Страница 6 из 8
Ух ты!
Предмет ее нескромных мыслей жестом показал на бюст, над которым она трудилась все утро:
– Можно взглянуть?
– Конечно.
Он не спеша подошел к скульптуре, разглядывая ее, и Аманду словно обдало жаром. Он внимательно изучал ее творение, склоняя голову то к одному плечу, то к другому. Казалось, даже в такое время он излучал сексуальную энергию. Аманда залюбовалась его волевым подбородком. Лицо у него такое идеальное, что ей захотелось его вылепить.
И остудиться нечем: у нее нет вентилятора.
– Ну, что думаешь? – спросила она.
– Думаю, что твое произведение исключительно. Учти, я хвалю тебя не потому, что мне от тебя что-то нужно. – Он улыбнулся. – Никогда не перехожу определенных границ, в том числе не хвалю то, что этого не заслуживает. Впрочем, здесь…
– Нашел какие-нибудь недостатки?
– Рот. – Дэвид посмотрел на фотографию, стоявшую на мольберте. – Он еще не готов.
Удивительно!
– Все утро бьюсь с губами, – призналась Аманда. – Что-то не выходит.
Он оглянулся, улыбаясь от уха до уха, и внутри у Аманды все растаяло. Внутренние органы превратились в желе. К черту Микеланджело, теперь у Аманды Леблан есть свой Давид!
– У меня к тебе деловое предложение.
Она выдохнула воздух.
– Ты никак не угомонишься!
– Я юрист. Работа у меня такая.
– Хорошо. Так что за предложение?
– Я объясню, почему у тебя не получаются губы, если ты вместе со мной встретишься с тем детективом.
Не сводя с него взгляда, она подошла поближе. Почему он так самодовольно улыбается?!
– Ты можешь сказать, почему у меня не получаются губы?
– По-моему, да.
Она потратила не один час, стараясь понять, что не так, и вот теперь какой-то юрист уверяет, что он это знает!
– Что с тобой, Аманда? Язык проглотила?
Какой же он проныра! Игривый, правда, и все-таки. Она фыркнула:
– Ну ладно. Учти, ты сам предложил. А я молчала, потому… что меня изумляет твое гигантское самомнение.
– Ах, как грубо! – Он прижал к груди руку, но его выдало лицо; резкие черты смягчались, когда он улыбался. – Ты ранила меня в самое сердце.
Ну и ну! Аманда взяла со стола плоский деревянный шпатель.
– Хвастать все могут. Посмотрим, что там у тебя.
– Если я скажу, в чем дело, и ты со мной согласишься, ты поедешь со мной на встречу с детективом. Вот мое условие.
– Хорошо. Если все так и окажется, я поеду с тобой.
Аманда понимала, что, скорее всего, совершает глупость. И все ради того, чтобы доказать, что он не прав. Что-то подсказывало ей: если Дэвид настоит на своем, конца делу не будет видно.
Он улыбнулся, развернулся к бюсту и, не касаясь его, показал на правый угол рта:
– Дело не столько в губах, сколько в ямочке вот здесь – видишь?
Аманда ахнула. Не может быть! Она схватила снимок генерального директора и посмотрела на угол рта. Ну конечно! И как она не заметила?! Правда, ямочка такая маленькая, что ее запросто можно не заметить. Да, оказывается, дело не в самих губах.
О, она заслужила наказание. Она прекрасно понимала: даже самая крохотная неточность может погубить всю работу.
– Дэвид Хеннингс, не знаю, что с тобой делать – убить или поцеловать?
– Мое мнение учитывается? – Он вскинул руку вверх, как при голосовании.
Она тяжело вздохнула:
– Нет. Но… просто не верится, как я не заметила!
– Ты слишком пристально всматривалась. Такое случается иногда и со мной, когда я работаю над делом. Ищу прецеденты, и – бац – кто-то читает мои заметки и через пять минут растолковывает, в чем тут дело. Я обычно ужасно злюсь…
– И есть из-за чего!
– Итак…
Он вернулся к столу, за которым они сидели. С каждой секундой его улыбка делалась все шире. И все самодовольнее!
– Что мне сказать детективу? В какое время мы придем?
Детектив Ларри Маккол проводил Аманду и Дэвида в маленький конференц-зал в полицейском участке Северного округа Чикаго. Старое здание, в котором располагался участок, не обладало таким же шармом, как дом, в котором обитала она. Окинув взглядом унылые белые стены, Аманда подумала: небольшая перепланировка и несколько ведер краски – и посетителям не будет казаться, что стены давят на них. С другой стороны, полицейский участок и не должен выглядеть как зона отдыха.
Войдя, они увидели в углу фанерный стол, за которым могли разместиться шесть человек. Пять стульев – а где шестой? – стояли кое-как, два почти боком. Наверное, последнее совещание завершалось в спешке.
– Спасибо, – сказала Аманда, садясь на стул, предложенный ей детективом Макколом. Дэвид остался стоять, небрежно прислонившись к стене напротив.
– Вам спасибо, что пришли, – ответил Маккол.
– Детектив, прошу вас, не будем забегать вперед. Повторяю, я…
Маккол отмахнулся:
– Да-да, знаю. Вы не специалист по криминалистической реконструкции, зашли только взглянуть. Я все понимаю. И тем не менее заранее благодарен вам за все, что вы сделаете.
Он положил на стол пыльную папку, а Аманду охватила паника. Что она делает?! Напрасно она согласилась сюда приехать. Много лет она убегала от соблазна такого рода работы. Много лет! И не без причины. Какой бы талантливой ни была ее мать, ее работа в правоохранительных органах стала концом сказки. Для Аманды. Для ее отца. И главное, для самой мамы.
Дэвид переступил с ноги на ногу, привлекая к себе ее внимание, и она посмотрела на него. Он склонил голову набок – он довольно часто так делал – и смотрел на нее в упор. Аманда изо всех сил старалась изобразить равнодушие, чтобы он ни о чем не догадался. Дэвид прищурился, и она поняла, что ей не удалось до конца провести его.
Перед ней лежала открытая папка. Аманда отвернулась от Дэвида, который явно пытался прочесть ее мысли, и посмотрела на рисунок. Перед ней был эскиз, попытка плоскостной реконструкции лица. Она увидела лицо большеглазой женщины с черными волосами до плеч, которые завивались на кончиках. Какая она молодая, совсем девчонка! На вид ей можно было дать лет девятнадцать – двадцать. Аманде показалось, что волосы изобразили неправильно. Ни одна девушка-подросток не станет носить такую прическу.
Хотя… какое ей-то дело?
Держа руки на коленях, Аманда наклонилась вперед. Эскиз был выполнен на бристоле, способном выдержать многократные стирания.
– Это с черепа сделали? – спросила она, обернувшись к Макколу.
– М-м-м… нет. – Детектив полистал папку и достал несколько фотографий черепа. – С них. А что?
– На фотографиях часто искажаются пропорции. Если сделать снимок при неправильном освещении, восприятие меняется.
Как получилось у нее самой с фото пожарного.
– Вы не шутите?
Аманда выпрямилась, по-прежнему не желая прикасаться к страницам. Ей казалось: дотронувшись до папки, она каким-то образом окажется связанной с делом.
– Такое часто случается. Откуда известно, что у… жертвы были длинные волосы? Их нашли рядом с черепом?
– Да. Несколько волосков. Мы поместили их в раздел «Вещественные доказательства».
Ладно. Что ж, хотя бы это правильно. Но, откровенно говоря, для большего сходства они должны были показать художнику череп, а не фото.
– Значит, никто не обратился к вам после того, как вы опубликовали эскиз?
– Ни один человек.
Дэвид наконец оттолкнулся от стены и поверх ее плеча посмотрел на фото. Его присутствие за спиной, когда он упорно нависал над ней, вызвало в ней смешанные чувства. Невольно ей подумалось, что он способен справиться с чем угодно. Такой, как он, не привык сдаваться, что бы ни случилось. И дело не только в его внушительных размерах…
Не сводя взгляда с эскиза, Аманда кашлянула и продолжала:
– Значит, в то время никто не пропадал без вести?
– Пропадали, конечно, но о девушках ее возраста никто не заявлял. Примерный возраст установил антрополог. По его мнению, ей было двадцать с небольшим. Белая.
Аманда порылась в бумагах, нашла отчет антрополога и начала читать, то и дело бросая взгляды на снимки черепа.