Соседка

Соседка

Свет притушили, плацкартный вагон потихоньку начал погружаться в неглубокий дорожный сон. Только мы с Наташей по-прежнему сидели за столиком визави, и ложечки тихонько позвякивали в давно опустевших стаканах. Тень верхней полки падала на ее лицо, но иногда фонарь или окна встречного поезда бросали на него отблеск, оно на секунду выступало из темноты и казалось необыкновенно тонким и загадочным.

Она вообще была необычной, словно из другого мира – миниатюрная, светловолосая, с огромными прозрачно-зелеными глазами. Рядом с такими людьми я невольно начинала думать, что моя жизнь слишком уж обыденна и примитивна.

Я тяжело схожусь с людьми, а уж начать разговор с незнакомым человеком для меня и вовсе неразрешимая задача. И даже если случайный попутчик сам пытается завязать беседу, чаще всего я отмалчиваюсь или обхожусь односложными ответами. Но когда Наташа – так она представилась – предложила вместе попить чаю, я почувствовала, что не могу отказаться. Как будто мы знакомы с ней очень давно. Вернее, когда-то были знакомы, потом долго не виделись, встретились, перешагнули через минутную неловкость – и побежала беседа.

Обычная дорожная беседа – о себе, и о друзьях, о пункте назначения и вообще обо всем, что придет на ум. Наташины глаза смотрели как будто сквозь меня, сквозь стену купе, и я снова подумала, что у такой удивительной женщины и жизнь должна быть необыкновенной.

Невольно я сказала вслух что-то в этом роде и поморщилась от неловкости: слова прозвучали как-то глупо и фальшиво. Но Наташа улыбнулась:

- Вы не первая, кто мне это говорит. Почему-то люди думают, что я какое-то эфемерное создание, не от мира сего. На самом деле у меня самая обыкновенная домашняя жизнь. Дом, семья, работа. Все тихо и спокойно. Мне тридцать лет, и за это время не было никаких катастроф, триумфов. Просто радости, просто неприятности. Мне кажется, что каждый человек имеет в жизни то, что хочет.

Я могла бы с ней поспорить, но почему-то не хотелось. Тем более не зря ведь говорят: будьте осторожны в своих желаниях, они могут сбыться.

- Если честно, - продолжала Наташа, накручивая на палец прядь волос, - мне кажется, в моей жизни нет ни одного события, которое было бы интересно кому-то кроме меня и моих близких. Но я никогда и не хотела… как бы это сказать? Не хотела бурной жизни. Мои дедушка с бабушкой отпраздновали недавно золотую свадьбу. Мои родители вместе тридцать один год. И я с детства мечтала, что у меня будет один мужчина – и на всю жизнь. Без драм и страстей. Не знаю, что будет дальше, но пока так и идет. Десять лет я тихая домашняя курица, мама двух близняшек. Моя соседка… Кстати, если хотите, про соседку я вам расскажу. Любопытная история.

Я кивнула. Слушать ее было интересно. Речь Наташи текла плавно и завораживающе, казалось, ее слова можно было пощупать, погладить, пересыпать из ладони в ладонь, как нагретый солнцем песок у реки.

- Ее звали Ника. Познакомились мы семь лет назад, когда покупали квартиры в новом доме. Нам тогда показывали трешку, а ей однокомнатную. Разговорились и решили купить квартиры рядом. Мало ли еще какие соседи попадутся, а тут, вроде, познакомились уже. Правда, мама моя ворчала: зачем тебе под боком молодая вертихвостка, уведет еще твоего Сашку. Мы с Никой были ровесницами, но я замужем, а она одинокая.

Дом достроили, сдали, мы въехали, ремонт закончили – живем потихонечку. Мои малыши тогда еще в садик не ходили, Ника дома работала, она была переводчиком. Так что виделись мы с ней часто. Да что там виделись, жить друг без друга не могли. Утром Сашка на работу, Ника ко мне – пьем кофе. После обеда детей уложу и к ней. Сижу у нее на кухне и прислушиваюсь: не проснулись ли. Бывало, и по вечерам к Нике забегала, пока Сашка с мальчишками возился. Ну а в праздники, разумеется, она у нас первый гость.

Сначала, правда, у меня действительно какие-то сомнения были: а вдруг мама права, вдруг действительно Ника на Сашу глаз положила. Но потом поняла: мы для нее – существа рангом ниже. Знаете, бывает, дети тянутся к старшим, с ровесниками им скучно, а бывает наоборот, третьеклассник дружит с дошкольником. Нравится ему себя полубогом чувствовать, самооценка поднимается. Кроме меня, подруг особых у Ники не наблюдалось. Очень уж она была резкая, самоуверенная, категоричная. По принципу «есть два мнения: мое и неправильное». Нас с Сашкой она считала недалекими лохами, нашу жизнь – стоячим болотом, а себя – великим просветителем и учителем жизни.

Сашку очень скоро это начало раздражать, но он терпел, поскольку у меня в то время других подруг тоже почти не было. Разве что мамашки во дворе, но это скорее не слишком близкие приятельницы – поболтать на лавочке, пока дети в песочнице возятся. Меня Ника тоже частенько бесила, но так уж я устроена, очень не люблю рвать сложившиеся отношения. Иногда, бывало, зубы сожму и домой под благовидным предлогом. Отойду – вроде, ничего. Да и привыкла к ней.

Но это все такое длинное предисловие, вы уж простите. Я уже сказала, что Ника замужем никогда не была. Она говорила, что и не хочет, но я-то видела, что это неправда. Хочет, еще как. Только вот не берет никто. Несмотря на роскошный экстерьер. Впрочем, внешность у нее была под стать характеру, полное соответствие формы и содержания. Настоящая женщина-вамп. Высокая, худощавая, длинные черные волосы, темно-карие глаза, настолько темные, что зрачки почти сливались с радужкой. В общем, красивая женщина, ничего не скажешь. Но среднестатистических мужчин она своей эксцентричностью отпугивала, а подобные ей сами не слишком большие любители жениться.

Когда у Ники начинался очередной роман, она задирала нос еще сильнее, но когда все заканчивалось… Тогда она приходила поплакаться в жилетку. Слезы, жалобы, обвинения всего мира в подлости и несправедливости. И все же Ника оставалась Никой.

«Лучше вообще быть одной, чем это мещанское болото!» - заявляла она, задрав подбородок. Я прекрасно понимала, что она имеет в виду нас, но только плечами пожимала: каждому свое.

«И вообще, - продолжала она, - по мне, если любовь – значит, страсти, драмы, порывы. В общем, фейерверк эмоций. А не бабушка рядышком с дедушкой. Вот скажи, что ты сделаешь, если узнаешь, что твой Саша тебе изменяет?»

«Ну, смотря как узнаю. Если он сам скажет, что полюбил другую женщину и уходит к ней, тогда, конечно, реветь буду. Когда уйдет. А если просто кто-то скажет… Скорее всего, отмахнусь просто. Я по натуре страус. Мне так легче».

«Ты не страус, ты курица, - презрительно фыркала Ника. – Нет, я так не могу. Если уж я полюблю по-настоящему и любимый человек мне изменит… Ему мало не покажется».

Прошло года три, и Ника действительно влюбилась. Причем добиваться взаимности ей пришлось боем. Мало того, что ее предмет был женат, так он еще и внимания на нее не обращал. Но Нику это только раззадоривало.

И вот однажды мы с детьми возвращались с прогулки и встретили Нику. Она помогала выгружать из джипа сумки мужчине лет сорока. На первый взгляд он показался мне не слишком интересным. Щуплый, ростом даже чуть ниже Ники, невыразительное лицо, очки, неаккуратные усики, волосы с сильной проседью. Но соседка наша просто сияла.

По всей видимости, она все-таки добилась своего и увела мужика из семьи. Он переселился к Нике. Я говорю «по всей видимости», потому что с этого самого момента наше общение с Никой прекратилось. Она небрежно кивнула мне и больше не зашла ко мне ни разу. Сначала я не могла понять, что происходит. По инерции звонила в ее квартиру, но Ника отвечала, что очень занята, и закрывала дверь у меня перед носом.

Не буду врать, пережила я все это довольно тяжело. Хотя бы уже потому, что не чувствовала за собой никакой вины. Да и причину такой перемены в ее отношении к нам не видела. Потом уже поняла, что у нее элементарно пропала необходимость в самоутверждении за счет общения с «низшей расой». Она добилась того, чего давно желала, и на какое-то время стала самодостаточной.