Страница 6 из 39
Год назад родители Дашки, измученные её характером и слишком активным образом жизни, купили дочери отдельную квартиру. Дашка радостно вступила во взрослую жизнь. Вместе с ней переехало полчище её любимых мягких игрушек, несколько папок, набитых карикатурами, и собака — длинношерстный терьер Тутти. О ремонте, закончившемся полгода назад, уже остались в основном воспоминания. Но это не мешало Дашке обожать свое жилище и даже делать в нем уборку — в особо торжественных случаях, естественно. Если бы Илья предупредил её, что приедет, она, конечно, навела бы порядок. Ведь фотограф был у неё таким дорогим и таким редким гостем. Поэтому, увидев Илью на пороге, она уже хотела упрекнуть приятеля, но его вид уничтожил это желание. Тутти залился радостным лаем и несколько раз подпрыгнул, как мяч, стараясь лизнуть Илью в лицо. Такая реакция каждый раз немного удивляла Дашку. Пес видел Илью довольно редко, но всегда встречал, как своего, а ко многим более частым гостям относился совершенно безразлично. На некоторых молодых людей Тутти смотрел даже с некоторой неприязнью.
Дашка приготовила растворимый кофе, высыпала в вазу пачку печенья и стала внимательно рассматривать своего гостя.
— Ты сегодня странный какой-то: даже не спросил, не потолстела ли я и не собралась ли замуж, — сказала она удивленно. — А это что у тебя на руке? Вот здесь, на этом пальце — порезался что ли? Да не молчи ты!
Илья подошел к кухонной раковине и тщательно оттер пятнышко запекшейся крови.
— Дашка, я расскажу тебе жуткую историю, если ты обещаешь не визжать на весь дом и не падать в обморок, — сказал он, снова усаживаясь рядом с ней.
— Да ты что! Я просто обожаю жуткие истории! Начинай скорее! — весело защебетала Дашка, но, увидев, что её тон сделал Илью ещё несчастней, сразу посерьезнела. — Что случилось? Может, я смогу тебе помочь?
Они впервые поменялись ролями. Перед Дашкой сидел не умудренный опытом «старший товарищ», а растерянный человек, ищущий её поддержки. Илья начал рассказывать ей историю с Сосновской и её бизнесом с самого начала. Упомянул и о том, что людей, желавших её смерти, явно было немало. Мадам Сосновскую ненавидели и боялись многие. Взять хотя бы Свету, со слезами на глазах умолявшую Илью продать фильм ей. Дашка слушала, временами округляя глаза и качая головой. Один раз она не выдержала и воскликнула:
— Ну, почему ты ничего не сказал мне? Мы бы ей такое устроили!.. Кстати, а ты не видел там орудия убийства?
Илья признался, что не помнит, чтобы рядом находилось что-то подходящее.
— Тебе нужно срочно исчезнуть, — резюмировала Дашка, когда Илья закончил свой рассказ.
— Вот именно, Дашка. Но мне нужны деньги…
— У меня есть долларов триста.
— У меня тоже есть немного, но почти все они остались в квартире. Если бы ты могла съездить и взять их…
— Нет проблем. Тебе действительно не стоит там появляться. Неизвестно, насколько быстро сработает опергруппа, но рисковать все же не стоит. Может, эта тетка делала какие-то записи. Вдруг в них подробно говорится, с кем и во сколько она собиралась встречаться. Тем более раз у неё было столько врагов.
— А если там уже кто-то будет меня ждать, и тут ты…
— Да я просто похлопаю ресницами, скажу, что я твоя девушка, и мы собирались провести романтический вечерок вдвоем. Так что не волнуйся. К тому же маловероятно, чтобы уже поджидали.
— Если там никого нет, то прихвати, пожалуйста, кассету из автоответчика. На ней осталось сообщение Сосновской.
— Не волнуйся, все будет в шоколаде, — сказала Дашка, ободряюще улыбаясь. — Только скажи самое главное: ты уже решил, куда едешь?
Илья кивнул.
— Машину нужно куда-то устроить, — сказал он.
— Давай так: я отдаю тебе свои деньги, ты пристраиваешь машину и уезжаешь. А я отправляюсь к тебе и заберу все, что нужно, — предложила Дашка.
— Да, так лучше, — согласился Илья, который уже принял необходимые решения и сидел, как на иголках.
Вскоре они уже прощались. Дашка допытывалась, куда же все-таки собрался Илья и как его можно будет найти, если что. Некоторое время он колебался, но все же ответил: «Я дам тебе знать, когда устроюсь».
Дашка остановила тачку возле подъезда дома, в котором жил Илья и попросила толстяка средних лет подождать её несколько минут. Затем быстро поднялась по лестнице и начала открывать дверь. Один из замков долго не поддавался. Дашка вертела ключ и так и эдак, каждые пару секунд сдувая с вспотевшего люба непослушный каштановый локон. Наконец замок поддался, и дверь с тихим поскрипыванием открылась. На всякий случай Дашка не стала включать свет в комнате, ограничившись тускловатым отблеском светильника из коридора. На тумбочке рядом с кроватью девчонка нашла книгу, в которой Илья хранил свои сбережения, но в автоответчике никакой кассеты не оказалось. Только в этот момент Дашка заметила, что в комнате царит какой-то странный беспорядок. Она нажала выключатель, и бывшее пристанище Ильи Суходолова озарилось ярким светом. Дашка остолбенела. Все, что по идее должно было находиться в ящиках стола, лежало сваленным в кучу на полу. Содержимое шкафчика, где Илья хранил все фотопринадлежности, в беспорядке валялось неподалеку от канцелярских предметов. Книги, сброшенные с полки, были кое-как сложены на полу, чуть в стороне от прохода (поэтому Дашка не наткнулась на них в полумраке). Значит, незнакомец уж точно проверил книгу, лежавшую на прикроватной тумбочке!
Если бы не совершенно обычный вид двери можно было подумать, что Дашка заявилась сюда сразу после ухода группы оперативников. Незваный гость перетряхивал все до единой книги. Об этом свидетельствовали небрежно отогнутые обложки, смятые страницы. Так кто же это был? Вор? Но дорогая аппаратура, хоть и разбросана, но на месте. Ее никто не взял. И деньги тоже. Может, для него это копейки? Или он хотел, чтобы фотографу было на что уехать подальше из Москвы? Если здесь побывал убийца этой Сосновской, то это вполне правдоподобно.
Резко сорвавшись неизвестно куда, Илья подкрепит подозрения, что преступник — именно он. Зачем тебе бежать куда-то сломя голову, если ты ни в чем не виноват? Но главное, неизвестный искал что-то…
Дашкин взор обратился к фотоаппаратуре Ильи. Она вдруг вспомнила, что внизу её дожидается толстячок, чем-то похожий на Винни-Пуха. Дашка знала, что все эти мудреные штуковинки стоят уйму денег, и решила, не дожидаясь дальнейшего развития событий, забрать их отсюда и сохранить. Илья будет очень рад, он, конечно же, просто не решился попросить её об этом. Дашка стала поспешно запихивать аппараты в чехлы, потом быстро сбежала по лестнице. Толстяк с недовольной миной все так же сидел за рулем.
— Извините, пожалуйста, Вы мне не поможете? — защебетала она в приоткрытое окно.
— Чего? — обалдело уставился он на Дашку.
— Ну, понимаете, нужно забрать из квартиры несколько таких тяжелых штук. Мне самой никак не справиться.
Она взглянула на толстяка своими большими глазами, которые вполне можно было бы назвать невинными, если бы в их глубине не таилось что-то странное.
— Да ты, подруга, небось, хочешь, чтоб я тебе помог квартиру ограбить?
— Как Вы обо мне могли такое подумать? — Дашка изобразила оскорбленное достоинство (вполне удачно). — Я участвую в молодежном конкурсе, продолжала она уверенно. — Должна была улетать завтра вечерним рейсом, но… в общем, в последний момент организаторы что-то переиграли и вот, пожалуйста. Представляете?
Толстяк что-то буркнул, на этот раз уже сочувственно.
— И что же это за конкурс? — спросил он даже с некоторым уважением.
Дашка отвечала на его вопрос минут пять, пока не начала бояться окончательно запутаться в своем вранье. При этом она не переставала гадать, почему водила все ещё слушает её с открытым ртом. Из-за её неотразимого магнетизма или по причине своей уникальной дурости? Толстяк донес аппаратуру Ильи до Дашкиной двери и пожелал ей успеха. И что самое удивительное — не взял денег.
Прошло уже несколько дней после того, как Дашка в последний раз виделась с Ильей. Ее не переставали занимать вопрос, чем может грозить Суходолову, что кассета из автоответчика попала к кому-то еще? Тогда, в спешке, сложно было рассуждать здраво, но теперь-то… Илья успел рассказать Дашке, что, кроме этой самой кассеты у него на квартире нет ничего, что могло бы указывать на то, что он вообще когда-то знал Сосновскую.