Волшебство для Велеи

После четырех месяцев молчания проснулась хозяйка этого тела. Пока я отвлеклась, Дамара решительно отвоевывала позиции. Как назло, дверь особняка распахнулась, и на крыльце показалась невысокая светловолосая женщина. Без слов стало ясно, что именно она является матушкой Дамары. У меня перехватило дыхание, по нежной девичьей щечке скатилась слеза. Я ничего не успевала сделать, а Дамара, окрыленная надеждой на возвращение, погнала меня прочь. Светлова-старшая, будто ощутив горе дочери, рванулась навстречу и обняла ее, прежде чем я успела сообразить, что делать в такой ситуации.

Тело помнило, а вот я позабыла о том, что такое мамины объятия. Давно меня никто так горячо не обнимал, да и чужды были ведьмам все проявления любви. Еще секунда и я бестелесным духом взлетела над лужайкой, теряя контроль. Звуки растворялись, солнечный свет струился сквозь меня, я больше не ощущала землю под ногами и с высоты оторопело наблюдала за тем, как мать обнимает свою дочь. С крыльца к ним спускался высокий, широкоплечий мужчина, в полном расцвете сил, в его руках алел букет роз. Идиллическая картина... но в ней нет места для меня. Призраку плохо на солнце, оно жжет, слепит, грозит испарить. Громкое выразительное покашливание внизу, и я вижу под собой молодого огневика. Не его ли я собиралась убить? Его! Глупость какая! Мне важно узнать, что случилось с Мишкой, а еще сам Ар'рцелиус поручил мне важное дело! Так имею ли я право отступать?

Отвечать не требовалось, стремительной стрелой вернулась в тело, выгоняя расслабившуюся, празднующую легкую победу Дамару. И тут же отстранилась от 'маменьки', размыкая объятия. Она с недоумением воззрилась на меня, и ищейке пришлось смущенно опустить очи, а еще всплакнуть, благо предшественница все это время рыдала, не переставая. 'Папенька', стремясь разрядить обстановку, суетливо вручил букет роз, меня едва не стошнило - уж слишком приторным был их аромат.

В доме оказалось ничем не лучше, здесь был растоплен большой камин, точно на улице властвовал мороз. Ох уж эти теплолюбивые маги! Мне срочно потребовалось освежиться, и пока 'родители' беседовали с притащившимся за нами Райтом, я подманила торчащую в холле служанку, опытным глазом определив, что именно она прислуживала Дамаре.

Непрерывно сюсюкая, дескать, она безмерно рада моему возвращению, девчонка привела меня в нужную комнату. Я осмотрела ее обстановку и сдержала очередное ругательство. На стенах, покрытых отвратительно розовыми обоями, висели картины в золоченых рамках, на которых хрупкие девицы с кукольными лицами играли с белоснежными собачонками. Тьфу! Попробовала хотя бы одна такая сыграть с медведем!.. Я бы посмотрела... А впрочем, было бы на что смотреть!..

Огромная кровать на четырех резных столбиках под ажурным балдахином не огорчила - комары тревожить не станут, и я высплюсь спокойно! А вот покрывало с вышитыми алыми розами я бы заменила! Комод со стоящими на нем флаконами, коробочками и шкатулками не удивил, как и зеркало в полный рост. Будем верить, что и это сгодиться!

- Госпожа? - позвала меня служанка, видимо, уже не в первый раз.

Я, не скрывая своего недовольства, повернулась к ней и, пользуясь положением, потребовала:

- Приготовь мне ванну!

- Но вода?.. - девчонка отчетливо побледнела.

- Что вода?

- Днем???

Я в упор смотрела на рыжую, худую девушку в голубом платьице с оборкой по краю и в белоснежном переднике, все еще не понимая, какая ей разница - когда госпоже вздумается принять ванну? Служанка с выражением ужаса на лице смотрела на меня, и я потеряла терпение, рявкнув:

- Ты все еще здесь?!

Что-то мелькнуло перед глазами, руки засветились изнутри красным светом, а девчонка позорно бежала прочь. Я с испугом таращилась на собственные ладони. Вот же паземка зловредная! Нашла силы и подошла к зеркалу, осмотрела себя с головы до ног. Выдохнуть не получилось, дыхание перехватило, встревожено стукнуло в груди сердце. Огненная магия! Я теперь магиня, а не ведьма, и, значит, только эта стихия мне подвластна!

- Ага! - уныло сказала я светловолосому отражению. - Подвластна! Не смеши собственные пятки! - выдохнула.

Сейчас меня раздражало все и хотелось только одного - убить кого-нибудь! Понимала, что требуется успокоиться, буквально заставляла себя дышать ровно. Помогло! Да и принесенная, пусть и не в срок, ванна меня порадовала.

Водица в ней была прохладной, и на ее поверхности плавали розовые ошметки... лепестки роз, паземки их сожри! Вот не понимала я подобную блажь! Цветок должен радовать глаз на клумбе, а не находиться в изорванном состоянии в ванне! Нос учуял отвратительный запах - розовая вода! Служанка, не скупясь, лила ее в ванную! Мне хотелось выть, не переставая!

Каждую ищейку, как и любую другую ведьму, с детства учали владеть своими эмоциями. 'Вдохни глубже, - говорили наставницы, - всмотрись в небеса, представь, что твоя мечта сбылась, прошепчи нечто приятное, выдохни!'

Наскоро сполоснувшись, я подбежала и распахнула окно. Прикрыла на миг веки, уж слишком ярким, непривычным был дня меня здешний солнечный свет, вдохнула полной грудью ветер весны, прикусила язык от усердия, воображая, что вижу перед собой правнучку, маленькую темноволосую ведьмочку. Улыбнулась и открыла глаза. Воодушевляющие слова застряли в горле - с улицы на меня пялился Ладов. Взгляд пристальный, подозрительный, словно маг собрался вывернуть наизнанку мою душу. Удивляясь себе самой, показала Райту язык, закрыла створки, плюхнулась в кресло, где занялась переосмыслением своих действий, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ничего необычного не обнаружила, однако, приказала себе оставаться настороже.

К вечеру, когда позвали ужинать, я возрадовалась, даже медовая улыбка 'матушки' и насупленный вид 'батюшки' не раздражали. Хрустящие, истекающие маслом хлебцы, жареные колбаски, пироги, сочащиеся ягодным соком, сами просились в рот.

Передо мной услужливая девушка выставила блюдце с мелко порезанными овощами. Я моргнула... раз... другой... третий, надеясь, что это какая-то ошибка, глотая голодную слюну, и услышала речь 'маменьки':

- Дочка, я распорядилась приготовить твой любимый салат!

- Очень мило, - проскрежетала я, мысленно прощаясь с надеждой сытно и вкусно поесть, сжимая вилку с такой силой, что заболели пальцы.

Любая столичная ищейка была обучена правилам этикета, дабы она не запуталась в столовых приборах на званом ужине у государыни. Со злостью я пронзила кусок огурца. Сунула в рот и меня сразу перекосило - овощи оказались совершенно пресными, и это при том, что жители Солнечного слыли известными любителями всевозможных пряностей! Улыбка моя для 'родителей' вышла мученической, взгляд то и дело притягивали стоящие на столе блюда. Добилась того, что Светлов с величайшим подозрением осведомился:

- Тебя голодом морили?

- Нет, - покачала головой и, стараясь не выдать себя, прибавила. - Это усталость! Непривычно вновь вернуться к обычной жизни, - здесь я почти не кривила душой, потому вышло искренне.

Светловы отпустили меня без дальнейших вопросов, и я поспешила скрыться в отведенной комнате.

Ночь выдалась беспокойной, с трудом я дождалась, когда солнце скроется за горизонтом, и обитатели этого дома угомонятся. Здесь я чувствовала себя чужой! Непривычные, порой неприятные запахи; люди, от которых не знаешь, чего ожидать, непонятные существа, те, коих привыкла бояться! Дом, живущий своей собственной жизнью, общающийся со мной шорохами и скрипами. Страха я не испытывала, лишь тоску и муку... а еще сильный голод. Живот подвело, потому, не дожидаясь полуночи, вышла за порог этой комнаты.

Коридор встретил меня тишиной, огненные бабочки, просыпаясь, расправляли крылья, а за моей спиной мир снова погружался во мрак. Будь я более впечатлительной, наверное, живо представила бы, как из него за мной наблюдает враг. К огню привыкла в Индегарде - Геррар, проверяя мои нервы на прочность, использовал и его. Тогда мне было безразлично, а здесь, на какое-то краткое мгновение, захотелось вдруг обернуться кошкой, как раньше, в прошлом, тенью скользить по сонному дому, узнавая его тайны.