Страница 10 из 17
Шпрингер Исидор. Оперативный псевдоним — Ромео. Агент советской военной разведки.
Родился в Бельгии. По профессии — инженер-химик. Коммунист, воевал добровольцем в Интернациональной бригаде в Испании на стороне республиканского правительства. Участник Второй мировой войны, был офицером бельгийской армии. После нападения фашистской Германии на СССР стал работать на советскую военную разведку.
Возникает вопрос: почему, едва начав работать с перегрузкой, рассыпалась эта мощная разведывательная организация? Почему это произошло, как только в декабре 1941 года провалилась одна, всего лишь одна, из опорных точек в Брюсселе? Кто виноват в этом — центральные аппараты разведслужб в Москве или руководители и их помощники в резидентурах? Теперь, когда в распоряжении историков и исследователей спецслужб оказалось достаточно рассекреченных документов, когда многие важные фигуранты, проходившие по гестаповскому делу «Красная капелла», опубликовали свои воспоминания, можно с достаточной точностью и объективностью ответить на эти вопросы.
Так, недавно были рассекречены материалы Главного управления военной контрразведки «Смерш», которое в 1945–1946 годах вело следствие по делам арестованных нелегальных резидентов Разведуправления Красной Армии Л. Треппера и А. Гуревича, зам. резидента И. Венцеля и других оперативных сотрудников, входивших в разведывательные структуры так называемой «Красной капеллы». 27 октября 1945 года помощник начальника Главного управления «Смерш» генерал-лейтенант Москаленко направил начальнику Главного разведывательного управления Генштаба генерал-полковнику Ф. Ф. Кузнецову совершенно секретную личную справку о недочетах в подготовке, заброске и работе с агентурой за границей со стороны аппарата военной разведки.
Приведу несколько выдержек из этого документа.
«Арестованный в июле 1945 года резидент ГРУ в Бельгии Гуревич (Кент) показал, что он был подготовлен наспех, а переброска его в Бельгию была организована непродуманно».
Далее А. Гуревич показал: «Перед переброской меня за границу, по существу, я никакой подготовки не получил. Правда, я был направлен на курсы при разведшколе РУ, но они для практической работы ничего не дали. На этих курсах я в течение пяти месяцев (всего-то! — В. Ч.) изучал радиодело, фотодело и был ознакомлен с общим порядком конспиративных встреч с агентурой за границей.
Следует указать, что ознакомление с порядком встреч с агентурой в условиях конспирации было очень поверхностным. На этот счет мы знакомились с материалами, составленными главным образом возвратившимся из-за границы работником РУ Бородиным, в которых обстоятельства встреч и сама конспирация их излагалась очень неконкретно и, я бы сказал, даже примитивно. Такая система обучения для меня, неискушенного в тот период человека, казалась вроде бы нормальной, но когда я столкнулся с практической работой за границей, то убедился, что она была не только недостаточной, а совершенно неприменимой в условиях нелегальной работы».
Как заявил Гуревич, вначале он должен был ехать в Бельгию через Турцию, для чего ему были изготовлены соответствующие документы. Однако, в связи с отказом турецких властей в выдаче Гуревичу визы, РУ за несколько часов до отъезда Гуревича изменило маршрут его следования в Бельгию, предложив ехать через Финляндию, Швецию, Норвегию и Францию под видом мексиканского художника, пробывшего несколько месяцев в Советском Союзе.
По вопросу полученной легенды Гуревич показал: «Надо сказать, что данная мне легенда была очень неудачной хотя бы потому, что я в связи с недостаточное-тью времени не мог получить никакой консультации о Мексике, о ее внутреннем положении, условиях жизни и даже ее географических данных. Кроме того, испанский язык, являющийся основным в Мексике, я знал далеко не достаточно и говорил на нем с явно выраженным русским акцентом. Таким образом, в пути следования я был не в состоянии отвечать на самые простые вопросы о положении в Мексике, а это, бесспорно, влекло за собой ненужные подозрения…
Получая паспорт уругвайского гражданина в Париже (от связника. — В. Ч.), я был совершенно недостаточно осведомлен о жизни в Уругвае. Когда этот вопрос я поднял, еще будучи в Советском Союзе, Бородин сказал, что такая возможность мне будет предоставлена.
Действительно, спустя некоторое время мне была предоставлена для ознакомления короткая справка, написанная от руки на двух страницах одним разведчиком, находившимся в Уругвае очень короткий промежуток времени. Причем в этой справке были указаны две улицы Монтевидео, названия нескольких футбольных команд и подчеркнуто, что население, особенно молодежь, часто собирается в кафе. Ни географического, ни экономического и политического положения в этой справке освещено не было, я даже не знал фамилии президента «моего государства» (?! — В. Ч.), так как по этому вопросу в РУ имелись противоречивые данные.
Когда я заметил Бородину, что этих данных для меня недостаточно, он обещал мне их дать, но их в РУ не оказалось, и мне в последний день перед отъездом было предложено пойти в Библиотеку имени Ленина и ознакомиться там с Уругваем по БСЭ. Естественно, что и там нужных мне данных, как для коммерсанта из богатой уругвайской семьи, найти, конечно, не представилось возможным».
Арестованный Главным управлением военной контрразведки «Смерш» резидент РУ во Франции Треппер (Отто), объясняя причины провала своей резидентуры, показал: «Радист Макаров (Хемниц) (на самом деле Михаил Макаров поначалу был владельцем прикрытия — ком мер-ческой фирмы в Остенде, а потом уж радистом брюссельской резидентуры. — В. Ч.), несмотря на то, что он будто бы прошел специальную школу, не знал самых элементарных понятий разведработы, не говоря уже о том, что он не знал ни одного иностранного языка (?! —5. Ч.). Кроме того, Хемниц должен был проживать как уругваец,
В ТО время, как он не имел никаких понятий о его «родной стране» и еще меньше о стране, в которой ему пришлось работать. Такие же самые недочеты мне пришлось наблюдать и при моей встрече с резидентом Ефремовым (Поль). Главной задачей группы Поля было проинформировать РУ о передвижении номерных частей через Бельгию, но при моей встрече с Полем оказалось, что ни Поль и никто из его группы не имел элементарного представления о знаках различия немецкой армии (?! — В. Ч.)…»
Арестованный Гуревич показал, что РУ неправильно выбрало маршрут следования через Ленинград, где он на протяжении длительного времени проживал, работал и имел много знакомых, что привело его к расшифровке.
Экипировка Гуревича была также не в соответствии с данной ему легендой.
По этому вопросу Гуревич показал: «…Выезжая из Советского Союза, я по легенде до этого находился в Нью-Йорке и других странах, а вез с собой только один небольшой чемодан, в котором находились: одна пара белья, три пары носков, несколько носовых платков и пара галстуков, в то время, как иностранные туристы, побывавшие в других странах, везут с собой в качестве багажа по нескольку чемоданов с различными носильными вещами, большое количество различных фотографий, личных писем и так далее.
По приезде в Хельсинки я должен был явиться в Интурист и получить билет на самолет, следовавший в Швецию. Когда я обратился к швейцару Интуриста, поскольку других работников в воскресенье не было, и спросил его на французском языке о том, что мне должен быть заказан билет на самолет, он предложил мне говорить на русском языке (?! — В. Ч.), дав мне понять, что он знает о том, что я русский, и играть в прятки с ним не следует. к тому же надо отметить, что сам факт, связанный с предварительным заказом билетов через Интурист, не вызывался никакой необходимостью, поскольку это можно было сделать без всякой помощи».
Аналогичные затруднения по вине РУ, как заявил Гуревич, он встретил также и в других странах: «По приезде В Париж я на другой день должен был зайти в кафе «Дюспо», находившееся на Криши, для встречи со связником. При этом было обусловлено, что при входе в кафе я займу место за заранее определенным столиком, закажу чай и буду читать французскую газету. Связник должен точно так же находиться в кафе, сидеть за столиком, имея на столе французский журнал. Здесь мы должны друг друга только видеть, сама же встреча должна произойти немедленно по выходу из кафе, около дома номер сто двадцать или сто сорок на Криши.