Страница 21 из 38
Поев клубники, он снова зашагал вразвалочку к замку. Он и не собирался скрываться и шел прямо по мосту к воротам. Звонко постукивал дубиной и горланил походную медвежью песню собственного сочинения:
Когда Михей добрался, наконец, до ворот замка, солнце, застрявшее между небом и землей, едва освещало окрестности. Из-за стены не доносилось ни звука. Стражники, не участвовавшие в погоне за Борькой, дрыхли вповалку прямо на площади, где их застал сто двадцать девятый за сегодня отбой. Летучая мышь, висящая над воротами, тоже дремала, посапывая в две ноздри — умаялась за день. Михей деликатно потрогал ее дубиной, но не добился никакого ответа.
— Эй, алло! — крикнул он. — Хозяева дома?
Мышь продолжала сопеть с присвистом, напоминая звуками старинный факс-модем.
— Долго я буду в дверях стоять?! — рассердился Михей. — У меня ведь так и вежливость скоро кончится!
Он заколотил дубиной в ворота. От грохота мышь, наконец, проснулась и в испуге выпучила подслеповатые глаза.
— А?! Что?! Подъем? Отбой? Сссменить пароль? Кто сссдесссь?!
— Ну, чего вылупилась, как сова? — прикрикнул на нее Михей. — Открывай, давай! Медведь пришел!
Мышь, заслонившись крылом, неудержимо зевнула.
— Ага, щассс! Ссслужба усссложнения доссступа приветствует васс! Сссдрассствуйте!
— Виделись, — проворчал Михей. — Мне к Императору. Срочно.
— Как васс предсставить? — спросила мышь.
Михей задумался.
— Маленьким, щупленьким и без дубины.
— Ссекунду. Ссоединяю!
Снова послышался звук факс-модема: мышь свистела на своем мышином языке, и это продолжались довольно долго. Михею даже показалось, что она опять задремала, не переставая свистеть.
— Не спать, животное! — рявкнул он.
Мышь вздрогнула и, зябко пошевелив крыльями, произнесла официальным тоном:
— Вы пришшли в замок Крысссиного Императора. Нам очень дорог вашш визит! К сссожалению, сссейчассс в замке никого нет, или никто не может подойти. Попытайтесссь зайти попозже. А пока оссставьте сссвой доноссс или клевету посссле длинного сссигнала: Би-и-и-и-и-п!
— Ну вот! — простодушно огорчился Михей, который всегда робел перед большими государственными строениями. — Всегда так. Куда ни приду — либо закрыто, либо никого нет, либо обеденный перерыв. А когда ж мне приходить-то?
Мышь не ответила.
Михей вздохнул и собирался уже повернуться и уйти, но вдруг вспомнил, зачем он здесь.
— То есть как это никого нет?! — рассвирепел Михей. — Я вам покажу донос и клевету!
Он изо всех сил саданул дубиной в ворота, так что по окованной железом дубовой створке побежала змеистая трещина.
— Тррревога! Тррревога! — заверещала мышь. — Выполнена недопустимая оперррация!
В ту же секунду ворота распахнулись, и на Михея толпой кинулись стражники.
— Ну вот, давно бы так! — обрадовался он. — А говорила, никто не может подойти!
Дубина Михея загуляла по головам стражников. Он легко разбросал первый взвод и вступил на территорию замка. Со всех сторон навстречу ему неслись новые отряды солдат. Но куда там! Крысы-оборотни, полулюди, были невысоки ростом, и Михей возвышался над ними как шкаф над табуретками. С дубиной он был непобедим.
— А говорила — никого нет! — Михей методично колотил стражников.
Так он не спеша продвигался вперед, расчищая себе место, и во все стороны разлетались стражники. И наконец впереди появилась главная площадь замка.
Посреди находился большой фонтан, в центре которого возвышалась статуя — благородный старец с кувшином в руке. Из горлышка кувшина, пенясь, хлестала вода, с шумом падая в мраморный бассейн.
Оригинальная скульптура, подумал Михей, не переставая работать дубиной, как бейсбольной битой, и каждым ударом отправляя в нокаут сразу нескольких стражников. И водоем симпатичный, вместительный. Как раз то, что надо!
Он живо отломал дверь от какого-то бокового крыльца и, действуя ею, как бульдозерным ковшом, спихнул в фонтан целую толпу солдат.
— Искупайтесь, ребятки! Может, поостынете!
Пока первая группа остывающих барахталась в воде, Михей снова отошел к краю площади и подгреб к фонтану следующее подразделение императорской армии. В несколько минут он почти полностью очистил площадь от солдат, так что фонтан стал напоминать прибрежную полосу крымского пляжа в самый разгар курортного сезона. Вода была сплошь покрыта головами, словно кастрюля с окрошкой, куда высыпали полную банку консервированного горошка — крысы, даже если они оборотни, не умели плавать. Они барахтались, цепляясь друг за друга.
— Который тут из вас будет Император? — сурово спросил Михей, вспрыгнув на бортик фонтана.
— Ну, я буду Император! — раздался вдруг за спиной резкий неприятный голос, эхом отразившийся от стен и башен замка.
Михей обернулся. Посреди пустого пространства, где валялись только помятые шлемы да сломанные алебарды, стоял, опираясь на длинный меч, худощавый субъект в черном камзоле, дымчатых очках и короне, венчающей его жидкую, прилизанную прическу.
Михей покачал головой.
— Перец фаршированный ты сейчас будешь, а не Император!
Он спрыгнул с парапета и, на ходу занося дубину для удара, побежал через площадь.
Император поджидал его, не двигаясь с места. Михей несся, как локомотив на всех парах, не было силы, способной остановить эту мчащуюся вперед массу. Но Император даже не поднял меч, чтобы защититься. Некоторое время он с усмешкой смотрел на приближающегося Михея, а затем вдруг наступил легонько на один из округлых булыжников, которыми была вымощена площадь. Конечно, это был не простой камень, а тайный рычаг…
Михей слишком поздно заметил опасность. Мостовая на его пути вдруг разошлась широкой брешью — это открылся потайной люк, ведущий в бездонную тьму подземелья. Михей, не успев затормозить, ухнул прямо в западню. Ему, однако, быстро удалось перехватить дубину так, что оба конца ее зацепились за края колодца. Он повис над пропастью, словно на турнике, лишь одной рукой держась за спасительную перекладину. Могучему Михею ничего не стоило бы подтянуться и выбраться из западни, но над ним вдруг появилась сумрачная тень Императора с занесенным мечом. Меч, опустившись, рассек дубину пополам, и Михей с ревом полетел вниз.
Потайной люк со скрежетом закрылся.
— Люблю одиноких героев! — громогласно объявил Император, щелкнув пальцами, и меч растворился в воздухе. — С такими приятно сойтись в честном поединке!
И, обернувшись к мокрым стражникам, выбирающимся из фонтана, гневно прибавил:
— Не слышу криков восхищения и аплодисментов!
Нестройный вой замерзших вояк, вперемешку с зубовным стуком огласил площадь. Послышались хлопки мокрых ладоней. А может, лап.
Глава девятнадцатая, в которой Михей находит Машу, но Маше от этого не легче
Михей все еще падал в бездонный колодец, безуспешно пытаясь зацепиться за что-нибудь в темноте и мучительно размышляя:
— Или я чего-то не понял, или меня гнусно обманули…