Страница 20 из 41
С другой стороны, нельзя было не заметить моего агрессивного отношения к красным директорам. Я активно выступал за их смену. Скупал акции, кредитовал, захватывал. Так что любить меня им, в общем-то, было не за что.
Первое сообщение об итогах городского актива я получил следующим утром, часов в семь. Звонила Лидия Ивановна Кнутова, директор городского торга. Она всегда относилась ко мне с теплотой и участием.
– Николай, поздравляю, с понедельника ты мэр города.
– Не понял, – спросонья я туго соображал.
– Вчера был Зотин, он снимает Дунаева. Посовещался с нами, мы все рекомендовали в мэры тебя.
В двух словах рассказав о прошедшем собрании, она со смехом закончила:
– Станешь мэром, помни: первой тебя поздравила я.
Потом был второй звонок, третий… Меня поздравили все, кто был на собрании, кроме, разумеется, Виктора Григорьевича Васильева. Больше всех времени мне уделил Николай Васильевич Козел. В конце разговора я спросил его, как однажды Зотина:
– Ну, а как все будет дальше?
– Очень просто. В понедельник Владислав Максимович вызовет тебя и в твоем присутствии подпишет указ о назначении.
– Тогда давайте, Николай Васильевич, дождемся понедельника, – ответил я. – Будет указ, тогда и поздравления приму с удовольствием.
– Да ты что, не веришь мне? – в его голосе сквозила легкая обида.
– Вам-то, Николай Васильевич, я верю, а вот Зотину верить бы не стал. Он уже однажды меня назначал.
– Не может он нас всех обмануть, – Николай Васильевич, кажется, задумался. – Ведь на собрании был, можно сказать, весь цвет города, вся элита. Нет, не может он, как говорите вы, современные бизнесмены, нас кинуть. Не тот он человек. Он старый коммунист, а коммунисты свое слово держат.
– Не буду спорить. Назначит – так назначит, я же не против. Но лучше дождаться понедельника.
На том и порешили.
В понедельник ничего не произошло. Как и во вторник, и в среду. Из газет я узнал, что Зотин отбыл в Италию для подписания контракта по заводу холодильного оборудования СП «Совиталпродмаш».
О состоявшемся заседании актива больше никто не вспоминал.
Так Владислав Максимович назначал меня мэром второй раз. На дворе стояла весна 1994-го.
А жизнь в республике и в Волжске становилась все сложней. Задержки зарплат бюджетникам достигали полугода. Учителя как наиболее организованная масса еженедельно проводили по школам собрания: готовились к забастовке. Дунаев как мог, отговаривал их от этого шага. Обещал зарплату, ехал в Йошкар-Олу и… возвращался ни с чем. Управляемость города приближалась к нулю.
Злой рок преследовал Зотина по пятам. 4 мая 1994 года скоропостижно скончался Виктор Александрович Галавтеев. Великий человек! Глыба! Это он изо всех сил сдерживал экономический крах республики. Пахал с утра до ночи, а умер от советской системы. Первого мая немного посидел за праздничным столом, и ему стало плохо. Длинные выходные – в больнице это беда. Главврач выделил вице-президенту отдельную палату, медсестра поставила капельницу, и о нем забыли. Виктор Александрович немного оклемался и пошел на своих ногах в туалет (с диагнозом инсульт). В коридоре ему стало плохо, и через некоторое время он скончался. Экономика республики в один миг осиротела. После смерти Галавтеева дела Зотина, как и рейтинг, пошли резко вниз.
А между тем потихоньку надвигались выборы президента Марий Эл. Зотин отчетливо понимал, что без поддержки глав администраций городов и районов ему не выиграть. За Волжск, второй город по числу избирателей, он волновался особенно. Волжане, знавшие его по обкомовским временам, не скрывали, что голосовать за него не собираются. Владислав Максимович бесился, но ничего поделать не мог. Дунаев, который мог быть его помощником, авторитетом среди горожан не пользовался. И тогда в который уже раз Зотин решил поменять мэра Волжска.
В это время оппозиционно настроенные депутаты Государственного собрания, и я в их числе, всеми способами пытались провести закон о местном самоуправлении, в соответствии с которым глав администраций городов и районов должны были избирать всенародно. Правительство сопротивлялось: кому же хочется упускать из рук такую власть. Для Зотина новый закон был смерти подобен. Если одновременно проводить выборы глав исполнительной власти всех уровней, контролировать процесс сверху, включать административный ресурс практически невозможно: каждый глава администрации в первую очередь будет думать о своих выборах, о своих интересах, о своей шкуре.
Однажды, когда я решал депутатские вопросы в аппарате Госсобрания, меня нашел помощник президента.
– Владислав Максимович просил вас срочно зайти к нему.
Когда я зашел в кабинет, там находился Юрий Алексеевич Буйлин, руководитель президентской администрации. Они о чем-то оживленно дискутировали, но с моим появлением замолкли.
– Садись, Коля, – Зотин показал на свободное кресло. – Долго говорить не буду. Ситуацию по городу знаешь. Все, кому ни звоню, предлагают на пост мэра тебя. Как сам?
Худшего варианта, чем я, у Зотина быть не могло. Я был его ярым оппонентом и не представлял, как и зачем он мог назначать меня мэром. Это опять была какая-то политическая игра. Но на этот раз я уже не ощущал себя мальчиком, которого можно развести. И решил подыграть.
– Я согласен.
– Только придется сложить полномочия депутата Госсобрания, – напомнил президент. – Ты готов?
«Ах, вот оно что», – понял я.
– Готов.
Зотин и Буйлин переглянулись.
– Тогда Юрий Алексеевич объяснит тебе, что и как.
Мы пожали друг другу руки, и я пошел с Буйлиным.
Руководитель администрации президента был фигурой влиятельной. Я получил задание подготовить все бумаги для назначения: характеристику, документы об образовании и так далее. На меня впервые была составлена «объективка» – бумага, которая обычно сопровождает назначение человека на должность. Это уже было серьезно.
И опять в который раз все осталось на бумаге.
Грянул банковский кризис 1995 года. Осенью встал мой банк. Около трех тысяч вкладчиков остались без денег. Это была катастрофа. Здание находилось в осаде: толпа орала и ревела. Ежемесячно я проводил собрание вкладчиков: мы выбирали ликвидационную комиссию. Люди получали свои вклады и исчезали. Их места занимали другие: и снова крик, и снова слезы. Выдавали вклады, чем могли: часами, запонками, китайскими пуховиками, сандалиями.
Почти все сотрудники разбежались. Остались несколько человек – самые преданные.
Жена в один день развелась. Я был в Москве. Позвонила: так, мол, и так, тебя все равно посадят, а я о детях думаю. Дай согласие на развод, иначе все имущество отнимут. Согласие я дал. Переехал в однокомнатную квартиру рядом с банком. Какой уж тут мэр.
И все же, все же…
Примерно через полгода тема возникла вновь.
Я уже переехал в Йошкар-Олу, создал новую фирму, потихоньку начал подниматься на ноги. С собой привез Анну Владимировну, своего главного бухгалтера. Аннушку, свою будущую жену. Почти в кредит у друзей взял квартиру на окраине города, в микрорайоне Березово. Как председатель ликвидационной комиссии банка раз в месяц ездил в Волжск: судился, выдавал вклады, вместе с девчонками бухгалтерами, которые даже зарплату не получали, составлял какие-то отчеты. Здание пришлось продать Сбербанку: это хоть как-то разрядило обстановку.
И вот однажды летним вечером иду я с заседания депутатской комиссии. Вышел из Серого дома, до стоянки двадцать метров. Рядом скрип тормозов. Оглянулся: черная «Волга» и Зотин из открытой двери.
– Как дела, Коля?
– Да вроде ничего, – ответил я и собрался идти дальше.
– Погоди, дело есть.
Я остановился.
– Местом мэра в Волжске не интересуешься?
«Это уже похоже на издевательство», – подумал я.
– А что, есть предложения?
– Есть, – не вылезая из машины, Зотин испытывающее глянул на меня.
– Завтра я меняю Дунаева, на два часа дня назначено собрание актива. Ты один из кандидатов. Так что милости прошу.