Неисчерпаемый источник

- Послушайте, допустим, я вам верю, - все это было так нелепо, что мне хотелось плакать. – Но мне правда достаточно того, что вы живы и, кажется, здоровы.

- Я повредил только защитную оболочку. Скафандр. Но если б не ваш скотч, я бы погиб. Что касается благодарности… Ольга, за разглашение тайны меня в худшем случае должны отстранить от участия в экспедициях. По вашему счету – на шесть лет и четыре месяца. Но эта экспедиция для меня и так последняя, я перехожу на другую работу. А вот нарушение закона о благодарности карается так строго, что лучше вам об этом не знать. Поймите, вы пожертвовали своей материальной собственностью, и я обязан вам ее возместить.

- Но вы же вернули мне скотч.

- Но не в полном объеме!

- Ну тогда купите мне другой рулон. Или возместите шестнадцать рублей, - ситуация начала меня раздражать, и я невольно повысила голос.

- Вы не понимаете! – инопланетянин тоже заговорил громче, но тут же осекся. – Ольга, вы не понимаете. Ни вы, ни я не знаем, какую роль в вашей жизни мог бы сыграть именно этот рулон скотча. Поэтому я не могу купить вам другой. И шестнадцати рублей будет мало. А вдруг обстоятельства сложились бы так, что с помощью того рулона вы стали бы сверхбогатой женщиной? Так что отблагодарить вас я могу только при помощи неисчерпаемого денежного источника.

Вообразить ситуацию, в которой рулон бумажного скотча сделал бы меня миллиардершей, я ну никак не могла. Равно как и неисчерпаемый денежный источник. Поэтому только глупо захихикала. Это была какая-то карикатура. По ночам, лежа в постели без сна, я частенько мечтала о фантастическом богатстве. Внезапное наследство, клад, выигрыш в лотерею, влюбившийся в меня олигарх – это была такая бесконечная мысленная жвачка. Но вот так – инопланетянин, предлагающий мне «неисчерпаемый денежный источник» за кусок липкой бумаги… Это было уж слишком.

- Нет, Ольга, это не «слишком». Смотрите. Этими устройствами мы вынуждены пользоваться по долгу службы. Иногда нам нужны наличные деньги для повседневного функционирования.

Инопланетянин вытащил из потертого портфеля не менее потертую черную шкатулку, расписанную под палех. Лак на ней потрескался, краска местами облупилась. На крышке был изображен страхолюдный белый конь. Его правый глаз был ярко зеленым, а левый – тускло-красным. Присмотревшись, я поняла, что это крохотные лампочки.

Он открыл крышку, и я увидела внутри сиротливую сторублевку.

- Прошу, - инопланетянин достал ее, протянул мне и закрыл крышку шкатулки. На морде коня загорелась красная лампочка. – Через два часа, не раньше, когда снова загорится зеленый элемент, вы сможете достать следующую купюру. И так бесконечно.

- Они… не фальшивые? – я с опаской крутила в руках сторублевку.

- Ни в коем случае. Это точные молекулярные копии банкнот, которые безвозвратно вышли из обращения. Например, сгорели, утонули, были уничтожены. Энергию аппарат получает от электромагнитного поля Земли, информацию – от информационного. Исходный материал – порция воздуха внутри. К сожалению, аппарат маломощный, поэтому и цикл такой длительный. Запомните правила. Если вы откроете крышку, пока не загорится зеленый элемент, процесс остановится и продолжен не будет. Вот смотрите, - он открыл крышку, и я увидела внутри полупрозрачное облачко. – Достаньте его.

Я запустила руку в шкатулку, пальцы наткнулись на холодный скользкий кисель. Подцепив, я брезгливо стряхнула его под стол и вытерла руку салфеткой.

- Вот теперь процесс начнется снова, - продолжил инструктаж инопланетянин. – Это возможно только при опустошении аппарата.

- А если я не достану деньги через два часа?

- Неважно. Новый цикл начнется только тогда, когда вы их достанете. И учтите, Ольга, если вы расскажете кому-то, вас либо сочтут сумасшедшей, либо поверят вам и… разумеется, отберут аппарат. Всего хорошего.

Он встал, слегка поклонился и быстро вышел из кафе. Я продолжала сидеть, ошарашенно глядя то на шкатулку, то на сторублевку в руке. Потом положила шкатулку в сумку и вышла из кафе. Подумала и свернула к продуктовому магазину. Походила между полками, напряженно размышляя, чем бы таким за сто рублей себя угостить. Выбрала наконец пакет пельменей и маленький стакан сметаны. Внутренне сжавшись, подошла к кассе – а вдруг сейчас кассирша скажет, что купюра фальшивая? Ну что ж, в таком случае верну пельмени… и скормлю купюру терминалу, в оплату за мобильную связь.

Но кассирша равнодушно выбила чек и бросила на тарелку несколько монет сдачи.

В голове шумело, как после изрядной порции спиртного. Этого не может быть, говорила я себе. Наверно, я сплю. А пельмени откуда тогда? Вот эти, холодные, со слоном на обертке?

Сто рублей за два часа. 1200 в сутки. 36 тысяч в месяц. Не богатство, разумеется, но по сравнению с моими пятнадцатью, которые выплачивают когда придется и не целиком…

Дома я поставила шкатулку на журнальный столик и до 6 вечера бродила вокруг нее кругами, нетерпеливо поглядывая на часы. Загорелся зеленый глаз, я достала сто рублей, покрутила в руках, понюхала, разве что не лизнула. Потом сварила пельмени – весь пакет целиком – и впервые за много времени наелась до отвала.

8 вечера, 10, 12 – к тому моменту, когда я собралась ложиться спать, на столике рядом со шкатулкой лежало 400 рублей. Четыре бумажки разной степени потрепанности. Всю ночь мне снились груды денег – россыпью и толстыми пачками, но проснулась я не в самом радужном настроении.

7 часов на будильнике, пятая сотня на журнальном столике – и что дальше? А дальше мне надо было идти на работу. С 9 до 18, с перерывом на обед. И дома я буду только в 7 вечера. Даже если лечь в час ночи, мое благосостояние увеличится всего на 400 рублей. Не тащить же шкатулку с собой. Я там сижу в общей комнате у всех на виду. Бегать каждые два часа с сумкой в туалет? Или ковыряться на ощупь в сумке под столом? А вдруг ее у меня вырвут в давке, когда я буду ехать в метро? Или попросту раздавят шкатулку в толпе?

Итого… вовсе не 36 тысяч. Примерно 22 рабочих дня в месяц по 500 рублей – 11 тысяч. И еще 8 выходных. Допустим, по тысяче. Выходит 19 тысяч в месяц. Мда… Похоже на издевательство. Как он там сказал? «Маломощный аппарат»? Да уж, вполне маломощный.

Я чувствовала себя ребенком, которому пообещали конфету, а дали пустой фантик. Ну хорошо, хорошо, не совсем пустой. С шоколадными крошками. От раздражения и досады хотелось плакать. Приехав на работу, я написала заявление об увольнении по собственному желанию.

Моя дальнейшая жизнь превратилась в кошмар. Еще несколько дней назад я радовалась случайной десятке, завалявшейся в кармане. Теперь дармовые 1200 рублей в день вызывали у меня только бешенство. Да-да, 1200. Ложась спать, я ставила будильник в телефоне так, чтобы он будил меня каждые два часа. Не открывая глаз, нашаривала на тумбочке рядом с кроватью шкатулку, доставала из нее сотню, закрывала крышку и мгновенно засыпала – до следующего звонка. Утром вставала разбитой и еще сильнее ненавидящей весь белый свет.

Необходимость тратить деньги теперь буквально выводила меня из себя. Пожалуй, я стала экономить еще больше, чем раньше. Какие там пельмени со слоном! Овсянка, сэр! Или макароны с маргарином. Или без маргарина. При этом я старательно убеждала себя, что вовсе не являюсь мерзкой сквалыгой. Вот накоплю побольше – и уж тогда… Куплю шубу. Или поеду на Мальдивы. Я говорила себе, что все дело в дразнительно смехотворном размере упавшей с неба – в буквальном смысле! – халявы. Вот если б в шкатулке появлялись пятисотенные, а еще лучше тысячные или пятитысячные купюры, я бы ни в чем себе не отказывала. И даже занялась бы благотворительностью.

Впрочем, беспокоили меня не только продуктово-коммунальные траты и малая скорость накопления наличности. Например, я боялась, что меня ограбят. Вряд ли кто-то позарился бы на ободранную шкатулку, но вот деньги… Я перепрятывала их по десять раз на дню. Это напоминало мне маневры хомяка, на которого внезапно свалилось сказочное богатство в виде целой морковки, - и вот теперь он мечется по клетке, не зная, куда ее припрятать, и в результате пытается запихнуть за щеку. Да, стыдно признаться, но я действительно коротала межсотенные двухчасовые промежутки, перебирая и пересчитывая пачки купюр. Вопрос о том, не положить ли деньги в банк или вложить во что-то, отпал в полуфинале.