Создатели

Гэри Ван Хаас

Создатели

Миру…

Глава 1

Черные тучи грозились пролиться дождем. Дэниэл вышел из надежно охраняемой укрепленной студии и направил машину в каменный ад раздираемого войной Южного Лос-Анджелеса. Чем дальше он проезжал в Зону экономического развития, тем хуже становились дороги. Западный комитет по ресурсам и энергетике разрешил жителям зоны пользоваться электричеством до четырех часов в сутки и получать по два галлона воды на семью. Таким образом комитет пытался предотвратить бунты, когда правительство в очередной раз вывело с юга войска Национальной гвардии. Нового вторжения ожидают не позже, чем через месяц. Дэниэл мрачно сообщит о нем на фоне кадров, снятых камерами слежения с треугольных беспилотников телекомпании «Глобнет», которые кружат над сельскими районами и местами важных событий, как стаи черных стервятников.

Сегодня в вечернем выпуске новостей Дэниэл Руперт назвал новые правила «энергичной мерой для повышения благосостояния и расширения возможностей жителей Южного Лос-Анджелеса». Он спрашивал себя, подходит ли для такого случая слово «повышение», ведь оно подразумевает, что какое-то благосостояние у людей уже есть. Конечно, за это слово, так же как за всю бодрую интонацию новости, отвечала телекомпания. Рядовой ведущий новостей не мог предлагать правки. Руперт был просто симпатичной «говорящей головой», и зрители верили любым его сообщениям, даже если он лгал.

На разбитом шоссе 405 его новый отполированный «Форд Блюхок» 2035 года с низкой подвеской бросался в глаза, как щедрая приманка. Каждый раз, проезжая под заброшенным путепроводом, Дэниэл прибавлял скорость. Иногда в темноте под мостами скрывались налетчики, выжидавшие привлекательную добычу. Они останавливали машины, заложив в трещины дороги самодельную взрывчатку, или старым добрым способом – автоматной очередью. По крайней мере так Руперт объявлял в новостях по местному телевидению. Грань между реальным миром и картинкой для аудитории казалась ему зыбкой и проницаемой, потому что он и сам не знал, когда говорил правду, а когда нет. Он просто зачитывал текст.

На этом участке шоссе все въезды на федеральную автостраду были засыпаны мусором и обломками после землетрясения. По сторонам от дороги, огороженной ржавой колючей проволокой и железной сеткой, тянулись старые бетонные здания. В большинстве из них свет не горел, и лишь изредка в каком-нибудь оконном проеме вспыхивал красный отблеск открытого огня. Четыре часа электроснабжения, пожалуй, были преувеличением. Может быть, Западный комитет по ресурсам и энергетике подавал электричество на час, а скорее всего, не подавал вовсе. О смягчении правил просто объявили, чтобы жители безопасных оазисов, вроде Беверли-Хиллз и округа Ориндж, думали, будто о дикарях с юга хоть как-то заботятся.

Недели через три-четыре Руперт будет зачитывать перед камерой новое сообщение: жители Южного Лос-Анджелеса намеренно повредили трансформаторы и линии электропередачи или использовали поступавшее электричество для организации восстания, поэтому энергоснабжение необходимо снова прекратить. Коллеги Руперта соберутся на аккуратно постриженном поле для гольфа, где деревья скрывают электрошоковый забор из колючей проволоки. Они будут потягивать напитки со льдом и качать головами, сокрушаясь, что этим людям просто невозможно помочь.

Чтобы поддержать официальную версию, район снова оккупирует Национальная гвардия. Несколько сотен подростков и молодых мужчин схватят и упекут в переполненные особые тюрьмы, а состоятельные господа вернутся к обычной жизни и будут довольны, что все возможные меры приняты.

Руперту не следовало ездить на юг. Он жил на севере, в районе Бель-Эйр, у него был трехэтажный дом в безопасном коттеджном поселке за высокой стеной. Окна всех особняков выходили на сквер с игровой площадкой, которую откормленные местные дети обходили стороной. На юге Руперт был чужаком.

Поездки в южную зону, конечно, не противоречили закону, но вызывали большие подозрения. Вести себя подозрительно было опаснее, чем совершить преступление. Одних домыслов было достаточно, чтобы отправить человека в особую тюрьму. Хотя Руперта с его профессией и положением скорее поместили бы в карательную психиатрическую больницу – живое воплощение ночных кошмаров. А может, просто убили бы: всегда стоит надеяться на лучшее.

Он добрался до нужного выхода, миновал загроможденную офисную парковку, подъехал к воротам с надписью «СКЛАДЫ», поднес пропуск, и ворота со скрипом открылись. Когда в Южном Лос-Анджелесе отрезали электричество, «СКЛАДЫ» получали питание от собственных аккумуляторов. Это привлекало арендаторов.

Руперт двигался по переулкам из низких кирпичных гаражей со ржавыми замками на дверях, доехал до склада номер 332 и остановил машину. Он вышел, вдохнул ночной воздух с привкусом гари и озона. Дверь за ним тихонько закрылась. Производитель обещал, что автоматическая дверь будет «бесшумной, как шаги дворецкого». Руперту делалось не по себе от такой рекламы.

Машина закрылась, а стекла потемнели, чтобы в случае чего грабители не могли заглянуть в салон. Руперт отключил систему навигации. Если бы у кого-то появились вопросы, Руперт объяснил бы, что навигатор сломался, а он не успел показать машину механику. Никому бы и в голову не пришло, что он сам отключил навигацию: ни один человек в здравом уме не рискнет сбиться с безопасной дороги, отмеченной на карте. Правда, он понимал, что через несколько недель такое оправдание будет неправдоподобным.

Ему всегда нравился старомодный замок на двери склада и металлический ключ от него. Это был единственный ключ, который он мог подержать в руках. Машина, дом и офис закрывались на биометрические замки. Предмет, который предполагал секретные дела в местах, не отмеченных на карте, тоже мог вызвать серьезные подозрения.

Замок заскрежетал и открылся. Руперт откинул щеколду, с которой полетели хлопья ржавчины, поднял дверь гаража и вошел. Дверь позади него с грохотом захлопнулась.

Он зажег фонарик. Луч скользнул по наваленной мебели: кушетке, побитому молью креслу, сломанному пуфику, кофейному столику, пыльным картонным коробкам с отсыревшими книгами и тряпками. Это были не его вещи. Когда Руперт снял склад, весь этот хлам, оставшийся от чьей-то жизни, уже был здесь. При оформлении аренды управляющий складом, полуслепой старик по имени Карлос, избегал говорить о вещах предыдущего арендатора, хотя, конечно, обязан был от них избавиться. Но Руперт ничего об этом не сказал и не стал утруждаться уборкой. Гора барахла превращала это место в обычный на первый взгляд склад, Департамент террора не стал бы тратить время на его проверку.

Снаружи в ночи раздался долгий пронзительный свист и грохот. Выстрел из гранатомета. Местные опять воевали – то ли с властями, то ли друг с другом. Пол словно ушел из-под ног, с потолка осыпалась горсть пыли, а потом все снова стихло.