Страница 3 из 10
Впрочем, я отвлеклась. Вернемся к Глену.
Итак, шла большая перемена. Мы с девчонками сидели на спортивной площадке позади школы, уплетали бутерброды и смотрели, как парни из одиннадцатого класса кидают в корзину мяч. Собственно, для того мы сюда и пришли, чтобы вволю поглазеть на парней. Кое-кого из них я знала, но Глена видела в первый раз. И едва увидела его – в синих баскетбольных шортах и мешковатой белой футболке, – мое сердце остановилось. Звучит глупо, знаю, но не представляю, как еще об этом рассказать. Все остальные исчезли. Остался только он.
Объективно говоря, он не был самым привлекательным в компании. Подруги так и не смогли понять, что я в нем нашла. Среднего роста, обычного сложения. Темные волосы, карие глаза, веснушки, как у меня. Лицо, пожалуй, не назовешь красивым: черты неправильные, нос слишком велик. Но было в нем, в его пружинистой походке и уверенных движениях что-то очень взрослое, мужское. Что-то такое, от чего сердце у меня сразу сбилось с ритма, а в желудке стало неспокойно.
После этого я принялась таскать подруг на спортплощадку на каждой большой перемене. Усилия мои были вознаграждены – вскоре Глен начал с нами здороваться. Одно это возносило меня на седьмое небо.
Дальше – невероятная удача: однажды в субботу мы столкнулись с ним и его компанией в торговом центре. Слово за слово, пошли гулять вместе – и прогуляли несколько часов.
Несколько недель мы невозбранно наслаждались вниманием одиннадцатиклассников. Глен и его друзья тусили с нами, болтали обо всем на свете, даже начали приглашать на свои вечеринки.
– А что у тебя с Гленом Мерфи? – спросила Миа однажды вечером, когда мы вдвоем сидели перед телевизором. – Признавайся, положила на него глаз?
– Ну… м-м… вообще-то да, но мы просто друзья!
– А он знает, что тебе нравится?
– Наверное. То есть… я ничего такого не говорю, но все время смотрю на него, и иногда он это замечает.
– Вот как? И что же?..
Я со вздохом пожала плечами:
– Улыбается и продолжает разговор.
– Так, может, тебе выложить ему все начистоту? – предложила Миа.
Она, конечно, была старше и лучше разбиралась в мальчиках; однако ее совет меня попросту напугал.
– Нет! – решительно ответила я. – Не надо! Ничего не выйдет, станет только хуже!
– Почему? Думаешь, ты ему не интересна?
– Ну… не знаю… Мы же с ним просто дружим!
Миа немного подумала.
– Знаешь, – сказала она наконец, – а может, тебе стоит поторопить события? Даже говорить ничего не надо – просто дай понять, что он тебе небезразличен. Взгляни на него по-особому. Как бы невзначай положи руку на плечо. Пококетничай.
Я невесело рассмеялась, понимая, что она искренне пытается мне помочь.
– У тебя это отлично вышло бы, – ответила я, – а я совсем не умею кокетничать! Я только все испорчу!
– Вовсе нет! Ведь ты ему тоже нравишься.
Я уставилась на нее.
– Откуда ты знаешь? Что-то слышала? Он говорил обо мне?
Миа неторопливо отхлебнула апельсиновый сок.
– Да нет, просто… ну, в последнее время вас водой не разлить. Если бы ты ему не нравилась, он с тобой не гулял бы.
Должно быть, так… но мне хотелось большего, гораздо большего!
Как и моей сестре. Об этом я узнала несколько дней спустя – и сцена, увиденная на вечеринке, надолго вбила клин в наши с ней отношения.
Глава шестая
Произошло это на той самой вечеринке, где гости так расшумелись, что соседи вызвали полицию.
Однако потрясением для меня стали не сирены и мигалки полицейских машин. Нет, самое страшное случилось чуть раньше, в разгар общего беззаботного веселья.
Родителей хозяина, разумеется, дома не было. Они на неделю уехали на Ямайку, а семнадцатилетнего сына оставили следить за порядком и поливать цветы. Эти цветы стали главным аттракционом вечера: все по очереди ходили их «поливать», к полуночи несчастные растения уже плавали в пиве.
Признаюсь, я тоже немного выпила. Гремела музыка. Вдруг меня схватила за локоть моя подруга Дженис.
– Пошли, – сказала она, – хочу тебе кое-что показать.
Следом за ней я вошла в заполненную народом кухню. Остановившись на пороге, Дженис указала в дальний конец кухни, на двойные стеклянные двери, ведущие во внутренний двор.
Там, за стеклом, была Миа. Моя сестра смеялась, запрокинув голову – и мое сердце пропустило удар, когда рядом с ней я увидела Глена.
Они стояли вплотную друг к другу. Совсем близко. Все еще смеясь, она положила руку ему на грудь. В висках у меня застучало, в глазах потемнело. Меня переполнила ярость. Кажется, никогда никого в жизни я так не ненавидела!
Глен мой! Она же знает, что я его люблю! Какого черта она с ним заигрывает?
– Я ее убью! – прорычала я.
– Может, она говорит с ним о тебе? – без особой убежденности в голосе заметила Дженис. – Может, просто старается вас свести?
В этот миг Миа схватила Глена за рубашку и притянула к себе.
Они слились в поцелуе. И целовались не меньше шести часов подряд – по крайней мере, так мне тогда показалось. Я хотела отвернуться, уйти, но не могла отвести глаз. Собственное тело словно перестало мне повиноваться.
Страшнее всего было, что Глен явно ей отвечал.
– Пошли отсюда! – сказала я наконец и, развернувшись, принялась проталкиваться к выходу. Дженис ненадолго отстала, чтобы захватить наши куртки, и догнала меня уже во дворе.
– Извини, – пробормотала она. – Наверное, не стоило тебе говорить…
– Еще как стоило! Спасибо, что сказала.
Ту ночь я провела у Дженис. Думаю, Миа очень повезло.
Извините, что об этом рассказываю. Понимаю: звучит глупо, по-детски. Типичная подростковая трагедия: «Ах я бедняжка, сестра увела у меня парня!»
Разумеется, на свете случаются и куда более страшные вещи. Люди гибнут от смертельных болезней. Целые народы голодают. Но мне было пятнадцать, и это предательство стало для меня первым. А это больно, очень больно. Как будто в грудь вонзают нож.
Да и с какой стати мы смеемся над «подростковыми трагедиями»? Я обожала Глена. Отчаянно хотела быть с ним. И ничего детского, игрушечного в этом желании не было.
Любовь моя была настоящей – и такой же настоящей была боль. Тем более что я получила двойной удар.
Глену я не нужна. Миа, сестра, которой я доверила свою тайну, меня предала. Она знала, как мне нужен Глен, – и все же отняла его у меня. В то время я не верила, что когда-нибудь смогу ее простить.
Глава седьмая
– Все равно он тебе не подходит, – сказала Миа на следующий день, когда мы столкнулись на заднем дворе. За десять долларов от папы она сгребала листья во дворе – рассчитывала накопить на сумочку, которую приглядела накануне в торговом центре.
– Тебе-то откуда знать? – скрестив руки на груди, отвечала я.
На меня она не смотрела – не отрывала взгляд от груды листьев.
– Он уже в одиннадцатом классе. В следующем году закончит школу.
– Как и ты, – ответила я. – Если с тобой ничего не случится!
И, хлопнув дверью, скрылась в доме.
«Если с тобой ничего не случится…» Почему я это сказала? Сама не знаю, что имела в виду. Я желала ей беды? Или просто не хотела, чтобы она и дальше шла по жизни бок о бок с Гленом?
Так или иначе до сих пор не могу простить себе эти слова.
В следующие несколько недель мы с Гленом почти не виделись. Совместные тусовки наших компаний прекратились. Должно быть, все понимали, что нам с Гленом и Миа не стоит видеться втроем.
Глен наверняка догадывался, что я чувствую себя отвергнутой. А я не могла даже подумать о том, как он милуется с Миа. При одной мысли об этом внутри у меня все сжималось. Что, если они вдвоем говорят обо мне? Обсуждают меня? Быть может, жалеют?