Страница 85 из 93
По этим причинам полет бумеранга, суть которого в возвращении к метателю, казался идеальным для эксперимента. Я взял с собой Маргарет на целый вечер и бросал свои бумеранги. Она смотрела, как они летают, кружась в воздухе, и возвращаются к моим ногам, и ковыляла, чтобы помочь мне принести те, которые не вернулись. Я держал ее около себя, и несколько раз ее приходилось "выхватывать" с пути возвращающегося орудия. Я никогда не показывал ей их потом, но больше чем через месяц стал спрашивать ее каждый день: "Помнишь ли, как папа что-то кидал?"
Некоторое время, если она и отвечала что-нибудь, то просто "да", что ничего еще не доказывало. Но в один прекрасный день она прибавила: "прилетают назад".
После этого целый год до тех пор, как ей исполнилось три года, я повторял вопрос все реже и реже. Теперь, взрослой женщиной, она ясно помнит полеты бумеранга в тот день в Берлине, и как они кружатся в воздухе - это ее первое детское воспоминание... хотя ее мать и говорит обычно: "Нет, она помнит только то, что ей все время рассказывал отец".
"Я и сейчас ничему этому не верю, - сказала мистрис Вуд весело, - и теперь, наверное, уже не остановишь вас и не удержишь от рассказа об Элизабет".
Доктор Вуд засиял, приняв это за приглашение, и сказал мне: "Вы видели у нас большой камин, соединенный со старой голландской печью? Когда моей внучке было года полтора, я ставил перед его черной "пещерой" маленькую бронзовую собачку и клал ей на голову "пуговицу" германского пушечного пороха, - я привез с войны целый мешок его. Он действительно похож на тяжелую пуговицу - толстый черный диск с дырой посередине. Держа внучку на коленях, я подносил к нему спичку. Он вспыхивал ярким желтым пламенем и горел около пяти секунд.
"Это фази-вази", - говорил я ребенку.
Я повторял эксперимент каждый день целую неделю, всегда говоря "фази-вази", или "Помнишь "фази-вази?", каждый день в течение целого месяца, пока ее мать не увезла ее с собой. Я был полон надежды, что ее мать будет спрашивать ее насчет "фази-вази" во время их отсутствия. Однако реакции маленькой Элизабет отличались от ответов Маргарет, которая всегда вежливо отвечала мне "да". Мои вопросы так же надоели ребенку, как и взрослым членам моей семьи, и' если я говорил ей: "Помнишь фази-вази?", она всегда отвечала: "Нет". Иногда она при этом смеялась. Поэтому я никак не мог установить, помнит она что-нибудь или нет.
Это открылось, когда ей было уже пять лет. Я уже долго не произносил нелюбимых ею слов, как вдруг однажды за завтраком она посмотрела на меня и прошептала: "фази-вази".
Я сказал: "Что?"
Она повторила, уже громче: "фази-вази".
Я повернулся к ее матери и спросил: "О чем она говорит?"
Ее мать ответила: "Не знаю".
Маленькая чертовка поколебалась один момент, а потом сказала с триумфом: "Вы тоже знаете! Вы ставили собачку в камин и клали ей на голову огонь"".
Маленькая Элизабет совершенно очевидно была "отщепенцем" и ничего не хотела слышать об экспериментах дедушки. Мне больше всего нравится рассказ об эксперименте с памятью и поездке на возу сена. Когда она была совсем маленькая, ее и ее такую же маленькую подругу Нэнси посадили на воз с сеном. Потом доктор Вуд стал приставать к ней со своим "Вспомни..." Она не хотела быть "морской свинкой". Она всегда отвечала "нет" или вообще ничего. Когда на следующий год начался сенокос, ее мать спросила ее открыто: "Ты помнишь, как в прошлом году каталась на возу с сеном?"
Она с упреком посмотрела на дедушку, потом на мать взглядом, полным возмущения, и ответила:
"Нет. И Нэнси я тоже не помню".
Я соглашаюсь с мистрис Вуд и другими консервативными членами семьи, что трудно вывести что-нибудь из истории с бумерангом: Маргарет сама могла ошибиться или могла случайно увидеть или услышать что-нибудь, описывавшее или повторявшее первоначальное событие. Но мне кажется, что история с поездкой на возу доказывает ряд занятных вещей, которые детские психологи игнорируют.
Что же касается основной теории доктора Вуда, которую он продолжает защищать, - может быть, вы что-нибудь и открыли, профессор, но забрели из своей области науки в область Ватсона. Доктор Вуд уверен, что он подтвердил свою теорию, что память о событиях можно "закрепить" ассоциациями даже в случае детей, которым еще нельзя напомнить о событии словами. В своей автобиографической "Каким я его помню", покойный Ганс Цинсер писал:
"Память маленьких детей похожа на кинопленку, на которую улавливаются длинные серии некоординированных впечатлений. Обычно большинство их с годами стирается. И только здесь или там, в самом раннем возрасте, впечатление врезается в память с такой яркостью, что остается на всю жизнь. Мое первое воспоминание относится к возрасту между одним и двумя годами. Оно похоже на слабо запомненный сон, и я только позднее узнал, что оно основано на факте. Я помню облака на голубом небе, на фоне которых качаются мачты и реи корабля, и в то же время песенку на немецком языке. Позже я узнал, что когда я был ребенком, меня брали за границу и что мой отец часто сидел на палубе старой "Мозеле" и, укачивая меня, пел мне песенку. Когда я был мальчиком, я часто - особенно перед сном - видел качающиеся реи, облака, голубое небо и слышал песенку".
Доктор Вуд считает, что воспоминание о море и снастях корабля вызывалось частым повторением песенки в последующие годы и что именно эта слуховая ассоциация закрепила зрительное впечатление. Он предлагает эксперимент об ассоциативной памяти, который, как он надеется, испробуют какие-нибудь предприимчивые родители, заинтересовавшиеся психологией детей, на младенцах, еще не умеющих говорить. Опыт включает ощущения света, запаха и звука. Он говорит, что надо попробовать его на детях не старше одного года и уверен, что "первое воспоминание" можно отодвинуть назад до удивительных пределов. Как хорошо известно, запахи и звуки сильно стимулируют память о давно прошедших событиях. Зрительное ощущение цветного колеса, вращающегося на темном фоне, или что-нибудь в этом роде, должно быть внезапно преподнесено ребенку, и в то. же время надо сыграть простую, но определенную мелодию, скажем, на детской шарманке, и одновременно наполнить воздух запахом при помощи пульверизатора - таким, который, по возможности, потом не встречался бы.