Волки у дверей

– За меня не беспокойся – я знаю, что делаю, скоро все образуется… Ну да ладно, теперь твоя очередь рассказать о себе, хотя бы в двух словах. Ты давно здесь живешь?

– Уже шесть лет. Это дом моего двоюродного деда, а я с родителями жила тут еще до того, как мы перебрались в Калифорнию. Он забирал меня к себе, когда я была совсем маленькая, и вот однажды по дороге в Индианаполис мне захотелось проведать его. К сожалению, он тогда сильно хворал – рак поджелудочной железы. И тогда я осталась с ним, а то он так и умер бы в одиночестве. Когда его похоронили, я узнала, что он завещал мне все свое имущество. Детей у него не было, да и семьи тоже, кроме меня. Потом я несколько лет кряду переезжала с места на место, все нигде не могла обосноваться. Сперва я думала пожить здесь какое-то время – передохнуть, уладить дела, заняться скотиной, а кончилось все тем, что я так никуда и не уехала.

– Ты жила в Калифорнии?

– До совершеннолетия – в Сан-Хосе, затем – в Сан-Франциско, но, едва мне исполнилось девятнадцать, уехала и оттуда. Потом моталась туда-сюда, работала где придется.

Дуэйна такое совпадение позабавило. В Сан-Франциско вот уже много лет жил его закадычный дружок Бен – он постоянно звал его к себе, но Дуэйн все никак не решался.

Он дал себе слово ему позвонить, как только все уляжется. Когда они были детьми, Бен жил в паре кварталов от дома Дуэйна и вечером, по средам и субботам, частенько приходил поиграть с ним и его младшим братишкой. Потом, подростками, они ходили в один колледж и стали неразлучными друзьями – и дружили до тех пор, пока его отец, преподаватель экономики, не принял предложение от университета в Беркли и ему, вместе с семьей, не пришлось переехать в другой конец штата. С тех пор они взяли себе в привычку созваниваться по телефону по крайней мере раз в месяц. Бен работал журналистом в «Сан-Франциско кроникл» и навещал его всякий раз, когда приезжал в Нью-Йорк. Он был единственным, с кем Дуэйн согласился повидаться, когда сидел в тюрьме. В отличие от прочих его друзей, которыми он обзавелся потом, Бен занимал особое место – наверное, потому, что он хорошо знал Денниса и помнил Дуэйна таким, каким он был до той трагедии, – совершенно беззаботным.

Дуэйна так и подмывало спросить, что за мальчонка запечатлен вместе с Мэри Бет на фотографии и что с ним сталось, но он сдержался и наклонился к ней, собираясь обнять.

Чуть погодя они поднялись к ней в комнату.

За последнее время он первый раз спал с женщиной не за деньги, а совсем по другой причине.

Дуэйн проснулся поздно утром и повернулся к Мэри Бет – она лежала на животе, и солнечный луч подчеркивал ее наготу; потом он встал, стараясь не разбудить девушку, натянул трусы и вышел из комнаты.

Они завтракали втроем в садике за домом, и Джош сидел на коленях у Мэри Бет. Дуэйн растроганно смотрел на них, пока девушка кормила малыша: заурядная картина, самая что ни на есть обыденная, и с малышом должны были бы обходиться так с самого начала, будь жизнь чуть справедливее.

Перед отъездом он обнял Мэри Бет и поблагодарил за все. Она передала ему клочок бумаги с номером своего телефона, чтобы он как-нибудь дал о себе знать. Он сунул его в свой бумажник, надеясь в глубине души увидеться с нею еще когда-нибудь.

В Чикаго они прибыли в середине дня. Карты города у Дуэйна не было, и, чтобы добраться до района Эвергрин-Парк, у него ушло добрых полчаса. Там, на просторной зеленой лужайке, шумела ярмарка, и Дуэйн решил сводить туда Джоша, чтобы еще хоть какое-то время побыть вместе с ним. Он купил ему клубничное мороженое, усадил себе на плечи и понес к аттракционам. Была суббота, кругом полно народа, в воздухе витали сладкие запахи.

Обойдя все карусели, они присели на скамейку – чуть поодаль от толпы. По дорожке, обрамленной травой, гоняли на велосипедах мальчишки, и Дуэйн, глядя на них, перенесся в далекое прошлое, когда он вместе с Беном и Деннисом так же мчался по улицам их квартала тем летним днем, когда время как будто застыло и все еще казалось таким простым. Он хотел научить Денниса кататься на двухколесном велосипеде и сговорился с Беном ехать быстро-быстро по первой же попавшейся прямой, чтобы младший братишка поднапрягся и смог бы их догнать, сосредоточившись только на этом стремлении и забыв про страх, что может упасть. Точно так же учил его кататься на велосипеде и их отец, когда жил с ними. Он с умилением вспомнил, как Деннису вдруг удалось их обогнать, и он один помчался впереди по плавящейся на солнце асфальтированной дороге, гордый и взрослый.

И вот теперь, спустя много лет, Деннис навсегда остался позади – гонку в одиночестве возглавил Бен, а Дуэйн, падавший не раз и не два, был еще слишком слаб, чтобы подняться в полный рост и угнаться за ним.

Решив, что пора ехать, он взял Джоша на руки и вернулся к машине, спросив дорогу у молодой женщины, прогуливавшейся с детской коляской по тротуару.

Через четверть часа он нашел нужную улицу и остановил машину у дома номер 48. Дом выглядел довольно импозантно: три этажа, стены обшиты белой дранкой – для вящей надежности. Дуэйн оставил Джоша в машине, а сам позвонил в дверь – но на звонок никто не ответил.

Он вернулся в машину и принялся барабанить пальцами по приборной доске, а Джош меж тем внимательно разглядывал все, что происходило на улице.

Оставалось только ждать.

Через полчаса к дому подъехал серый «Кадиллак». Водитель, лет тридцати, был спортивного сложения, темноволос и коротко стрижен. Даже если бы Дуэйн его никогда раньше не видел, он тотчас бы его узнал.

– Самьюэл Уолфрам? – осведомился он, подходя к нему ближе.

– Да. А вы кто?

– Я Дуэйн Парсонс, а Джош в машине – там, сзади… думаю, вы следили за новостями…

Мужчина чуть отпрянул и глянул на старенький «Бьюик» Дуэйна, где, уткнувшись лбом в стекло, сидел Джош.

– Откуда же вы прибыли? Прямиком из Нью-Йорка? Я узнал обо всем только сегодня утром – жена позвонила мне на работу!

– Послушайте, дайте мне всего лишь минуту, я все объясню, и вы сразу поймете, у меня просто не было выхода…

– Не было выхода? И поэтому вы похитили Джоша у матери? Но зачем было тащить его сюда – это же безрассудно! По крайней мере, с ним все хорошо?

– Да, все хорошо, мистер Уолфрам, и я отмахал не одну сотню чертовых километров только потому, что вы единственный, кто может помочь вашему сыну, ведь оставаться с Сибил для него небезопасно…

– Небезопасно? Отчего же оставаться с ней для него небезопасно? И с какой стати я должен вам верить?

Дуэйн, вконец надломленный, кинулся к своей машине и, вернувшись вместе с Джошем, предъявил малыша его родному отцу, потом стянул с него майчонку и при свете дня выставил напоказ сплошные кровоподтеки, четко выделявшиеся на его хрупком тельце. Джош, не понимая, что происходит, выронил плюшевого кролика и расплакался.

Потрясенный до глубины души, Самьюэл опустился перед сынишкой на колени и робко запустил руку ему в волосы.

– Я же не знал… клянусь, я ничего не знал…

Он прижал малыша к себе. Джош не шелохнулся. Дуэйн спросил, узнал ли он родного сына.

– Я ничего не мог поделать, а если бы отвел его в центр детской помощи или в любую больницу, Сибил в тот же день забрала бы его обратно…

Самьюэл встал с колен, держа сынишку на руках.

– Ладно, сейчас мы втроем пройдем в дом и все обсудим, хорошо?

– Хорошо, – ответил Дуэйн и, подобрав плюшевого кролика, пошел следом за ними по дорожке к дому.

Ему хотелось убедиться, что малыш попал в добрые руки.

Они сели в просторной, строго убранной гостиной в бежевых тонах, – две ее стены целиком занимали книги, еще одна, остекленная, выходила в тенистый сад.

– Как вы меня нашли? Сомневаюсь, что мои координаты дала Сибил…