Страница 11 из 17
Однако сторонницы коротких юбок также рисковали подвергнуться общественному порицанию. В 1890-х годах в рамках кампании в поддержку ношения коротких юбок в дождливую погоду на всей территории Соединенных Штатов женщины создавали «Клубы Дождливого Дня» (Rainy Day Clubs). Однако модные журналы, в частности Harper’s Bazaar, вопрошали: «А как же женское предназначение быть прелестной?»[90] Компромиссом между заботой о здоровье и красотой стали «зажимы для юбок», запатентованные в 1902 году. Выполненные в стиле ар-нуво, они были декорированы сидящими на жердочке птицами (ил. 6). Конструкция зажимов указывает на то, что они приподнимали край плотных шерстяных юбок для прогулок, и свидетельствует о борьбе между эстетическими нормами и санитарными стандартами того времени. Историки моды связывают уменьшение длины дамских юбок в начале XX века с борьбой женщин за избирательное право, а также с возросшим участием в занятиях спортом, однако гигиенические соображения также сыграли важную роль в укорачивании юбок, о чем часто забывают.
Антибиотики в основном искоренили масштабные вспышки описанных выше заболеваний, в том числе тифа, хотя эпидемии продолжали сотрясать развивающиеся страны и во второй половине XX века. Авторы XIX столетия выражали тревогу, что готовая или подержанная одежда переносила паразитов. В наши дни европейцы гораздо меньше боятся подхватить инфекционные заболевания через одежду, изготовленную на потогонных фабриках Вьетнама, Бангладеш и Филиппин. Тем не менее нам следует беспокоиться по поводу более локальных угроз. Так, больницы до сих пор остаются рассадниками переносимых с одеждой инфекций. Недавние исследования случаев заражения от предметов одежды медицинского персонала дают повод крепко задуматься. Например, белые халаты, галстуки и стетоскопы – символы западного мужского профессионализма в медицинской сфере – способны переносить смертоносные бактерии от пациента к пациенту, в том числе устойчивый к антибиотикам метициллин-резистентный золотистый стафилококк, более известный как МРЗС суперинфект. Зараженный белый халат обманывает доверие, с которым мы обращаемся к врачам, чтобы те исцелили нас, «не причинив вреда». В качестве еще одного сарториального маркера мужского статуса врачи иногда носят шелковые галстуки, многие из которых ни разу не стирали и не отдавали в химчистку. В 2006 году исследование с участием сорока врачей из Шотландии показало, что 70 % опрошенных никогда не стирали свои галстуки, а оставшиеся 30 % стирали их в среднем около пяти месяцев назад[91]. Авторы другого исследования выяснили, что, в отличие от галстуков, на рубашках врачей содержится гораздо меньше бактерий, так как их стирают в среднем каждые два дня. Тем не менее на восьми рубашках из пятидесяти был обнаружен штамм МРЗС суперинфект[92]. Наконец, в результате еще одного исследования обнаружилось, что одежда медперсонала и посетителей больниц содержит споры плесневого гриба Aspergillus, и пациенты с ослабленным иммунитетом могут их вдохнуть и получить смертельные заболевания легких. Особенному риску подвергаются дети, которых взрослые обнимают, утешая[93]. Создается впечатление, что современный эквивалент плаща Несса, описанного во введении к этой книге, до сих пор носят в, казалось бы, стерильной больничной среде. В 2008 году Министерство здравоохранения Великобритании приняло меры, запрещающие медицинскому персоналу носить «ненужные украшения, часы, белые халаты, одежду с рукавами ниже локтя или галстуки», поскольку они «представляют существенную опасность, распространяя инфекции»[94]. Как показала эта глава, в которой мы заглянули в грязь братских могил и окопов Первой мировой войны, под запачканную кайму юбок, в швы бушлатов и на лоснящуюся поверхность шелковых галстуков врачей, постельное белье и одежда были и остаются театром военных действий человека против смертоносных микробов.
Глава 2
Ядовитые технологии: ртутные шляпы
В дерматологическом музее (Musée des Moulages) при больнице Сен-Луи в Париже выстроены ряды жутких витрин, в которых выставлены поразительно реалистичные восковые слепки кожных болезней, которыми страдало бедное население мировой столицы моды. Музей был основан в 1860-х годах, чтобы помочь врачам в обучении нового поколения дерматологов: расписанные вручную слепки были сняты с пациентов, проходивших лечение дерматологических заболеваний. В 1885 году Жюль Баретта отлил пугающе жизнеподобный слепок кисти руки двадцатипятилетнего шляпника, который демонстрирует профессиональное кожное заболевание – «изменение ногтей, вызванное раствором ртути в азотной кислоте» (ил. 1 во вклейке). Ногти этого молодого человека были необратимо окрашены токсическими веществами, использовавшимися для превращения сырого меха в модные мужские шляпы. Такая окраска говорит о том, что шляпник не пользовался защитными перчатками, отчего яд проник в организм прямиком через кожу. По виду этой руки можно судить и о том, что шляпник был слишком беден, чтобы обратиться к врачу частной практики. Поэтому, будучи уже очень болен, он пришел в государственную больницу. Его ногти имеют булавовидную форму, они слегка вздуты, что свидетельствует о хроническом кислородном голодании. Булавовидная форма ногтей может являться симптомом болезни легких, которой страдали многие шляпники из-за сердечной патологии или кардиологического заболевания, развившегося вследствие работы с ртутью. Воздействие ртути само по себе может вызвать изменение ногтевой пластины, но в данном случае ясно, что уже в 25 лет профессия молодого человека оставила неизгладимые следы на его руках и на здоровье всего организма[95].
Поврежденные руки стали объектом исследования, проведенного Международным бюро труда в 1925 году. Из отчета становится ясно, как ртуть повреждает нейромоторную систему. Колеблющиеся, неровные карандашные линии зафиксировали неконтролируемый тремор шляпников, пытавшихся написать собственное имя. В Северной Америке эти непроизвольные движения назвали тряской шляпника, или Данберийской тряской[96]. По характеру подписи видно, что отравленный шляпник едва мог написать свое имя – De Cock, а его неграмотный коллега по цеху вместо имени начертил крест. Во Франции, где бесплатное всеобщее образование законодательно утвердили в 1882 году, эта едва читаемая закорючка говорила о том, что изготовление шляп из квалифицированного ручного ремесла превратилось в механическое фабричное производство. К началу XX века эта грязная, пыльная, смертельно опасная работа стала уделом менее образованных людей старшего возраста или иммигрантов. Вторая глава книги посвящена мужской моде и вызываемому ею меркуриализму – хроническому отравлению ртутью. В ней приоткрывается ужасающая реальность, стоявшая за нашими любимыми культурными символами, такими как эксцентричный Безумный Шляпник из «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла.
Изменчивые стили
В юности я видел шляпы с очень большими полями, которые в отогнутом виде были похожи на зонты. Поля шляп то поднимали, то опускали при помощи особых шнурков. Позднее им придали форму лодки. В наши дни круглая и ничем не украшенная форма является господствующей. Шляпа – это Протей, принимающий любые формы, какие ему желают придать.
В описании Парижа Мерсье любовался постоянно меняющимися фасонами мужских головных уборов. Он сравнил легко и часто изменяемую форму шляп с древнегреческим морским божеством Протеем. В 1750-е, годы юности Мерсье, у шляп были широкие поля. Их поднимали и опускали, как это показано на картине Фрэнсиса Котса. Затем они приняли форму, напоминающую корабль: такой фасон называли «треуголка». К началу 1780-х годов последним словом шляпной моды стала круглая тулья с узкими полями, как на портрете кисти Ульрики Паш (ил. 2 во вклейке). Шляпы второй половины XVIII века можно назвать протеическими, но не менее справедливым определением будет «меркуриальные» (игра слов: mercurial означает «переменчивый» и «содержащий ртуть». – Прим. пер.). Ртуть входила в состав волокон шерсти, предназначенной для изготовления модных шляп. Конечно, все знали о ее вредоносных свойствах, но использование ртути сильно удешевляло превращение жесткой низкосортной кроличьей и заячьей шерсти в податливый фетр. Фетр – это нетканый материал, который можно изготовить из многих видов сырья, включая синтетические[98]. Шерсть можно собирать без вреда для животного, но на изготовление пухового фетра идет подпушь со шкурок освежеванных животных, и для этого подойдет практически любое животное: «Что касается пухового фетра, то, если существо было о четырех ногах, покрыто мехом и оказалось вблизи мастерской шляпника – оно шло на изготовление шляпы»[99]. Чтобы отдельные ворсинки сформировали прочную ткань, их нужно было отделить от шкуры и «свойлачивать», то есть спутывать под воздействием трения, давления, влаги, химических веществ и нагревания. Вычесывание шкурки щеткой, смоченной в кислотном растворе ртути, разрушало белки кератина в шерстинках и окрашивало их в ярко-рыжий цвет, поэтому эту процедуру называли carroting (от слова carrot (англ.) – морковь. – Прим. пер.)[100].
90
Tomes N. Op. cit. P. 157.
91
Ditchburn I. Should Doctors Wear Ties? // Journal of Hospital Infection. 2006. Vol. 63. P. 227.
92
Lopez P. J. et al. Bacterial Counts from Hospital Doctors’ Ties Are Higher Than Those from Shirts // American Journal of Infection Control. 2009. P. 37. No. 1. P. 79-80.
93
Potera C. Clothing Spreads Spores // Environmental Health Perspectives. 2001. Vol. 109. No. 8. P. A 365.
94
Deresinski S. Take Off your Tie! // Infectious Disease Alert. Atlanta: AHC Media, February 2008.
95
McPhee S. J. Chapter 44. Clubbing // Clinical Methods: The History, Physical, and Laboratory Examinations, 3rd ed. Boston: Butterworths, 1990. Houston M. C. Role of Mercury Toxicity in Hypertension, Cardiovascular Disease, and Stroke // Journal of Clinical Hypertension. 2011. Vol. 13. No. 8. P. 621-627.
96
Mercure // Hygiène du Travail. Tome 1. Geneva, Bureau International du Travail, 1925. P. 4.
97
Мерсье Л. – С. Картины Парижа / Пер. с фр. 2-е изд. М.: Прогресс-Академия, 1995. С. 295.
98
Mullins W. Felt. Oxford: Berg, 2009.
99
Henderson D. The Handmade Felt Hat. Yellow Springs: Wild Goose Press, 2001. P. 15.
100
Crean J. F. Hats and the Fur Trade // The Canadian Journal of Economics and Political Science. 1962. Vol. 28. No. 3. P. 380.