Страница 59 из 72
Помонис надел очки, внимательно поглядел на нее, а потом пробурчал:
— Взял бы, если бы был врачом-окулистом, и то для диагностики дальтонизма.
— Возьмите! — не слушая его и сдерживая слезы, повторила девушка. — Откуда вы знаете? Может быть, за этой заурядной внешностью скрывается недюжинная натура? — с отчаянием, но все еще с вызовом произнесла она где-то вычитанную фразу.
— А если не скрывается? — спросил Помонис — Нет. Риск слишком велик.
— А разве не бо́льший риск строить дворец археологии в полуразрушенном городе? — спросила девушка и, на этот раз не сдержав слез, выбежала из комнаты.
Помонис озадаченно снял очки, тщательно протер их кусочком замши, задумался, а потом сделал какую-то пометку в записной книжке…
…Девушка не знала, что в этот момент дело, ради которого она пришла, было уже решено, и не только это дело, но и вся судьба ее предопределена на многие годы вперед… Ей предстояло как бы случайно войти в круг больших мыслей и свершений. Но это только казалось случайностью.
…Дверь с табличкой «секретарь обкома» открылась, и Василе, крепко пожав обеими руками руку Помониса, ввел его в свой кабинет, усадил на стул и сам сел напротив него. Некоторое время они молча рассматривали друг друга, потом Помонис сказал:
— Ты сильно изменился. Начал седеть…
— Да, — невесело усмехнулся секретарь, — я уже не тот деревенский мальчишка, которого вы посылали в столицу на учебу. Изменился, конечно. Что же вы хотите? Столько лет прошло, а потом, война, концлагерь, партизанский отряд… Впрочем, вы ведь и сами все это прошли. Да только вы совсем не изменились. Может быть, археологи умеют консервировать не только находки, но и живых людей?
— Умеют, умеют, — пробурчал Помонис — Я пришел к тебе не за этим. Скажи мне лучше, как же так — город лежит в развалинах, а вы так медленно его восстанавливаете?
— Мы только сейчас становимся здесь хозяевами. Да и со строительными материалами плохо.
— Неправда, — нахмурился Помонис, — вокруг города выходы известняка. Его сколько угодно. Он пилится на блоки простой ножовкой. Это прекрасный строительный материал.
— Знаю, знаю, — отозвался секретарь, слегка улыбаясь горячности Помониса, — камень есть, не хватает балок, фурнитуры, стекла, многого другого. Все это можно купить у частников, но нет денег. Не хватает денег и на оплату рабочих.
— Значит, нужны деньги?
— Очень.
— Деньги надо достать?
— Надо, конечно, надо, но как?
— Очень просто — надо построить аквариум!
— Что еще за аквариум? — с изумлением спросил секретарь.
Помонис сердито пояснил:
— Ну как ты не понимаешь! Надо построить большое здание аквариума с центральным бассейном и отдельными отсеками по стенам. Провести туда свет, наполнить аквариум рыбами, крабами, морскими коньками, всеми видами обитателей нашего моря. Аквариум будет привлекать посетителей из самых разных мест. Вот и появятся деньги.
— Да… — изумленно протянул секретарь и неожиданно рассмеялся: — А ведь и в самом деле здорово — аквариум. Интересно, очень интересно! Аквариум. И чтобы разноцветные водоросли. Чтоб знающие люди рассказывали о тайнах моря. Чтобы все знали, что мы здесь всерьез, что мы не просто приморский город. Да! Но вот только… — И он прищурился и уже совсем другим тоном сказал: — А кто же сделает проект этого аквариума, кто будет руководить его строительством, кто заполнит его и запустит в работу?
— Я, — твердо ответил Помонис, раскрывая портфель. — В этой папке проект и смета, а в этой — эксплуатационный режим. Денег для этого понадобится сравнительно немного.
— Оставьте мне папки, профессор, — очень серьезно ответил секретарь, — такие вопросы решаются не одним человеком. Я сообщу вам о нашем решении. Во всяком случае, большое вам спасибо. Но чем же я смогу вас отблагодарить?
— Ты, как и твои товарищи — материалист, — пробурчал профессор, — и я от тебя тоже этому научился. Да, мне нужна благодарность. Вполне материальная. Ведь наш город — один из самых древних и прекрасных городов. Пусть хотя бы пять процентов доходов от аквариума пойдут на строительство археологического музея и археологического парка. И еще фонды строительных материалов.
— Вот как? — весело отозвался секретарь, привыкший ничему не удивляться при разговоре с Помонисом. — Вы уже делите шкуру неубитого медведя? А мысль интересная… Город-то наш действительно еще с античного времени был знаменитым. Чего тут только не находят, когда роют разные котлованы — даже целые статуи. Но поначалу музей будет пуст, не сразу же населишь его экспонатами.
— Я передам музею мою коллекцию терракот — она одна из лучших в мире, — быстро парировал Помонис.
— Хорошо, — заключил секретарь и, тут же спохватившись, добавил, — я вам уже говорил — эти вопросы не решаются одним человеком. И еще, — сказал он задумчиво, — ведь вы один не справитесь. Где же вы найдете сотрудников, знающих археологов?
— Я их сделаю. Отберу студентов в столичном университете, нескольких самых способных и самых настоящих, обязательно с младших курсов. Переведу их на заочное отделение и привезу сюда. Они будут учиться многому, и они научатся.
— Что же, этот способ, может быть, и не такой скорый, но радикальный. Но ведь будут затруднения с жильем. Вы знаете, у нас пока еще недостаточно построено домов.
— Ничего, поживут пока у меня. Квартира у меня большая.
— Что же, — обнял Василе Помониса, — в добрый путь, профессор…
…Первой в его квартире появилась Марианна, та самая невысокая девушка с ярко-рыжими волосами, ярко-синими, очень решительными глазами. Она вошла без стука с чемоданом в руке и рюкзаком за плечами… Рыжие волосы… Гела… Перевал…
…Напрягая всю волю, зная, что за этим последует, Помонис отгонял от себя это воспоминание. Но оно возвращалось неумолимо вновь и вновь. Он устал от этой неслышной, недвижимой, но тяжкой для него борьбы. Помонис заторопился назад к воспоминаниям далекой молодости…
…Вот он не спеша идет по улочкам родного города к набережной. Улочки эти петляли из стороны в сторону, взбегали к вершинам холмов и стремительно спускались с них в низины. Помонис не был здесь несколько лет и сейчас со смешанным чувством оглядывал все вокруг, то хмурясь, то улыбаясь прихотливо выплывающим воспоминаниям. Ему было радостно узнавать как будто уже напрочь забытые уголки и дома. Кроме того, ничем, казалось, не примечательные здания, перекрестки, палисадники, лестницы, сами по себе совсем забытые, вдруг поднимали в душе когда-то волновавшие, пережитые, мучившие и радовавшие мысли и чувства. В памяти возникали неясные, почти бесплотные, как тени, но до боли близкие люди, с которыми когда-то так много было связано.
— Песчинки бесшумно скатывались в ямку, на дне которой сидел муравьиный лев, — громко сказал Помонис. Случайный прохожий с недоумением оглянулся, но Помонис не обратил на него никакого внимания. Он вздрогнул от пронизывающего время ассоциативного видения, встряхнул головой и пристально, как бы впервые огляделся вокруг. После классических линий и красок Средиземноморья ему показались варварскими цвета родного города. Они были яркими, резкими, лишены полутонов и гармонических сочетаний. Голубоватой белизной сверкали дома, алели кувшины цветущих канн… Вот показался маяк, и Помонис словно внезапно остановился. Башня маяка, как брюхо гигантской осы, была покрыта черными и желтыми полосами. Потом он вышел к побережью и сразу же успокоился. Море вобрало в себя все кричащие краски города, растворило их в своей безмятежной и бескрайней синеве. Стоящее на берегу старинное приземистое каменное здание одним своим видом обещало покой и прохладу. Стены его были сложены из крупных рваных темно-серых, кое-где обомшелых камней. Причудливо извивались между ними тонкие светло-серые полоски скрепляющего раствора. Вокруг всего здания шла крытая дранкой галерея, на которую выходили узкие стрельчатые окна. Над стрельчатым же выпуклым порталом входа вцепился когтями в стену грубо обтесанный каменный лев. Под ним косо висела жестяная вывеска «Трактир» с двумя коваными железными фонарями по бокам.