Страница 11 из 80
Снизу, из ядовитых южных складов, из паутины недостроенных шахт, пришли безглазые демоны, вытеснив шептунов на поверхность. Шептуны яростно сражались, отстаивая свои жилища и остатки окаменевшей пищи, свои подземные скотоводческие фермы и колодцы с чистой водой. Самое удивительное, что белые бесы не увлекались людоедством и не пили вина из черепов врага. Всех захваченных в плен они относили в нижние тоннели и бросали в грязь.
Силы оказались неравны. На тот момент, когда Анна Третья приземлилась в центре поселка на своем драконе, в живых осталось не больше трех сотен шептунов. Их медленно добивали солнце и сладкие туманы, им приходилось жить в пещерах на склонах холмов. А безглазые плодились с ужасающей скоростью. Никто не знал, сколько их там внизу и как далеко они прорыли свои норы. На несколько месяцев установилось шаткое равновесие, а затем твари начали вылезать на поверхность. В безлунные ночи они безбоязненно бродили по болотам, жрали червей и мелких грызунов, воровали детей из землянок. Едва занимался рассвет, демоны спешили назад в убежища. Когда шептунам удавалось поймать зазевавшегося беса, они не отказывали себе в удовольствии помучить его, привязывали его и смотрели, как солнечные лучи превращают кожу врага в незаживающую язву…
– Плохо дело, господин, - подытожил чингис. - Здеся мы их полтыщи положили, а выходить, ишо немерено попряталось…
"Плохо не это", - думал Артур, разглядывая трупик одного из безглазых детенышей. Добросовестные гвардейцы зарубили взрослую самку и вместе с ней - троих ее детей. Крошечная девочка неопределенного возраста пыталась спрятаться на груди у матери, одной длинной лапкой уцепившись за ее шею. В левой лапе маленькая самочка сжимала кривую деревяшку, обмотанную пучками травы и тряпками.
Артур наклонился и кинжалом разжал цепкие пальцы. На ладони у нее лежала кукла. Грубо выполненная, без лица, но с большими ушами и короткими кривыми ножками.
– Плохо другое, - вслух повторил президент. - Эти мутанты напали на шептунов не от хорошей жизни. Их самих что-то вытеснило из южных складов…
– Это всё химия! - авторитетно произнес умное слово чингис.
– Это уже не химия, капитан. Тащи сюда летуна, самого сильного. Мне срочно нужна связь с Хранителями.
5. СОРВАВШАЯСЯ СДЕЛКА
– На первый вопрос я тебе ответил. - Исмаил подкинул дров в очаг. - Когда Бердер поедет пить горячую водку к косоглазым братьям, он передаст твою просьбу.
– А когда он поедет пить водку?
– Клинок, ты стал нетерпелив, как глупый мальчик! - Хранитель укоризненно покачал головой. - Когда начнется осенний праздник урожая, китайские братья пригласят нас к себе. Или не пригласят, это их право,
Хранитель памяти перевел внимательный взгляд с брата на Артура, затем кашлянул и попытался разрядить обстановку.
– Ты продал всю добычу немцам и полякам? - удивился Кристиан.
Валдайский отшельник в неделю произносил не больше десятка слов, а уж добиться от него связной фразы было настоящим подвигом.
– Нам нужны деньги, - сдерживая нетерпение, пояснил Артур. - Нам нужны деньги и солдаты. Двадцать тысяч пеших штыков и, как минимум, десять тысяч конницы.
– Наемники готовы пойти с тобой на юг? - Исмаил разлил по кружкам травяной чай. - Раньше ты верил, что наберешь достаточно русских.
– Ты говорил слова "обязательный призыв", - усмехнулся в усы Хранитель памяти.
– Я посоветовался с Думой, - Коваль отхлебнул душистый напиток. - Для нашего дела призыв не годится. Дружина должна быть добровольной.
– Немного найдется ковбоев, готовых бросить свои огороды.
– Пусть так. Я говорил с епископом Варшавским и бургомистром Берлина. Я встречался с датчанами, норвегами и президентом Нового Хельсинки. Я делал подарки в Киеве и Екатеринбурге. После продажи моторов и станков нам хватит денег на сорок тысяч солдат. На два года кампании. Иноземцы пойдут первыми, а наши добровольцы - следом. Еще двадцать тысяч.
– Ты стал жестоким и хитрым, Клинок.
– Я хочу сохранить сыновей нашим матерям. В России только что появились Дума и первый президент. Если в первый же год отнять у матерей их детей, следующей весной призыв сорвется, все попрячутся по лесам.
– Жестоко, но мудро, - кивнул Исмаил. - Пусть первыми погибнут чужаки. Зачем ты просил о встрече?
– Твой брат умеет смотреть вперед, - почтительно склонился к отшельнику Артур. - Он предрек мне большую войну на юге. Он сказал, что я должен собрать всех русских под тенью креста. Но Хранитель памяти умолчал о хищном болоте.
Качальщики переглянулись. Кристиан подергал себя за бороду и принялся набивать трубку.
– Болота как болота, - удивился Исмаил. - Целое море отравы, но наши братья присматривают за ним. Там нет Слабых меток, значит, нет опасности для людей. Для нас нет работы, пускай тревожатся китайцы.
– Раньше не было опасности, - поправил Артур. - Внучка Прохора не заметила на Вечном пожарище второго городка, в восьми километрах к югу от первого. Он затонул и развалился. У моих людей ушел день, чтобы прожечь путь в ядовитых мхах.
– Там нет Слабых меток! - упорствовал старый Качальщик.
– На юге не только склад Госрезерва. Там размещался секретный завод по переработке ракетного топлива. Само по себе ничего опасного. Цикл был полностью завершен, поэтому Звенящий узел не зародился. Но безопасные компоненты просочились в почву и стали кормом для плесеней. Во всяком случае, я так думаю…
Когда он закончил рассказ, оказалось, что Качальщики так и не притронулись к своему чаю. Кристиан задумчиво перебирал цветные камешки на столе и смотрел в окно.
– На обратном пути мы снова были вынуждены встать на ночевку на старом аэродроме. Там потеряли еще девятнадцать человек. Даже я слышал зов. Сопротивляться ему непросто. А когда караван выбрался в степь, оказалось, что у четырех фургонов сломались колеса, и их пришлось бросить посреди болота. Утром за ними вернулась ремонтная бригада…
Коваль обвел притихших слушателей суровым взглядом, нарочито медленно положил себе в блюдечко варенья, выглянул во двор. За кирпичной оградой коттеджа отдыхали три оседланных крылатых змея. Из горячих глоток валил пар. Под лапами хрустел ковер из мерзлых пожухлых листьев.
– Утром ребята вернулись с конями, колесами и новой осью. Они нашли на дороге груду шурупов, гаек и сверлильные станки. От фургонов сохранились стальные дуги и углы, только черный металл. И тот был изъеден до такой степени, что не годился даже на запчасти. Трясина сожрала всё, что было из дерева, включая полы и оглобли. В одном из фургонов везли шестнадцать тонн меди. От нее на асфальте осталась гора красного песка. После того как караван ушел в Тамбов, я послал картографа проверить вешки. Трясина продвинулась на четыре метра. Она растет и…
– Ты знал об этом? - Исмаил пристально взглянул на брата.
– Великую Книгу можно понимать по-разному… - туманно ответил Кристиан.
– Вы полагали, что в Книге речь идет о нашествии вражеской армии, - мягко наседал Артур. - Но Карин со своими янычарами, если верить нашим шпионам, находится гораздо западнее.
– Зараза ползет… - прошамкал Исмаил. - От Москвы тоже ползет зараза, несмотря на все старания. Что теперь, каждую минуту кидаться к Хранительнице Книги? Ты стал хозяином города, ты хочешь стать хозяином страны. Не к лицу властителю робеть перед вонючей лужей…
– Помолчи, брат, - Кристиан потрепал своего уральского родственника по плечу. - Клинок, я не могу смотреть вперед по твоей прихоти. Будущее приходит к нам, когда угодно высшим силам.
– Я принес нечто, что вам поможет. - Коваль открыл сумку, выложенную изнутри соломой, и достал закупоренную бутыль. - Это вода оттуда. Только это совсем не вода: я отдавал ее химику.
– Французской девчонке?
– Она не девчонка, а талантливый ученый.
– И что сказал талантливый ученый? - хихикнул Исмаил.
Кристиан молча перебирал камешки. Плотно закупоренная бутылка с желтым содержимым ехидно поблескивала, отражая пламя очага.