Страница 2 из 97
Контарини замер и позволил чужой руке скользнуть в его карман и вытащить оттуда пистолет. Вслед за пистолетом в руках незнакомца оказались карманные часы графа, перстень с печаткой и кошелёк. Контарини не оставили ничего, кроме фишек, которые он выиграл в рулетку. Но это не слишком обеспокоило графа. Он почувствовал, как у него запершило в носу, и ему захотелось чихнуть. Непонятная усталость охватила его тело, и все происходящее стало казаться совершенно не важным.
Граф медленно опустился на стул. Царивший вокруг шум долетал до него словно сквозь туман. Лёгкие быстрые шаги, шёпот и шорохи, тихие всхлипывания какой-то дамы... И всё же в зале было спокойно и почти уютно, как будто каждого закутали в тёплый мягкий платок.
Граф услышал, как кто-то покидает казино. Стукнула оконная рама, по залам промчался лёгкий ветерок. Затем стало совсем тихо. Удивительно тихо для помещения, в котором находилось столько людей. В коридоре робко загорелись газовые рожки. Затем двое мужчин в ливреях начали поспешно зажигать свечи в канделябрах.
Наблюдая за тем, как в зале постепенно становится всё светлее, граф видел, что люди потягиваются и встряхивают головой, чтобы прогнать остатки сонливости. Дамы ощупывали шеи и запястья в поисках колье и браслетов, которых там больше не было, а мужчины тянулись к своим исчезнувшим кошелькам. Некоторые переносили пропажу ценностей с достоинством, другие плакали, кричали или сыпали проклятиями. Крупье за игровым столом, молча, в оцепенении, смотрели на опустевшие ящички кассы. В конце концов, один из них прокашлялся и сообщил посетителям, что игра этой ночью, к сожалению, закончена. Он попросил прощения и послал слуг за плащами гостей. Посетители казино начали вставать и на заплетающихся ногах направляться к двери.
— Мы даже не можем продолжить игру в другом месте. У меня не осталось ни лиры, совершенно нечего ставить, — вздохнул юноша, который вдруг снова оказался рядом с графом. — Жаль. Ведь звёзды сулили мне выигрыш, — добавил он с вымученной улыбкой.
Тень мчалась сквозь ночь. Её ноги бесшумно спешили по наклонной черепичной крыше, не делая ни одного неверного шага, из-за которого она могла бы потерять равновесие. У одной из деревянных альтан1 тень остановилась. Из-под широкого капюшона сверкнули внимательные глаза. Они обежали взглядом соседние крыши и посмотрели вниз, на канал, отделявший палаццо от следующего ряда домов. Тёмная фигура немного наклонилась вперёд. Никого. Вода внизу была чёрной и неподвижной. Лишь время от времени оттуда долетал тихий шёпот волн, который был слышен по всей Венеции, как только смолкали голоса людей и дневной рабочий шум.
Тень распахнула плащ и развязала шнурок чёрного бархатного кошелька. Лунный свет заиграл на тонких гранях драгоценных камней, которыми было усыпано украшение. А на чувственных губах под капюшоном заиграла улыбка. Затем губы раскрылись, обнажая прекрасные белые зубы. Тонкие пальцы ловким движением снова затянули завязки кошелька и надёжно закрепили его на поясе. Фигура в плаще ещё раз взглянула на воду, струившуюся четырьмя этажами ниже, а затем грациозно перемахнула через деревянный парапет и без тени страха подбежала к краю крыши. Она резко оттолкнулась, распахнула полы плаща и спустя мгновение спокойно приземлилась на крыше соседнего здания. Ни на секунду не останавливаясь, тень продолжила свой бег по крышам ночной Венеции и вскоре растворилась в темноте.
ДЖУЛИЯ
Лучиано де Носферас с закрытыми глазами лежал на узкой кушетке. Когда-то насыщенно-жёлтый бархат её обивки поистёрся, но позолоченные львиные лапы, на которых покоился этот старинный предмет мебели, всё ещё роскошно сверкали в свете керосиновых ламп, закреплённых по краям украшенных фресками стен. Хоть время и оставило на этом помещении свои следы (всё-таки с момента его сооружения прошло больше восемнадцати веков), оно всё ещё было одним из самых красивых и хорошо сохранившихся во всём дворцовом комплексе Domus Aurea — Золотого дома. Золотой дворец, который когда-то приказал построить для себя римский император Нерон, давно был погребён под холмом и укрыт от человеческих глаз. Так же надёжно были спрятаны и вампиры клана Носферас, которые выбрали Domus Aurea своей резиденцией.
Лучиано прислушался к плачущим звукам скрипки, которые доносились из золотого зала. Музыкант, которого пригласил граф Клаудио, прекрасно владел инструментом. Слушатели молча внимали волшебной мелодии, а Лучиано спрашивал себя, пожалеет ли скрипач, что принял предложение играть этой ночью в таком необычном месте. Скорее всего, он даже не вспомнит об этом выступлении, когда завтра сбитый с толку и ослабевший от потери крови очнётся в одном из безлюдных уголков Рима. Во всяком случае, Лучиано надеялся, что музыкант переживёт эту ночь.
Было бы жаль его таланта. Разумеется, кланы заключили соглашение, пообещав больше не убивать людей — в первую очередь, чтобы не привлекать к себе внимания охотников на вампиров. Однако не все вампиры придерживались этого правила.
Лучиано наслаждался музыкой и всё же не мог полностью раствориться в мелодии. Он ощущал на себе чей-то пристальный взгляд. Лучиано открыл глаза и посмотрел на вампиршу, которая неподвижно стояла под аркой и наблюдала за ним.
Она была высокой. Туго затянутый корсет винно-красного платья подчёркивал её роскошные, женственные формы. Лучиано усилием воли заставил себя отвести взгляд от декольте вампирши и посмотрел в её точёное лицо. Полные губы в мерцающем свете казались кровавокрасными. Глаза были чёрными, как и длинные прямые волосы, рассыпанные по плечам. Вампирша была на несколько лет старше Лучиано, ей было около двадцати трёх или двадцати четырёх, и Лучиано не помнил, чтобы прежде она хоть раз заговорила с ним или просто окинула его взглядом. Вампиру пришлось немного подумать, прежде чем он вспомнил её имя. Джулия, вот как звали эту красавицу. Почему она так на него смотрит? На её накрашенных губах играла загадочная улыбка. По-прежнему ничего не понимающий Лучиано улыбнулся в ответ. Он уже давно не был толстым подростком, который отправился в академию четыре года назад. Может, Джулия считает его привлекательным. Или за этим внезапным интересом скрывалось что-то другое? Лучиано уже собирался заговорить с нежданной гостьей, но она внезапно развернулась и ушла.
«Странно», - подумал Лучиано. Он закрыл глаза и снова стал внимать звукам скрипки, пока резкий голос Клариссы не заставил его вздрогнуть.
— Лучиано?
Вампир спрыгнул с кушетки и поспешил навстречу возлюбленной.
— Я здесь. Что случилось?
Кларисса была диво как хороша. Лучиано любил в ней всё: стройную грациозную фигуру, благородные черты лица, фарфоровобелую кожу, обрамлённые длинными темными ресницами глаза,
роскошные каштановые локоны и сердцевидный рот, целовать который он никогда не уставал.
Однако сейчас вампирше, похоже, было не до поцелуев. Нет, напряжённость её позы свидетельствовала о том, что Кларисса пришла вовсе не для того, чтобы обнять Лучиано и прошептать ему на ухо несколько ласковых слов. Видимо, речь снова шла о чем- то неприятном.
— Лучиано! — повторила Кларисса, и от её тона вампиру захотелось вздохнуть.
Несмотря на то, что возлюбленная ещё больше напряглась от его прикосновения, Лучиано обнял её за плечи и заставил присесть на кушетку рядом с собой.
— Что случилось, любимая? — спросил вампир, стараясь придать своему голосу как можно более участливое выражение.
— Где наши вещи? Все мои платья и книги и все твои подарки, где
они?
— О чём ты? — наморщил лоб Лучиано.
— Всё исчезло. И твои вещи тоже. Даже твой гроб!
— Я ничего об этом не знаю, — вынужден был признаться наследник Носферас. — Видимо, это какое-то недоразумение. Пойдём во всём разберёмся.
Вампир поднялся, взял Клариссу за руку и решительно направился в западное крыло, где располагались комнаты нечистокровных и юных вампиров.