать, я знаю, как выгляжу.

Вздохнув, Веста нагнулась, и, подобрав телефон, поднесла его к уху. Ненавистно-раздражающего голоса уже не было слышно. Шаркая ногами, словно зомби, она поплелась на палубу.

Обвела спящий океан полубезумным взором.

(этот крысеныш знает, что Сергей оставил тебе баснословное наследство…)

Веста глухо застонала, обхватив виски руками. Казалось, голос Олега звучал теперь в ее голове, как встроенный радиоприемник, вновь и вновь повторяя отвратительные слова.

– Пася, – всхлипнула она. – Пася, ведь это не так! Ведь правда?

Веста посмотрела в сторону каюты. Интересно, Павел слышал, что тут происходило?

Вряд ли. Дверь в рубку была закрыта, каюта тоже заперта, снаружи плещутся волны…

– Все в порядке? – озабоченным голосом спросил Павел, когда жена вошла в каюту.

Веста криво улыбнулась:

– Абсолютно.

Увидев, что ее рука потянулась к выключателю, он попросил:

– Не надо. Достаточно света от этой красной фиговины на стенке.

Веста тяжело села на диван. Взглянув на «ковбойку», валявшуюся на полу, она подняла ее и небрежно накинула на плечи.

– Знаешь, пока тебя не было, я вспомнил один анекдот, – заискивающе начал Павел. – Приходит мужик к врачу. Так, мол, и так, ноги болят. Врач: «Женаты?» Тот: «Да». Врач: «Как часто сексом занимаетесь?» Мужик: «Ну, раз пять в день». Врач, офигевая: «Вы, наверное, верный муж и очень любите свою жену?». Мужик отвечает: «Ну, если честно, я еще секретаршу трахаю. Три раза в день». Врач еще больше охреневает: «Как?! У вас еще на любовницу остаются силы?!» Тот: «И не на одну. Кроме секретарши, у меня их три, и с каждой по очереди вижусь по вечерам». Врач ему говорит: «Что ж вы хотите? Поэтому у вас ноги и болят!» Мужик облегеченно вздыхает: «Ну слава богу, доктор. А я думал, это из-за онанизма…»

Веста хмыкнула.

– Да, весело. Анекдот с намеком?

Павел перестал улыбаться.

– Ты имеешь в виду…

– Ничего я не имею, – устало проговорила она. Двумя пальцами подняла с пола спортивные штаны, брезгливо поморщившись, как если бы держала за хвост дохлую крысу. – Не бери в голову.

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовался Павел. – Я слышал какой-то шум снаружи.

– Я споткнулась и упала, – ровно ответила Веста. Она разжала пальцы, и штаны бесформенной тряпкой упали на пол. – Скажи мне, Пася. Только честно, не раздумывая. Ответишь?

– Конечно, не вопрос, – проговорил Павел слегка озадаченно.

– Ты был женат?

В сумерках блеснули глаза Весты. Она слегка наклонила голову, не сводя с него взгляда, и Павел непринужденно рассмеялся:

– Ни фига себе вопрос! Я ведь тебе на первом свидании еще сказал, что никогда не женился! И потом, ты видела мой паспорт!

Веста согласно кивнула:

– Видела. Но при чем тут паспорт? Его можно поменять. Я просто спросила тебя, был ли ты женат.

– Весточка, ты что, мне не веришь? – негромко спросил Павел. Он сел на диване, подобрав под себя худые ноги. – Что могло произойти, раз к тебе закрались какие-то подозрения?

Она раздраженно махнула рукой:

– Извини. Я полная дура. Не стоило мне…

Веста вытерла глаза.

– Знаешь, просто… нахлынуло как-то.

– Я люблю только тебя, – сказал Павел. – И выкинь всякие глупости из головы.

Он встал, подойдя к столику, на котором стояли наполненные фужеры.

– Давай лучше выпьем. За океан любви, на волнах которого порхают наши влюбленные сердца, – предложил он. – И за то, чтобы мы никогда не ссорились.

– Какой замечательный тост, – зачарованно прошептала Веста. Она протянула руку к фужеру, но Павел торопливо отодвинул его в сторону, проговорив:

– Нет, из этого пил я. Твой – вот он.

– Разве это имеет значение? – простодушно спросила она. – Я, например, не брезгую есть из твоей посуды!

Павел снова засмеялся.

– За сказанное! – торжественно объявил он.

Дзиннннь!

Широко открыв рот, Веста одним движением опрокинула содержимое фужера в глотку.

«Как мусоропровод», – проскользнула у Павла идиотская мысль, и, не удержавшись, он ехидно улыбнулся.

Веста икнула, вытерев рот. Кроме накинутой на плечи клетчатой рубашки на ней ничего не было, но похоже она совершенно не придавала этому значения.

– Пася! – вдруг позвала она. Помявшись, словно собираясь с мыслями. – А ты знаешь, что я богата, Пася?

– Богата? – переспросил Павел. – Кто бы сомневался. Не каждый смертный имеет дом в Новой Зеландии! Да еще и такую крутую яхту!

Веста снисходительно покачала головой, уперев мясистые кулаки в столик.

– Знаешь… раньше богатым считался человек, в котором много от Бога, – сказала она. – А те, у которых толстые кошельки, – просто коллекционеры. Но я не об этом. Я как раз о материальном достатке. Ведь после смерти Сережи я унаследовала все его имущество.

– В самом деле? – глупо спросил Павел, чувствуя, что его горло мгновенно пересохло. Он сделал глоток шампанского, с неприязнью отметив, как дрожат пальцы.

– В самом деле. И оно не ограничивается этой яхтой и скромным бунгало в Хантли, – ответила Веста. Она говорила с некоторым усилием, словно вытягивала каждое слово, как глубоко засевшую занозу.

– У Сережи есть дом в Испании. Кроме той четырехкомнатной квартиры, в которой живем мы с тобой, в Москве у него осталось еще две элитные «трешки», а в нескольких километрах от МКАД – трехэтажный особняк, – продолжила она. – Ты спросишь, как это все обслуживается? Ведь только на оплату коммунальных услуг всей недвижимости уходит порядка ста тысяч в месяц. Так, к слову – работая воспитателем в детском саду, в месяц я получаю тридцать две тысячи… Так вот, у Сережи были серьезные накопления в банках. Он получал хорошие гонорары за свои выступления, но всю жизнь был аскетом. Фактически, за счет этих процентов я погашаю все издержки, связанные с содержанием квартир и коттеджа. Хватает и на яхту. Есть люди, которые хорошо знали Сергея, и я доверила им ведение всех финансовых дел…

Их взгляды пересеклись.

– Знаешь, о какой сумме идет речь, Пася? – тихо спросила она.

Павел отрицательно помотал головой, стараясь выглядеть как можно безразличней.

– После смерти Сережи на его счетах осталось почти полмиллиона долларов, – спокойным тоном сообщила Веста, словно речь шла о содранной заусенце на пальце.

У него перехватило дыхание.

– Сколько?

– Если точно, четыреста девяносто восемь тысяч с копейками, – уточнила Веста. Помедлив, она снова спросила:

– Полагаю, у тебя сразу возник еще один вопрос? Мол, почему сестра известного композитора симфонического оркестра живет как монашка или затворница, одеваясь в простенькие платья и дешевые туфли? Почему не бросит работу в детском саду? Почему не обвешается золотом, не обзаведется молодым любовником, не путешествует по всему миру?