Страница 5 из 6
В семье покупали рыбу и давали дедушке. Если дедушка на следующий день не умирал, ее ела вся семья.
Теперь пишу рассказ: «Моя невеста». У меня когда-то была невеста… Мою невесту звали так: «Мисюсь». Я её очень любил. Об этом и пишу.
Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума.
Университет развивает все способности, в том числе – глупость.
Увидел за ужином хорошенькую и – поперхнулся; потом увидел другую хорошенькую – и опять поперхнулся. Так и не ужинал, много было хорошеньких.
Сотни верст пустынной, однообразной, выгоревшей степи не могут нагнать такого уныния, как один человек, когда он сидит, говорит и неизвестно, когда он уйдет.
Я думаю, что если бы мне прожить ещё 40 лет и во все эти сорок лет читать, читать и читать и учиться писать талантливо, т. е. коротко, то через 40 лет я выпалил бы во всех вас из такой большой пушки, что задрожали бы небеса.
Я безденежен до мозга костей. Если у тебя есть человеколюбие в животе, то снизойди к моей унизительной просьбе: немедленно, со скоростью вальдшнепа, которому всунули в задний проход ядовитую стрелу, надевай шапку и мчись:
a) в контору «Нового времени» (Невский 38) и получи там гонорар за рассказ «На пути»;
b) в «Петерб<ургскую> газету» (Симеоновский пер.) и получи 107 рублей по счету, к<ото>рый оною конторою уже получен.
Полученные деньги не трать и не раздавай нищим, а вышли мне почтой или простым переводом…
Стать писателем очень нетрудно. Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя.
…за почтовым отделением давно уже установилась репутация учреждения, в котором страшно бывать.
Одна боль всегда уменьшает другую. Наступите вы на хвост кошке, у которой болят зубы, и ей станет легче.
Милая Лика, Вы выудили из словаря иностранных слов слово эгоизм и угощаете им меня в каждом письме. Назовите этим словом Вашу собачку.
Там хорошо, где нас нет: в прошлом нас уже нет, и оно кажется прекрасным.
Говорят: в конце концов правда восторжествует, но это неправда.
Марк Твен
1835–1910
Из календаря Вильсона Мякинная Голова
«Самая лучшая и заслуженная репутация может быть уничтожена бессмысленнейшей и глупейшей насмешкой. Взгляните, например, на осла: характер его близок к совершенству; своим умом и сметливостью осел превосходит всех других смиренных животных, а между тем посмотрите: во что обратила его насмешка? Вместо того, чтобы чувствовать себя польщенными, когда нас называют ослами, мы остаемся в некотором сомнении».
«Бей старшей картой, или козырем, но во всяком случае бери взятку».
Адам был человек и этим объясняется все. Он чувствовал вожделение к яблоку не ради самого яблока, а потому, что ему было запрещено вкушать от такового. Жаль, что ему не было запрещено вкушать от змея: тогда он непременно съел бы эту проклятую тварь.
Человек, которому пришлось жить достаточно долго и которому выяснилось, что такое жизнь, знает, до какой степени должны мы быть благодарны Адаму, первому великому благодетелю человеческого рода. По его милости явилась ведь на свет Божий смерть.
Адам и Ева обладали многими преимуществами перед современными нам людьми. Главное преимущество наших прародителей заключалось, однако, в том, что им не приходилось страдать от прорезывания зубов.
Когда что-либо происходит при непосредственном вмешательстве Провидения, у человека зачастую является сомнение касательно того, в чью именно пользу последовало означенное вмешательство? Так, например, в инциденте с детьми-медведями и пророком: большее всего фактического удовольствия выпало не на долю пророка, а на долю медведей, утоливших свой голод детьми.
«Воспитание – это все. Персик был когда-то горьким миндалем; о цветной капусте можно сказать, что это капуста, получившая гимназическое образование».
«Доктор Бальдуин справедливо замечает: «С какой стати будем мы есть поганыши, воображающие себя трюфелями?»
«Постараемся жить так, чтобы, когда придет за нами смерть, даже и гробовщик пожалел бы об этом».
«Привычка остается привычкой, ее ни за что не вышвырнешь из окна. Самое большее, что можно сделать, это выманить ее на лестницу и вывести оттуда вон, путем постепенных переходов с одной ступеньки на другую».
«Одним из наиболее резких различий между кошкой и ложью является тот факт, что у кошки насчитывается всего только девять жизней».
«Святое чувство дружбы является до такой степени сладостным, неизменным, честным и стойким, что может продлиться целую жизнь, если только не предъявлять к нему требования дать денег взаймы».
«Время зачастую изменяет естественные соотношения между предметами. Так, например, лучше быть молодым майским жуком, чем старою райской птицей».
«Почему именно люди радуются на родах и скорбят на похоронах? – Потому что в обоих случаях дело идет не о них самих».
«Человек, настроенный пессимистически, может отыскать в чем угодно дурную сторону. Один почтенный человек, желая найти во что бы то ни стало какую-либо погрешность в доставленном ему каменном угле, жаловался, что на доисторических деревьях, из которых образовался этот уголь, прыгали в допотопные времена слишком уже мерзкие жабы».
Зачастую приходится слышать: «Жаль, что нам всем рано или поздно придется умереть!» Странная жалоба со стороны людей, которым всем приходилось жить!
«Когда ты сердишься, сосчитай до четырех, а если уж очень разозлился, можешь выругаться».
«Существуют три непогрешимо верных способа понравиться автору. Все три они сводятся к комплиментам последовательно возрастающей действительности: 1) ему говорят, что прочли одно из его произведений; 2) сообщают, что прочли все его произведения и З) обращаются к нему с просьбой о дозволении прочесть рукопись последнего, не вышедшего еще в печать его произведения. № 1 побуждает автора чувствовать к вам уважение. № 2 заставляет питать к вам расположение, а № 3 превращает это расположение в беззаветную сердечную преданность».
«Что касается до имен прилагательных, то, в случае какого-нибудь сомнения, их всегда можно вычеркнуть».
«Что такое мужество? – Это способность сопротивляться страху и одерживать над ним верх, а вовсе не бесстрашие. Храбрость делает честь только тому, кто в глубине души немножко трусит. В противном случае совершенно ошибочно применять такой почетный эпитет. Возьмем, например, блоху. Если бы неведение страха было равнозначущим мужеству, то она без сомнения оказалась бы храбрейшею из всех тварей Божиих. Находитесь вы в спящем, или же бодрствующем состоянии, бесстрашная блоха нападает на вас, не обращая внимания на то, что вы своим объемом и силою превосходите ее во столько же раз во сколько соединенная человеческая армии превосходят могущество грудного младенца. Блоха денно и нощно живет под угрозою смерти, которая может обрушиться на нее со всех сторон, а между тем это мужественное создание путешествует, но вашему телу также безбоязненно, как человек, прогуливающийся по улицам города, которому за тысячу лет перед тем угрожало землетрясение. Когда мы говорим про Клейва, Нельсона и Путнэма, не знавших, что такое страх, мы должны присоединить к ним блоху и даже поставить ее во главе этих героев».