Позвони мне вчера

Сидя на широком подоконнике, Виктория рисовала пальцем знак бесконечности на запотевшем стекле. Дождевые капли, проникающие сквозь щели в старой оконной раме, смывали сплошную линию, превращая ее в пунктир. Она рисовала снова и снова. Этот затянувшийся на месяц дождь нарушал все планы. Нужно искать новое место работы, чтобы заработать много денег. Заработав много денег, нужно нанять адвоката, чтобы решить вопрос с квартирой. Нужно устраивать свою жизнь. Много было таких «нужно». Желание устроить жизнь тоже было, да пока не было возможности.

Еще в мае, сразу же после объяснения с Федякиным, она ушла от него, и вот уже три месяца жила на окраине города, в старом доме, в квартире, доставшейся Светке по наследству.

Маленькая кухня, одна комната с крошечным ветхим балконом, старая мебель и старый, потертый ковер на полу. Покидая свою квартиру, она взяла только личные вещи. Большая картонная коробка из-под зимних сапог служила хранилищем старых бумаг, квитанций, писем, фотографий. На крышке красным карандашом было написано слово «Архив». Она поставила эту коробку на видное место, возле дивана, чтобы при первом удобном случае разобрать содержимое. Дождь не прекращался, дел никаких не было. Старый цветной телевизор, радовавший когда-то Светкину бабушку яркими красками, Викторию радовал теперь только звуком. Чтобы появилось изображение, нужно было подключиться к коллективной антенне. А чтобы подключиться к антенне, нужно было вызвать мастера. На момент его прихода нужно было иметь ключ от щитка. То есть снова много чего нужно было. Возможность все это сделать была, да не было желания.

Виктория побродила по квартире в поисках какого-нибудь занятия. Наткнувшись на коробку с надписью «Архив», решила, что возник этот самый удобный случай. Вынула коробку на середину комнаты и вывалила ее содержимое на ковер.

— Что здесь? Старые счета, чеки, гарантийные талоны, — приговаривая вслух, она откладывала ненужные бумаги в сторону.

Бодрый мотив «Чунга-чанга» с мобильника известил о том, что любимая подруга жаждет общения.

— Вик, ты дома? Чем занимаешься?

— Привет, Светик! Плохо слышно! Связь плохая! Говори погромче!

— Я спрашиваю, что ты сейчас делаешь?

— Разбираю семейный архив. Чем же еще может заниматься одинокая небогатая женщина в субботний вечер?

Выслушав в ответ, что по этому поводу думает любимая подруга, спросила, какое будет предложение.

— Бросай свое скучное занятие, — предложила Светка, — нас Вадик пригласил в бар, знаешь, на Лермонтова, «Рио»?

— Я не могу в «Рио».

— Почему?

— Постирала белые штаны.

— Не поняла! Тебе что, надеть нечего? Собирайся и приезжай! Вадик друга пригласил, познакомишься!

— Свет, я занимаюсь серьезным делом. Если не закончу, то сегодня мне негде будет спать.

— Опять диван развалился?

— Диван в порядке, — засмеялась Виктория.

— Тогда что за проблемы?

— Проблем нет. Просто у меня вся комната завалена всякими квитанциями и разными бумажками.

— Вик, я же для тебя стараюсь, приходи!

— Пока, радость моя, экономь центы. — Виктория отключила мобильник и вернулась к своему занятию.

Перебрав бумаги, взяла в руки старый семейный альбом, смахнула с обложки пыль и открыла на заложенной странице. С черно-белых, местами пожелтевших снимков смотрели улыбающиеся лица девчонок и ребят. Виктория вздохнула, вспомнив, как последний раз забрала альбом из слабеющих рук матери. Ее взгляд упал на служивший закладкой заклеенный почтовый конверт. Шариковой ручкой знакомым почерком были заполнены строки «куда» и «кому». Письмо предназначалось Даневич У. Л. Обратный адрес был их старым адресом.

«Елки зеленые! Письмо, которое мама просила отослать! Она же просила марку приклеить, а я все время забывала на почту зайти. Ульяна Львовна до сих пор не знает, что мамы уже нет в живых. — Виктория поднялась с ковра, разминая затекшие ноги, прошлась по комнате. — Нужно будет сообщить».

Ульяну Львовну Даневич, подругу матери, она знала с детства. Мать часто рассказывала о студенческих годах, и по ее рассказам Виктория знала, что Ульяна Львовна учились вместе с матерью и отцом в институте. После окончания все трое, как молодые специалисты, получили направление на работу в один город. Через три года Люба и Толик — будущие родители Виктории — поженились. Потом, как полагается, родилась она, Виктория. Ульяна Львовна уехала в свой родной городок, где у нее жили старенькие бабушка и дедушка. Там вышла замуж, и через некоторое время, после смерти стариков, переехала в другое место. Иногда от нее приходили письма. Была даже фотография — Ульяна Львовна с мужем и сыном Костей. Один раз, когда Костя был еще маленьким, они приезжали в гости.

«Что же мне с письмом делать? Смотря, конечно, что там написано. Если ничего важного, то можно забыть о нем вообще».

Виктория нашла ножницы, аккуратно отрезала край конверта и достала сложенный вдвое лист бумаги. Немного помедлив, развернула и прочла письмо, которое оказалось весьма коротким. В правом верхнем углу стояла дата: тринадцатое февраля. Ниже шел следующий текст:

«Уля, дорогая, прости, что заставила тебя дать эту клятву. Прости, что обидела тебя. Ты была права, когда настаивала, что Виктория должна знать. Конечно, все изменилось. Толика уже нет, а скоро и меня не будет. Позвони мне, как только получишь письмо. Помни, я на тебя не в обиде. Бог нам судья, прощай».

«Этого мне только не хватало! О какой клятве идет речь? О чем я должна знать? Надо срочно вызывать группу поддержки!»