Страница 3 из 14
Рецепт изготовления
В каком месте текста могут быть дырки? Конечно, в «ошибкоопасном», «слабом» (в слабой позиции фонемы). Где тонко, там и рвётся, так ведь?
У гласных – своё «тонко», у согласных – своё. Ещё «тонкие» места – это где всякие знаки (ь, ъ) и дефисы, где есть альтернатива «вместе или раздельно» и тому подобное. В корне, в суффиксе, в приставке, в окончании. Каждая дырка – непременно какая-нибудь орфограмма.
Ученик берёт чистый лист и книжку – лучше ту, которую в данный момент читает. Из книжки выбирает на свой вкус кусочек текста – полстранички. И, переписывая эти полстранички на свой тетрадный лист, сооружает дырявый текст.
Уговор таков.
Во-первых, наш девиз – не меньше одной дырки в слове (односложные слова и очевидные случаи не в счёт).
Во-вторых, текст должен быть написан разборчиво. Аккуратность – это уважение к читателю твоей тетрадки.
В-третьих, дырки должны быть достаточно вместительны – ведь их же штопать кому-то предстоит.
Возможны такие варианты проделывания дырок в тексте:
В-четвёртых, пропуск знаков препинания приветствуется в любом количестве.
И, наконец, в-пятых: книжка, из которой «дырявили» текст, прилагается. Для чего – будет ясно из дальнейшего рассказа.
Сначала на живульку
Итак, текст учениками продырявлен и лишён знаков препинания. Чаще всего эта работа – кусок домашнего задания. Урок начинается с того, что ученики обмениваются своими дырявыми текстами с соседом по парте (или с соседом сзади, или с соседом спереди – на выбор).
Так, дело пошло. Быстро, за три – пять минут, я должен заштопать соседские дырки – пока что на живульку, то есть начерно, карандашом.
Общий сигнал «хоп» – и обратный обмен.
Моя тетрадь вернулась ко мне. Вот теперь я беру ручку и, сверяясь с книжкой, уже по-настоящему крепко штопаю свой текст. Если карандаш не врёт, то есть ошибки нет, обвожу соответствующую букву (знак, соединение) сразу ручкой. Если же сосед ошибся, то, ткнув его в ошибку (а он, соответственно, меня – в мою), стираю её ластиком с лица земли и вписываю – теперь не вырубишь топором! – своей ручкой единственно правильный вариант. Проверяю по книжке знаки препинания. Готово. Прошло ещё три – пять минут.
Текст – как новенький, с иголочки. Мой дорогой сосед между тем проделывает аналогичную работу. А поскольку все являются чьими-нибудь соседями, то все и работают. Поголовная занятость.
Под новым углом зрения
Сколько разных встреч состоялось у нас с текстом?
Когда нашёл подходящий (чтоб слова потруднее) кусочек текста в книжке и проделывал в нём дырки – раз.
Когда сосед дёргал меня за рукав: «А что это у тебя за слово?» – два.
Когда штопал начисто ручкой свой текст (не говоря уж о том, что и соседский карандашом подштопывал) – три.
И, сверяясь, посматривал при этом в книжку – четыре.
И, заметьте, всякий раз текст открывался под новым углом зрения. И при каждом обращении к тексту в световое пятно моего внимания попадали разные(!) слова.
За какие-то десять минут – и сколько перелопатили! И не кастрированного языка учебных упражнений, а того самого, «великого и могучего». Уверена (потому что убедилась на опыте), что, если много текстов через себя вот так пропускать, интуиция заработает у каждого.
В ученической голове подсознательно совершается сложнейшая классификационная работа. Слово (словосочетание, предложение), интуитивно отнесённое к какому-либо классу явлений и подчинённое его законам, уже не одиноко. Оно обзаводится определёнными привычками, манерой поведения. И порой становится просто невозможным написать его неправильно.
Деловые встречи
А сколько же было деловых встреч с соседом (именно деловых, а не на предмет подпольной деятельности)? Сколько раз мой сосед открылся мне с какой-то неожиданной стороны и я подивился тому, на что прежде не обращал внимания! Сколько раз я узнавал в его дырявом тексте свой собственный! В его удачах и неудачах – свои.
А ведь сосед (партнёр) у меня всякий раз новый. Мы работаем в ситуативных четвёрках (малых группах), так что у меня соседей много: сосед слева, сосед справа и сосед по диагонали.
Что касается отметок – пожалуйста! Отмечаю у соседа в тетради «удобство дырок» (комфортно ли мне было буквы в его дырки вставлять) и «качество дырок» (не по мелкому ли поводу они проделаны, ведь чем сложнее орфограмма, тем серьёзнее повод).
Отметка. Личная подпись. А учитель выставляет эти отметки в журнал. Чем не оценка работы?
На уроках штопку дырок можно устраивать и в качестве десерта. Хорошо бы эти штопки проводить между командами – чтобы ещё и ещё раз провоцировать детей на деловые разговоры-договоры и тем самым, между прочим, уменьшать вероятность ошибки. «Хоп!» – и команды по часовой стрелке меняются местами для взаимной проверки…
Ну а не хватило на уроке времени на штопку – можно и на дом задать. Тоже хорошо: в начале следующего урока хозяину тетрадки и штопальщику будет что обсудить.
Фрагмент ученической тетради
Средство третье. Проработка ошибок и неточностей
Понятно, что вообще-то ученикам надо ошибки «прорабатывать»! А как?
Обычный, принятый в школе, алгоритм работы над ошибками даёт представление о том, как работать с единицей языка, но не вмещает представлений о том, как работать с человеком. Как учителю сотрудничать с учеником? Как ему, ученику, сотрудничать с учителем? Со своими сверстниками?
Цифирь на полях
В ученических тетрадках вместо привычных символов (палочка – орфографическая ошибка, галочка – синтаксическая ошибка) на полях появляются разные цифры, которые проставляет учитель при проверке. Каждой ошибке строго соответствует та или иная цифра. При этом учитель может либо исправить ошибку сам, либо просто зачеркнуть её, либо вовсе ничего с ней не делать – в зависимости от хозяина тетрадки или своего рабочего замысла. Но на полях, в соответствующей данной ошибке строке, непременно появится цифра, отсылающая ученика к «Проработке ошибок и неточностей».
Такая маленькая рукодельная брошюрка есть у каждого ученика. Зачем она? Ведь, казалось бы, все эти орфо- и пунктограммы есть в учебнике. Но учебник – большой и не мой, а книжечка – маленькая и моя, именная. Даже сброшюрована и проиллюстрирована собственноручно.
Рукодельная брошюрка
Жизнь «Проработки» началась с десяти орфограмм на одном-единственном листочке, предназначавшемся каждому первокласснику. Перечислены они были в том порядке, в каком заходила о них речь в классе. Каждая новая орфограмма обживалась и торжественно набиралась на компьютере.
По мере углубления в материал (а мы шли не по программе, а собственным путём), наша книжечка разрослась до 57 орфограмм и 19 пунктограмм. Никакой особой логики в их подаче не было, и тем более ни на какую полноту наш список не претендует. Принцип перечисления орфограмм был один – житейский, домашний. (А поскольку у каждого класса жизнь своя, то и «Проработка», если вы вдруг затеете её сочинять, наверняка выйдет не такая, как когда-то у нас.)