Страница 12 из 16
Лера ждала его под медной табличкой с текстом: "Здесь, в ресторане «Союз», 7 ноября 199.. года проходила историческая встреча "без галстуков" президентов двух великих держав…" И Лера, и Смагин оказались в «Союзе» впервые. При входе стоял человек, одетый в военную форму с треугольниками в петлицах. Но удивило не это (все хорошо знали, что ресторан потому и назывался «Союз», что был стилизован в духе советского прошлого). Удивило присутствие огромного черного кота с белыми щеками, который располагался на банкетке неподалеку от «сержанта» Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Впрочем, был он настолько хорош – и статью, и выражением собственного достоинства в желтых, как месяц, глазах, – что вопрос о допустимости пребывания котов в учреждениях общепита исчез сам собой.
Лера и Смагин прошли в глубь ресторана. Каждый из залов соответствовал определенному периоду в истории СССР. Мебель, картины, другие атрибуты времени – все было тщательно подобранно. В зале сталинских пятилеток у Смагина чаще забилось сердце: на одной из стен висел "Портрет ткачихи – стахановки Ульяны Кавардак" (разумеется, копия, поскольку подлинник кисти смагинского деда украшал комнатку внука). В этом зале Смагин и Лера решили остаться. Они заняли столик на двоих в стороне от сцены, увенчанной лозунгом: "Под знаменем Ленина-Сталина, под водительством партии большевиков – вперед, к новым победам!"
Официантка, приветливая девушка в полосатой блузке и красной косынке, сообщила, приняв заказ, что скоро начнется концерт.
– Это новая программа. Ее сегодня в первый раз показывают.
– Похоже, мы не зря сюда пришли, – улыбнулся Смагин. – Только не пойму, кого за это благодарить?
Лера достала мобильный телефон.
– Вот, смотри…
На дисплее высветилось то самое SMS-сообщение. Под ним стояла буква "А".
– Я и решила, что это ты. «А» – Алексей.
– Знаешь, – сказал, подумав, Смагин, – ничего тут удивительного нет. Ведь не мы же одни собирались сегодня встретиться, а сбои в сотовых сетях не часто, но случаются.
– И потом, мне здесь нравится, – подытожила Лера.
Она начала рассказывать, как утром заинтриговала сослуживцев своим появлением с чемоданом. Как поодиночке подходили они к ней, чтобы узнать "зачем это?", и как Лера шепотом, якобы по секрету, отвечала: "Я от мужа ушла…" Новость эта возбуждающе подействовала на коллектив, который весь день пребывал в приподнятом настроении.
– Непросвещенным остался только Владлен Павлович: он принципиально сплетням не интересуется.
– Это ваш начальник? Ошибаешься! Он тоже в курсе.
Пока Смагин описывал свое стояние под окнами «Интуриста», официантка размещала заказанные блюда на столе. Вскоре картина, представшая перед Лерой и Смагиным, напоминала красочный разворот кулинарной книги "О вкусной и здоровой пище" издания периода культа личности, где на белоснежной скатерти теснились хрустальные блюдца с красной и черной икрой, подносы с жареным поросенком и дичью, лотки с нарезкой из севрюги и лососины, высокие вазы со свисающим через край виноградом, коньяки и вина и золотое ведерко с шампанским. Конечно, на их столе было не совсем так, но похоже.
– Алеша! – изумилась Лера. – Мы же все это не осилим!
– Зато все попробуем!
Вечер был замечателен! Они болтали, пили коньяк, наслаждались деликатесами. И концертная программа их не слишком интересовала. А между тем, ведущий объявил:
– Сейчас со своими опытами перед вами выступит знаменитый граф Калиостро!
Лера машинально подняла взгляд и, широко раскрыв глаза, сказала:
– Алеша, обернись!
На сцене в черном фраке стоял Артурыч.
– Ну и что? – сказал Смагин. – Он мне сам говорил, что подрабатывает, где может: в цирке не так уж много платят.
Нигелла, как всегда, улыбался. Только это была не обычная его простодушная улыбка в блеске дешевых коронок, а тонкая, сдержанная, почти холодная. И еще непривычно было видеть его во фраке (Смагин усмехнулся, вспомнив извечную тельняшку Нигеллы); подтянутый, элегантный, он казался совсем другим человеком.
– Господа! – произнес Нигелла. Его мягкий баритон звучал глубже обычного.
– Опыты, которые я продемонстрирую сейчас, имеют важное научно-практическое значение и неопровержимо доказывают, что, воздействуя на некоторые параметры системы «пространство-время», возможно совершать путешествия в прошлое, то есть изменять последовательный порядок всего сущего в обратном от данной минуты направлении. Единственное ограничение состоит в том, что человека невозможно отправить дальше точки его рождения. Иными словами, никто из участников опыта не сможет оказаться, например, в эпохе правления египетских фараонов. Да это и не к чему. Опыты и без того чрезвычайно увлекательны и – самое главное! – совершенно безопасны! Итак, мне нужен один из вас в качестве участника эксперимента.
Долго ждать не пришлось. Объявилось сразу несколько добровольцев. Нигелла выбрал ближайшего к себе – крупного, рыхлого мужчину с потеющим лицом.
– Если не ошибаюсь, господин Колупаев? 1955 года рождения?
Волонтер оторопел.
– Как вы узнали?
– Поверьте, это не самое сложное в моей профессии. Итак, назовите любую дату в промежутке между вашим рождением и сегодняшним днем.
– Вчера, – продемонстрировал убогую фантазию Колупаев.
– Время?
– Два часа дня.
Люстры вдруг погасли, и в воздухе объемно высветилось просторное помещение с длинным столом, за которым сидели люди. Стол возглавлял Колупаев.
– Куда подевались средства на реконструкцию, мы хорошо знаем. Но не дай Бог, чтобы это узнала комиссия. Завтра она начинает работу…
– Все правильно! – взволнованно перебил самого себя Колупаев, и кабинет исчез. – Вчера я проводил совещание… Но это… Невероятно!
Он был ошеломлен. Как, впрочем, и все остальные.
– Что ж, продолжим, – спокойно сказал Нигелла и направился в зал.
Он подошел к лысому мужчине в дорогом костюме с крупным зеленым камнем на булавке для галстука.
Тот сидел, небрежно откинувшись на спинку стула, с двумя юными спутницами по сторонам. Недоверчивая ухмылка застыла на его слегка небритом, по последней моде, лице.
– Сударь, вам кажется все это ловким трюком?
Мужчина усмехнулся, сверкнув бриллиантом в зубе:
– Ну, кажется…
– А скажите, мы с вами знакомы?
– Я-то вас впервые вижу, а вот вы обо мне, наверно, кое-что разузнали… И фильм какой-нибудь сляпали… Как про этого – подсадного вашего…
– Ну что ж, поступим в таком случае вот как. Сейчас вы лично шагнете в прошлое, оставаясь здесь, с нами… Надеюсь, вернувшись, вы не станете утверждать, что проделанное вами путешествие – ловкий трюк. Итак… Пусть будет… 15 часов 20 февраля 1983 года!
Мужчина мгновенно выровнялся на стуле и, проведя ладонью по голове, заговорил:
– Гражданин начальник, вы же обещали досрочное освобождение. Мне иначе нельзя. Паханы уж начинают догадываться, что я ссученный. Гражданин начальник, мне ж кранты…
Речь его сопровождалась сценой в кабинете лагерного начальника с майорскими погонами.
– Прекратите это издевательство! – раздался гневный возглас.
Это возмутилась субтильная дама в очках из-за соседнего столика – личность, хорошо всем известная: отставная депутатша и яркая поборница либеральных ценностей. Она старательно придерживалась образа глубоко интеллигентной женщины, но иногда ее из образа выносило.
– Какого черта! Кто разрешил! – голосила она. Привыкли при коммунистах опыты на людях ставить! Развелось шарлатанов до хрена и больше! Я прекращу…
Нигелла не стал ее слушать дальше.
– А для вас, уважаемая, пусть наступит 14 часов 22 апреля 1980 года.
Дама вытянулась в струнку, на ее лице проступило выражение торжественности:
– Особенно дорого для меня то, что в члены КПСС я вступаю в этот знаменательный день, когда вся наша страна, все прогрессивное человечество отмечают 110-тую годовщину со дня рождения величайшего гения, основателя первого в мире государства рабочих и крестьян Владимира Ильича Ленина!