Город для хранящего

— А сейчас, сюрприз! — жизнерадостно заорал владелец ценного плаща, выпутав зубами какую-то висюльку из грозди и продемонстрировав ее противникам.

— А это еще что за зараза? — неподдельно удивился Тоен.

И сюрприз случился. Причем для всех.

Сначала из воздуха соткался Хият. Прошелся по воде, словно по суше, отобрал висюльку у рыжего, шокированного явлением, и задумчиво засунул ее в карман.

— Лед расширяется, — сказал мрачно. — Ты бы весь дом развалил и сам бы замерз тоже. Нельзя такие вещи использовать в закрытом помещении.

Атана посмотрела на Тоена, тоже талдычившего про закрытые помещения, и нервно хихикнула.

Рыжий что-то прошептал, уставился на стоящего на воде Хията и заорал:

— Отдай!

Но отобрать он хотел вовсе не свою висюльку. Повис у Хията на руке и попытался сковырнуть с запястья браслет. Даже про свой ценный плащ забыл.

— Отдай ключ! Ты все равно не сможешь им правильно воспользоваться! Только хранящий может!..

Что там может хранящий, осталось невыясненным. Дверь с грохотом рассыпалась щепками. Вода радостно хлынула в образовавшееся отверстие, сбив кого-то с ног и громыхнув чем-то железным.

А потом в изгаженную кухню ворвался Таладат, Толса, почему-то Тейка, целая толпа помощников главы совета, несколько следопытов, два стражника и раскрасневшаяся соседка Атаны.

Таладат понятливо в первую очередь кинулся к опасному плащу. И даже ножи смог со стены вытащить чуть ли не одним движением.

Владелец этого плаща, ни на кого не обращая внимания, все так же пытался отобрать браслет у пятившегося Хията, завывая о том, что только хранящий может им владеть. Тейка явно заинтересовался и пошел поближе.

Атана приказала скрутить рыжего, отобрать у него все, что хоть немного похоже на амулет, а лучше вообще раздеть. От стражи потребовала лекаря, причем немедленно. Слишком уж бледным был Тоен. А потом села на табурет и стала наблюдать. Почему-то она устала. Причем сильно. Хотя вроде ничего такого не делала.

Рыжего, одержимого браслетом, поймали легко и просто. После этого он опомнился и стал требовать вернуть вещи. Иначе все пожалеют, потому что его родственники такого унижения не простят.

Хият громко сообщил, что простят. И объяснил рыжему, что если бы его поддерживали, то не стали бы помогать приезжему воднику. За что и был обозван всякими нехорошими словами.

Внимательно послушав и зачем-то кивнув, Хият пошел к главе совета.

— Я поговорил со змеей и одним человеком, — сказал тихонько, даже не поздоровавшись. — И они считают, что пора прекращать балаган. Раз у меня есть ключ, то ничего мне уже не сделают. Меня уже невозможно подловить, когда я перенаправляю энергию. И валяться трупом я после этого больше не буду.

Атана кивнула, хотя и смутно понимала, о чем он говорит.

— Меня змея сюда послала. Помогла дойти через ее мир. Понимаете, если у города в ближайшее время официально не появится хранящий, такие вот типы в покое нас не оставят, — сказал Хият, указав на ругающегося рыжего. — Зов ведь был, поэтому они считают, что вправе претендовать. Так или иначе. А у многих есть доступ к артефактам. Некоторые еще и помощников себе найдут. Додумаются связаться с собирателями. Да мало ли…

— Я понимаю, — сказала Атана.

— Да. И с проклятьем надо что-то сделать. А сделать это можно будет только в спокойной обстановке. И этому рыжему надо помочь в первую очередь. Он ведь уже с ума сходит из-за проклятья. Умереть пытается. Сам. Нехорошо будет, если действительно умрет, особенно в нашем городе. Они вынуждены будут протестовать и поссориться с нами. Потому что семья. И если они имеют право его ссылать, то мы не имеем права его убивать.

Атана кивнула. Что за семья, она догадалась сразу. И о том, что это не лучший представитель этой семьи — тоже. И даже о том, что разрешить кому-то безнаказанно убивать своих, они не могут, знала. Репутация, дело такое. Сначала не накажут за какого-то желающего власти и причинившего множество проблем балбеса, а потом кто-то посчитает возможным обидеть кого-то более достойного. И будет считать, что ничего ему за это не будет.

— Ага, — сказал Хият и почесал затылок. — А еще поздравляю.

И улыбнулся. Широко и искренне.

— Поздравляешь? — мрачно переспросила Атана.

— Ну, женщин ведь положено с этим поздравлять, — не шибко уверенно сказал водник.

— С чем? — еще более мрачно переспросила глава совета.

— С детьми.

— Какими еще детьми?!

— Ну, не знаю. Я не настолько хорошо разбираюсь в жизненных потоках, чтобы сказать точно. Но их там трое.

— Где? — опять переспросила Атана, чувствуя себя такой легкой-легкой, как перышко, а еще совсем пустоголовой.

— В животе, — припечатал Хият и, зачем-то кивнув, пошел к окну.

Атана пошла следом, не решившись подойти к Тоену, возле которого хлопотали сразу два медика. Посмотрела на небо. Увидела большую птицу, на которой сидели трое людей. И улыбнулась солнцу.

Ильтара хотелось отпинать. Очень сильно. А потом поблагодарить. Он наверняка специально пошел именно в ту сторону.

Заррраза!

Прилетевшие на птице посреди белого дня Ладай, Лииран и Дорана переполошили половину города. Но это было хорошо. Этот же полет отвлек большинство любопытных от нападения на главу совета и человека, в котором подозревали хранящего. Тоена даже в больнице никто не беспокоил, и ему там было до отвращения скучно. Курить не разрешали, кормили всякой крововостанавливающей гадостью и читали лекции о том, как нужно вести себя при подозрении на внутреннее кровотечение. Получалось, что вел он себя совсем неправильно и доказать, что дальше будет вести себя как надо, самостоятельно выполнять все предписания и не перенапрягаться, у мужчины не получалось. Так что отпускать его из больницы в ближайшие два дня никто не собирался. Еще и угрожали привязать, если он попытается сбежать без разрешения.

С другой стороны, пускать к нему медики тоже никого не хотели. И разные сочувствующие и желающие проявить дружелюбие довольно быстро разошлись, устав топтаться под окнами и подозрительно друг на друга коситься.

Атана тем временем провела занимательный разговор с рыжим плащеносцем, оказавшимся двоюродным братом хранящей Волчьих Челюстей. Впрочем, удивились этому только присутствующие при разговоре советники Тейка и Соен. Остальные — Хият, Таладат, четверо помощников главы и два стражника — догадались сразу, как его увидели. Даже паучиха Леда, пришедшая последней, без труда поняла, чей он родственник и откуда такой взялся.

Звали это рыжее несчастье Вейном. В город оно решило явиться сразу после того, как узнало, что Вельда услышала тот самый зов и отправилась в Большой Камень участвовать в соревновании за право стать хранящей. Сам он в это время подрабатывал амулетчиком в одном мелком селении на мелком же островке. Островок был каменистым и ничем не примечательным. Селение на нем появилось только потому, что он был очень удобен для разных законопослушных и не очень торговцев, решивших принять участие в товарообмене между материком и островами. Как известно, к городам корабли с материка пускают редко и после множества проверок, вот купцы, чтобы не терять время и устраивают торги в таких вот вроде бы ничейных селениях.

Вейну жить на островке не нравилось, он был уверен, что достоин большего. Что семья отнеслась к нему крайне несправедливо. Он всего лишь хотел стать сильнее, взял амулет без спросу только потому, что ему вряд ли бы разрешили. Еще он хотел этот амулет вернуть после того, как научится делать такие же. А его наказали, изгнав из города на целых три года. Еще и амулет отобрали.

В общем, дошли до этого несчастья новости о том, что Вельда отправилась в Большой Камень, и это стало последней каплей. Потому что родственница была девчонкой вредной, бездарной и ни к чему не пригодной. При этом ее терпели, а его наказали за маленький проступок. Накрутив себя и выпив для храбрости, Вейн придумал план. Рисковый надо сказать, но терпеть несправедливость мужчина больше не собирался.