Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 23 из 29



78. Самородок

- Ну, старик, где твое золото? - спросило ГПУ.

- Какое, какое золото, - закудахтала старуха. И старик закудахтал нечто свое, но подобного содержания.

- Да поговаривают, что ты золотишко моешь, - с угрозой напомнил кожаный человек с наганом. Сзади маячил придурковатый красноармеец. Он ковырял штыком иконостас.

- Откуда, мил человек, у нас золотишко? - развел руками старик.

Чекист пощупал оклады - не из золота ли. Выяснилось, что нет.

- Мы ведь тут все вверх дном перевернем, - предупредило ГПУ. - И если найдем хоть крошку...

- Так на то ваша воля, - согласился старик. - Только переворачивать нечего.

Уполномоченный сумрачно осмотрел убогую утварь.

- Иди в подпол, потом на чердак, - велел он красноармейцу. Сам же начал обыск, простукивая древнюю мебель и заглядывая в кастрюли и горшки. Потом приказал деду вывернуть карманы, задрал старухе подол. Пнул подвернувшуюся под сапог рябую курицу.

Нищета престарелых была вопиющей.

- Ладно, дед, - молвил кожаный. - Пока не тронем. Но ты меня знаешь, если хоть краем уха услышу... спалю, короче, родную хату.

Комиссия ушла.

Дед схватил рябу, старуха полезла в шкапчик, налила ложку касторки и насильно влила курице в жестоко раздвинутый клюв.

Через полчаса курица закряхтела, и из нее вывалился бугристый, угловатый самородок в полфунта весом.

- Тяжело тебе было бедной, - приговаривал старик, который самолично запихивал самородок в курицу. - Прямо-таки каменный цветок.

Тут прибежала мышка, разъевшаяся невесть на чем до бодибилдинга, и хвостиком расколола самородок на кусочки.

Старик ахнул и стал собирать осколки в нательный мешочек, предусмотрительно снятый перед обыском..

- По цыпляткам рассуем, - зашептала старуха. - Цыплятки это, скажем.

- Да, согласился дед. - Пусть простое яйцо несет. А с детей какой спрос.

79. Сказка о двух близнецах

Так получилось, что тропинки Ивана-Царевича и Колобка пересеклись.

Имелся там, в лесу, перекресток, где светофором - злобный филин.

Иван-Царевич пошел по привычке налево, за Колобком, который праздновал в своей сдобной душе убедительную победу над прочими соискателями. А Клубочек покатился направо, где его поджидала Лиса. Если кто думает, что по пути он разматывался, то это большая ошибка. Что бы от него осталось?

Дело в том, что оба были желтого цвета. У Бабы Яги все было шито желтыми нитками, ибо Господь ей не выдал белых: не положено.

Колобок прикатился точнехонько к ней, к Бабе Яге. Деда-то она, пока Колобок гулял, успела сгноить за недосмотр. Отправила к Золотой Рыбке чинить корыто.

- Бабушка, я пришел! - закричал Колобок.

Царевич понял, что его водят за нос.

- Ну, старуха, не обессудь, - сказал он, подсекая избу под ножки, после чего вошел. - Я, бабушка, изголодался по Василисе и женскому полу. Так что откатаю тебя по полной программе.

Забил Бабу Ягу в ступу, вышиб днище и сдержал обещание.

- Бабушка! Бабушка! - заливался слезами Колобок.

...С Лисой получилось чуть иначе: она попыталась остановить желтенький Клубочек, но тот катил себе, не обращая внимания на придорожную оторву. Та припустила вдогонку; видя это, Клубочек в ужасе закричал:

- Я от Бабушки ушел! Я от Бабушки ушел!

И вывел Лису к положенному дубу с ларцом, где и был проглочен. А возле дуба околачивался Медведь, давно обуянный желанием кому-нибудь посодействовать.

Видит - Лисе нехорошо, корчится. "Нимфоманка, - решил он. - Известное дело. Всегда такая была".

И оказал ей медвежью услугу: такую же, какую Иван - покинутой Колобком бабушке. Прислонил к дубу, подвинув Андрея Болконского; отработал по самое никуда, тут-то ее и стошнило.

- Ты это чего же? - грозно спросил Медведь. - Аль не люб?



- Да нет, - прохрипела Лиса. - Просто шерсти нажралась.

80. Сказка о дружеском порабощении

Алладин сидел и ковырял песок щепочкой.

- Я раб лампы! - воскликнул Джинн.

- Тогда убей, - равнодушно сказал Алладин.

- Но я твой друг! - тихо возразил Джинн.

- Так раб или друг? - задумчиво осведомился Алладин, и было в его тоне нечто вызывающее, соразмерное его собеседнику.

- Ооооооооооо!... Оооооооооооо!......... - Джинн горестно застонал и улетел за барханы тосковать и печалиться.

- Слышишь? - осенило Алладина. - Брось ты эту лампу. Полезай в меня. В желудок. Был рабом лампы - станешь рабом желудка.

- А разве так можно? - осторожно спросили пески.

- А где сказано, что нельзя? Будем вместе пищу вкушать, напитки. А если нужда подопрет - раскорячишься....

- Хе! Хе!

Восторженный Джинн вихрем ворвался в разинутый рот Алладина. По дороге он зацепился туфлей о молочный зуб и потерял букву "н", которой в магическом алфавите Джиннов соответствовала туфля.

- Слушаю и повинуюсь, - прогудело из желудка.

Но Алладин лежал неподвижно. Аллах запрещает правоверным употреблять Джин. Алладин же отродясь ни Джина, ни чего другого, похожего, не пил, и доза оказалась критической.

В очередной раз опечаленный, Джин помчался обратно в лампу, к фальшивому дяде-колдуну, с рапортом об успешном выполнении задания.

- Ты без туфли! - присмотрелся колдун. - Полезай в кувшин или лучше в бутылку или банку. Джину не место в лампе. Будешь прислуживать мне и царевне Будур малыми порциями.

81. Сказка о сером и гадком

- Но мне никогда не хочется ничего такого, - пожаловалась Она.

- Это потому что у вас Серая Шейка, - объяснил гинеколог; сексопатолог и дальтоник по совместительству.

Всех подруг давно разобрали по танцам, по кустам, по лесополосам и могилам, по дворцам бракосочетаний. А ее так и прозвали Серой Шейкой, и лед фригидности уже подступал к ней со всех сторон, окружая, оставляя лишь малую полынью, в которой при серой-то шейке еще могли теплиться какие-то желания. Там, снизу, били слабосильные теплые ключи. А может быть, так не бывает, и грела пустая надежда.

Между тем лед становился прочнее, зима набирала силу, и к Серой Шейке медленно и верно приближалась гомосексуальная Лиса. Она ходила кругами, но пока не могла достучаться до Шейкиного нутра.

Наконец, Лиса отважилась на решительный шаг.

- Посетим-ка мы с тобой, дорогая подруга, клуб "69". А то ты все одна, да одна...

- Посетим, - без особого энтузиазма согласилась Серая Шейка. - А что это за клуб? Математический?

- О! - закатила глаза Лиса, розовея мехом, но иногда - голубея. - Это улетное место, там собираются все наши, родные, сплошь геи да лесбиянки.

Серая Шейка уже почти сдалась на милость похотливой Лисы.

...В клубе на городской окраине было шумно, жарко и влажно.

Лесбийская Лиса сосредоточенно тянула в соломинку коктейль с добавкой абсента.

Серой Шейке было неловко смотреть на расфуфыренных кур, подкрашенных петухов и мужской стриптиз: возле шеста изгибался почти совершенно раздетый селезень. Читатель поймет, что мы здесь изъясняемся метафорами, ибо настоящие утки, по сугубому недоразумению, не ходят к гинекологам. И лучше нам будет вернуться в человеческий мир.

Замутившиеся лисьи глаза негодующе сверкнули, когда к ним подсел вдруг невзрачный, рабочего вида паренек, стриженый под ноль. Обратился он, явно робея, не к опытной и равнодушной к нему Лисе, а к Серой Шейке.

- Бардак тут какой-то, - весело сказал паренек. - Я тут ни разу не был. Друганы присоветовали. Ты из этих будешь или натуралка?

- Я и сама не знаю, - ответила та. - Мне сказали, что у меня серая шейка.

- Это ерунда, - махнул рукой паренек. - У меня тоже был Гадкий Утенок, а как недавно пошли с друганами в здешнюю сауну, впервые - я ведь деревенский, так все аж присели: ну вылитый Лебедь! Везет же тебе, говорят. Ну что, пойдем?

- Но как же с шейкой? - упиралась та.

- Наплевать, ее же не видно, - засмеялся парень. И Серая Шейка вдруг впервые в жизни почувствовала, что наступила весна, и она готова пойти с ним, куда угодно.