Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 18 из 83

- Здорово, братки!

Публика, лежавшая на нарах, приподняла головы. Все молчали. Я принялся разглядывать, нет ли знакомых.

- Ха, Язва, а ты как здесь оказался? Тебя тоже окрестили? Не забыл, как меня в балан упаковывал?

- Тише! - прошипел Язва. - Убьют.

- Слушай, Язва! Я тебя не узнаю. Под мусорами, что ли, прогнулся? С каких пор стал смерти боятся? Или ты забыл уже, как в побегушке на пулеметы с ножами кидался? - возмутился я.

О Язве в Устьвымьлаге ходили легенды. После войны, во время массового побега в Коми АССР, толпы заключенных, перебив охрану, вышли в тайгу. Побег был организован бывшим летчиком, подполковником Васильевым, который во время войны, не дотянув до своих, посадил свой горящий самолет на вражескую территорию. Отстреливаясь до последнего патрона, он был ранен и в бессознательном состоянии попал в плен. Впоследствии ему удалось бежать. Добравшись до Родины, он получил двадцать пять лет "за измену Родине".

Начальство лагеря, в котором находился Васильев, любило заходить в зону с оружием. Этим обстоятельством и воспользовался бывший подполковник. Из числа заключенных он отобрал двенадцать бывших военнослужащих, в основном снайперов и одного ярого скандалиста из воров, которым оказался Язва. По намеченному плану Язва должен был вступить в яростные пререкания на бытовой почве с начальником лагеря, когда тот со своей кавалькадой появится в бараке. В самый разгар полемики, после того как возмущенная охрана примется пресекать дебош, с верхних нар на них посыплется публика, которая разоружит и свяжет охранников вместе с начальником лагеря. Оружие будет тут же роздано снайперам, которые моментально дислоцируются на огневых позициях, по двое у каждой из четырех вышек и четверо возле вахты. По команде Васильева одни внезапно и одновременно откроют огонь по солдатам на вышках, другие пойдут на штурм вахты. Все же остальные согласившиеся на участие в мятеже зеки должны по мере возможности шуметь, кричать, создавать иллюзию всеобщего восстания.

Первая часть запланированного была выполнена с блеском. Расстреляв вышкарей и вахтеров, нападающие штурмом овладели зданием дивизиона и, перебив полупьяных солдат, завладели солидным арсеналом оружия и приличным запасом продовольствия. Связь с центром была тут же уничтожена. Ворота лагеря открылись нараспашку. Все желающие были приглашены в этот необычный поход. В зоне остались только малосрочники. Освобождая по дороге другие лагеря и тем самым увеличивая свою численность, уничтожая охрану, колонна продвигалась на север. Язва активно участвовал во всех действиях подполковника, был его правой рукой и неофициальным заместителем. В планы Васильева входил выход к морю, захват парохода и эмиграция в Америку.

Но вторая часть плана начала давать сбои. Весь Воркутинский военный гарнизон был брошен на подавление восстания. Центр тоже среагировал мгновенно. В тундру, куда к этому времени добрались повстанцы, вышли танки. Самолеты с бреющего полета расстреливали разбегавшихся зеков. Большая часть участников побега была уничтожена. Остальные схвачены, осуждены на предельные сроки и водворены в места для них предназначенные. Язва проявил чудеса храбрости и фанатизма, чудом избежал смерти и с переломанными конечностями был переправлен в Москву, а после излечения и раскрутки снова на Север. Подполковник Васильев исчез бесследно. Его не нашли ни среди живых, ни среди мертвых.

- Давай канай[28] сюда, - примирительно прошептал Язва. - И не ори. Сам не хочешь жить, других не подставляй.

Он подвинулся на нарах, и я тут же разместился рядом.

Обычно, когда прибываешь в новую хату[29], перед глазами возникает одна и та же картина. Часть зеков, усиленно экономя свой жизненный потенциал, валяется на нарах, часть, предпочитающая активный образ жизни, прохаживается (если позволяет жизненное пространство), некоторые, окруженные болельщиками, отчаянно режутся в стос[30]. Есть шахматисты, доминисты. Кто-то висит на окне, пытаясь ухватить лишнюю дозу кислорода, а кто-то, воспользовавшись свободным местом у параши, выпускает из себя излишнюю жидкость.

Здесь лежали все.

- Сека, ты в курсе, куда попал?

- В курсе. На штрафняк. На бугановскую «дачу». Ну и что? - ответил я.

- А знаешь, что сюда гонят «отрицаловку»[31] со всего Союза?

- Ну?

- А отсюда-то не уходит никто! Чуешь? Да чего я тебе толкую? Сам все увидишь. Недолго ждать осталось. Курить, кстати, у тебя нету? - с надеждой посмотрел на меня Язва.

- Да есть чуток. Шрам подогнал, - достал я кисет.

- Так эта падла еще жива?

- Обижаешь!

Язва свернул и прикурил цигарку.

- Покурим!!! - раздалось со всех сторон.

- Закуривай, шпана! Все равно на всю жизнь не хватит. Нос, раскупоривай свой загашник! Видишь, у братвы уже уши посинели? Давай, давай, не трясись! - подтрунивал я над Лехой.

- Сека, а пшеничной, случайно, не завалялось? Может, «Север» или «Беломорчик» есть? Сам же тебе в торбу закладывал! - раскатал губы Язва.

- От той торбы ничего не осталось, - в сердцах оборвал я. - От Бизона - тоже. Ты чего, спал, что ли, на сходняке, когда я все рассказывал?

- Да что ты, Сека, я ведь уже не был на зоне, когда тебя пригнали! - укоризненно уставился на меня Язва. - Меня за Клячу быстро размотали. Я же один по делу пошел. Понимаешь, приходит новый этап с Пресни, человек пятьдесят. Среди них двое урок - Хорь и Васька Рыжий. Ну, Рыжего я еще по свободе знал. Увидели они Клячу на сходке. Спросили: а что у вас тут этот фраер делает? Кляча побелел. Хорь говорит: как же это получается? Ты в Китойлаге мусорам задницы лизал, комендантом зоны работал, а теперь за вора хиляешь? Ну и все. Исполнителем пошел я. Вот теперь загораю здесь вместе со своим четвертаком.

- Так тебе четвертак накинули? Пятерка же оставалась. Другого исполнителя не нашлось среди тяжеловесов?

- Да нет, Сека. Если б я не пошел, взяли бы человек пять - десять. Ну, как вас тогда…

В коридоре гулко раздались шаги. Загремел ключ в замке, и дверь в камеру со скрипом распахнулась. В помещение ввалились пять надзирателей.

- На проверку становись!

Все, до неприличного поспешно, вскочили с нар и моментально построились. Старший из надзирателей, по кличке Скот, принялся выкликать по списку, внимательно вглядываясь в каждого отзывавшегося. Закончив перекличку, он подошел к Носу.

- Откуда ты, урод?

- Полегче, начальник, ты тоже не красавец! - обиделся Леха.

- Обидчивый? Ну что ж, обижаться придется на самого себя. Забирайте его! - кивнул Скот своим коллегам. Носа выволокли в коридор. Дверь захлопнулась.

Вся камера напряженно прислушивалась к происходящему в коридоре. Вначале хряские звуки ударов, шум тела, рухнувшего на пол. Потом голос Скота:

- Рубашку сюда! Полегче, говоришь? Сейчас тебе так легко станет! На небо улетишь!

Началась какая-то возня. Из-за двери донесся протяжный, мучительный Лехин вопль и, как бы захлебнувшись, затих. Прошли томительные минуты ожидания. Беспомощность боролась с диким желанием помочь любым способом своему товарищу по несчастью. Ярость дошла до последнего предела. Неимоверным усилием воли я сдерживал себя, чтобы не бросится и не вышибить головой железную дверь камеры. Еще через несколько минут надзиратели вытряхнули из смирительной рубашки перед нами на пол неподвижное, неестественно скрюченное тело Лехи и, погромыхав замком снаружи, ушли.

Столпившись вокруг Лехи, потрясенные, мы вглядывались в его лицо. На наших глазах происходило чудо. Уродливая маска исчезала, уступая место привлекательному и симпатичному образу. Нет, общие черты не изменились. Но само выражение лица вызвало всеобщее изумление. На вечно виноватом, беспокойном, иногда лукавом лице Лехи сейчас была печать спокойной уверенности и умиротворения. Слегка приподнятые уголки его губ образовывали какие-то добрые морщинки, как будто бы ему снился очень хороший сон. А все его скрюченное, сломанное, измученное тело как бы говорило: ребята, все нормально, не жалейте меня, мне очень хорошо.