Страница 87 из 92
На другой день Савка с утра пораньше пролез быстро в дыру в заборе и важно сообщил бабушкам, что мама больше не плачет, что папа тоже веселый и что ему скоро купят братика или сестричку.
Что-то человеческое и в Ваньке.
Лара работала последние дни перед декретным отпуском, когда в школе произошла неприятная история. Молодого учителя русского языка, того самого, что прилипал к Ларе, с точки зрения её мужа Леонида, обвинили в том, что он приставал к одной из старшеклассниц, пытался соблазнить. Вся школа гудела, обсуждая эту новость. Михаил Викторович, светловолосый голубоглазый учитель-романтик, пишущий стихи, испугался и не пришел на работу. Это его обвинили в том, что с его стороны была попытка склонить к сожительству Евстигнееву Светлану, ученицу десятого класса, вполне созревшую девицу.
Лара, услышав эту историю, насмешливо фыркнула, и во всеуслышание заявила в учительской, что скорее Светка пыталась изнасиловать молодого неопытного учителя, а он сопротивлялся, вот она со злости и стала сплетничать.
-- Да эта Светка воду, огонь и медные трубы прошла, - поддержала Лару учительница географии Алла Богдановна, которую все именовали просто Алка за веселый бесшабашный характер.
Классная руководительница Светки, учительница английского языка, Людмила Петровна, молоденькая девушка, с веселым характером и кинематографической внешностью, первый год работала в Кочетовке. Когда она шла по улице, мужчины оборачивались ей вслед, ахали, причмокивали. Молодой учительнице подсунули стервозный класс, который никто не хотел брать. До неё классным руководителем был как раз Михаил Викторович, но он не выдержал свободного нрава раскрепощенных десятиклассниц, сдался, и класс отдали посреди учебного года Людмиле. Она как-то управлялась с ними, сумела найти общий язык, но после февральского вечера встречи Людмила Петровна была какой-то усталой, бледной, она не придала особого значения сплетням про Свету и Михаила Викторовича. Поговорят, позлословят и бросят. У учительницы возникли свои проблемы, и она плохо себя чувствовала. Поэтому, когда её спросили, что она думает по этому поводу, Люда ответила:
-- Не лезьте, без вас разберутся. Посплетничают и замолчат. Деревня все-таки. Чего зря передавать слухи? Неужели вам это интересно.
Валька Пронина, толстая учительница труда, прошептала за спиной, что Людка сама такая же сучка, крутится с женатым мужиком, вот и покрывает поэтому таких же, как она сама. На что ехидно отозвалась боевая Алка.
-- А тебе завидно. У тебя-то мужичка нет.
-- Больно надо, - хмыкнула Валька.
-- Что, Валь, до сих пор не можешь забыть, как у тебя Ленка Бекетова Костика увела, вот и злишься на других, более удачливых? - не сдавалась Алка.
-- Да Костик на Вальке не был женат, - ехидно отозвалась Любовь Ивановна. - Он просто не дурак был. Знал, кого выбрать. Елена Ивановна Бекетова - это явно не наша Валя.
-- Вы, девочки, еще забыли, как Валюша наша сама с женатым крутилась, - вмешалась упитанная Екатерина Евгеньевна. - Надеялась, что он соблазнится её прелестями, женится на ней.
-- Кто был женат? - взвилась Валентина. - Константин давно был в разводе.
-- А Виталий! Он тоже, между прочим, женат, - парировала Екатерина Евгеньевна.
-- Забыть не можешь, что он тебя на меня променял, - тут же съехидничала Валентина. - Один раз тебя навестил, а потом ко мне все ездил.
-- Как променял меня, так и тебя бросил, - парировала неунывающая Екатерина. - Недолго он тебя навещал. Зря ты надеялась.
-- Да он сам мне не нужен был. Виталий круглый год, как кот в марте, никого не пропускает, - злилась Валька. - Мне для семьи серьезный мужчина нужен. А не котяра пресытившийся.
-- Зато этот котяра одного ребеночка, которого бросила мамаша, из дома малютки забрал. Любит и растит. Уговорил жену принять малыша. Повезло ребеночку. Кстати, бросил Виталька гулять. Благодаря тебе!
Валька, словно налетев с разбегу на камень, судорожно вздохнув, замолчала, потом крикнула:
-- Это не мой был ребенок! Мой при родах умер! Мало вам про Светку сплетен, опять мне будете перемывать косточки.
-- Ага, - с ехидством согласилась Алка. - Будем. Чего про Светку говорить? Она еще всех нас за пояс заткнет. Лихая девица.
Лариса с интересом наблюдала. Надо же она раньше не замечала шекспировских страстей в этой деревенской школе. А тут любовники, брошенный ребенок. Надо Алку будет расспросить. Как можно бросать детей!
-- Да хватит вам между собой сплетни сводить, - прекратила Людмила Петровна эти разговоры. - Все-таки мы говорили о другом. Даже не о Светке. О Михаиле Викторовиче! Ему надо помочь. Ну не мог Миша к Светке приставать. Я вообще не замечала, чтобы он смотрел на женщин. Такой скромный. Чуть что краснеет, как девица.
-- Точно, - поддержала Екатерина Евгеньевна. - Я помню, как пыталась на День учителя его заставить пойти с нами погулять. Ни в какую. Он даже целоваться не стал с нами и не пошел в кафе.
-- Что в кафе? Да он даже на нашу Людочку не обращал внимания, - поддержала и Алка. - Все мужики при виде её груди пускают слюни. А Мишка так вежливо: "Людмила Петровна, Людмила Петровна..." Ни искры интереса. Ну разве что нашей Ларочке сумку как-то донес. И то из-за живота. Я уверена.
-- Вот и я говорю, Светка все выдумала, не было у неё ничего с Мишей, - подхватила Лариса. - От этой современной девицы что угодно можно ожидать.
-- Может, и выдумала, - все знающим, рассудительным тоном сказала Валентина Николаевна, довольная, что её личную жизнь оставили в покое. - Только отец Светки обещал с Мишкой разобраться. А вы этого местного придурка знаете. Уже, наверно, бегает по деревне с ружьем.
Тут насторожились все. Отец Светки был известен своим буйным неуправляемым характером, особенно когда выпьет.
-- Такой может и покалечить, - заметила Любовь Ивановна. - Я знаю этих местных придурков: и отца Светки, и его братьев. Они все без тормозов. Пока не найдут Михаила Викторовича, не успокоятся. Надо бы как-то Мишку предупредить, чтобы исчез из деревни на недельку.
-- Вот поэтому, наверно, и не пришел Мишка в школу, - сказала вошедшая директриса Надежда Николаевна Лебедева. - И дома его нет. Я уже узнавала.
Учителя посудачили и разошлись. Но слова Любови Ивановны и Валентины Николаевны стали сбываться. Отец Светки, пьяный, был уже в магазине и прилюдно грозился убить Мишку. На что школьная повариха, решительная Римма Николаевна, бывшая там же, заявила неумному папаше:
-- Лучше своей вертихвостке зад надери. Она у тебя всех уже мужиков обошла. Тебе полдеревни убивать надо.
-- Ты чего, - было, полез на повариху папаша. - Ты...
Но та ничего не боялась, не отступила:
-- Я тебе не жена, не ори здесь, голосом меня не возьмешь. Вот сейчас как двину, - в руках поварихи была бутылка с водкой. - Водки не пожалею, а о твою башку разобью. Заодно и дурь из головы вышибу. Что папаша, что дочка! Оба придурки.
И пьяный любящий папочка отступил - он Римки сильно побаивался, уже сталкивался с этой женщиной на узкой дорожке, она как-то огрела его палкой и окунула несколько раз лицом в грязь, в жижу, в большую лужу на деревенской улице, когда он покрыл женщину ради своего удовольствия матом. Здоровая, сильная баба Римка. Хоть и говорили, что у отца Светки неуправляемый характер, но мужик хорошо помнил, как хлебал воду в деревенской луже, а Римка макала его туда и приговаривала: "Будешь еще свой язык распускать! Будешь! Сейчас вообще утоплю" Поэтому, не слушая дальнейших слов школьного повара, он помчался искать обидчика, для начала выбил стекла в доме бабки Матрены, у которой на квартире жил Михаил Викторович, благо та была старая и не могла, как Римка, окунуть мордой в грязь обидчика, папаша грозился найти и убить учителя. К нему присоединились такие же здоровенные и пьяные родственники-недоумки. Давно не было подобных развлечений. Деревня забурлила. Учителя нигде не было. Никто его не видел. И все же большинство осуждало Мишку. Даже Лариса засомневалась: