Страница 29 из 93
Следующий неожиданный "вклад" молодого Вуда, взволновавший и университетский городок и весь город, не потребовал изобретательного гения. Осенью 1899 года он привез из Бостона новую блестящую игрушку- одну из первых моделей "Стэнли-Стимера" - первый автомобиль во всем штате Висконсин. Скоро Вуд поверг весь штат в ужас и тревогу, разъезжая по дорогам с дьявольской скоростью - двадцать миль в час!
Это было незадолго до "Дня Благодарения", и в первую очередь Роб решил пригласить президента Адамса, почтенного седобородого главу университета, на увеселительную поездку.
"Я взял его с собой, - ухмыляется Вуд даже через сорок долгих лет, на праздничный футбольный матч. Поле было окружено дорожкой, по которой устраивались скачки. Мы промчались по ней под звуки духового оркестра и приветственные крики студентов. Белая борода старого президента Адамса развевалась по ветру".
А потом - верьте или нет - Вуд и профессор Джозеф Джастроу проехали до самого Мильвоки! Дорога шла восемь-десять миль через колдобины, песок и грязь, и паром выбило прокладку из парового котла. Вуд вырезал новую из резиновой шины автомобиля. Они проехали туда и вернулись - в полном смысле этого слова - под парами.. Об этом, конечно, узнали газетные корреспонденты. Мэдисонский "Демократ" сообщил, что "два ученых доказали практичность и пригодность автомобиля для обычных проселочных дорог и что "неудобства и опасность от пуганья лошадей и пешеходов на дороге невелики".
Однако в статье под заголовком "Vox Populi" [Глас народа. Ред.] в той же самой газете сразу же поднялся и крик протеста. Вуд и "Стэнли Стимер" создали адскую сенсацию. Это был один из первых хороших автомобилей, но на нем был паровой двигатель. Он издавал страшные звуки, изрыгал огонь и дым, обычные для паровых машин и китайских драконов. Часто происходили громкие взрывы, когда включалось горючее, испарялось затем, в накаленных трубках и выходило к горелке, которую поджигали спичкой. Если дул сильный ветер поперек дороги, из автомобиля вбок вырывалось длинное пламя, и мальчишки кричали: "Эй, мистер! Ваша штуковина загорелась!" Но еще худшее для завистливых душ, которые никогда не мечтали сами купить автомобиль, - было то, что эта чертова телега мчалась по самым плохим дорогам "с опасной и устрашающей скоростью". Роберта открыто обвиняла в бешеной езде в письме в редакцию одна старая добродушная леди, которая подписалась "Кэрол Стрит". Она писала:
"Может быть, я стала слишком нервной в мои пожилые годы и несправедливо преувеличиваю современный опасности, но я опасаюсь наших быстро несущихся велосипедов, а так как теперь появился еще автомобиль, я надеюсь, что меня извинят, если этой новинки я также страшно боюсь. Однако я ощущаю страх не за себя, а за своих внуков, игры которых часто происходят на улице. Автомобиль жарит, - насколько я могу судить, - со скоростью двадцать миль в час: это явно опасно для публики на наших оживленных улицах. Бешеная езда воспрещается законом. Я предлагаю, чтобы было проведено ограничение, воспрещающее автомобилям превышать скорость шесть миль в час - в пределах города. Скоро вокруг нас будет много этих машин - в этом я не сомневаюсь, и вопрос этот все равно придется улаживать. Лучше сделать это уже теперь. Такие меры, как мне сказали, уже приняты везде, где ездят автомобили. Новый экипаж задает тон в городе, и я не слишком стара, чтобы это не нравилось мне. Я даже хочу, чтобы появились другие автомобили, но пусть лучше будет издан закон раньше, чем произойдет несчастье".
После того как доктор Вуд нашел это письмо, затерявшееся среди пожелтевших листков, я сказал:
"Ну, если не говорить о том, что в Мэдисоне началась ваша серьезная научная деятельность, то эти эпизоды, пожалуй, лучше всего освещают висконсинский период вашей жизни".
Он ответил: "Да..., но я забыл сказать вам, что я теперь там сенатор..."
"Какой сенатор?"
"Я - римский сенатор, в тоге, с золотым венком и всем прочим..."
"Каким образом?"
"Это, - сказал он, - случилось несколько лет позднее, после того как я перешел в университет Джона Гопкинса и купил участок и дом в Ист Хэмптоне. Вы знаете, что Альберт Хертер уже много лет имеет здесь дачу и студию. Однажды он пришел ко мне и спросил меня, соглашусь ли я позировать ему. Я сказал, что это зависит от позы, в которой он меня хочет писать. Он сказал, что пишет картину для здания управления штата в Мэдисоне, в Висконсине, и хочет, чтобы я изобразил римского сенатора. Я позировал ему в тоге, с золотым венком на голове. Он нарисовал меня очень похоже, включая даже вихор черных волос, который торчал у меня на лбу, - довольно странная прическа для римского сенатора. Позднее я видел картину - она занимает всю стену апелляционного суда. Сенаторы сидят полукругом, а я впереди встречаю римского генерала с его свитой, несущей военные трофеи. Один из теперешних членов Отделения физики сказал мне, что они всегда водят приезжающих физиков посмотреть на этот "устрашающий пример" того, что может случиться с молодым преподавателем".
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Вуд начинает свои знаменитые спектроскопические работы, становится дедушкой Мики-Мауса и читает доклад в Лондонском Королевском Обществе
Первое и окончательное решение молодого профессора Вуда- сделать физическую оптику своей главней областью науки - пришло странным образом, в конце первого года в Мэдисоне. Профессор Сноу попросил его взять на себя чтение курса лекции по этой дисциплине, которую Вуд никогда раньше не изучал. Он охотно согласился и начал читать, держась сначала "только на шаг впереди своих студентов". Он говорит, что когда звонил звонок в конце лекции, он почти целиком исчерпывал свои знания темы. Но скоро он начал набирать темп. Он читал текущую литературу по физике и обнаружил, что открываются целые области оптики, о которых ничего не говорится в учебнике, которым он пользовался, - "Теория света" Томаса Престона. В конце года он уже настолько знал предмет, что понял, что Престон отстал от жизни по крайней мере на десять лет. Тогда он решил - сделать физическую оптику своей специальностью и самому написать учебник по ней!