Страница 70 из 92
-- Вот тут ты, Ларка, ошибаешься, - довольно ответил мужчина. - Квартиры наши оплатил один состоятельный человек, бывший банкир. Между прочим, твой родной дедушка. И еще, Лар, может это не вовремя, но ты не дочь Дерюгина. Эту сплетню кто-то намеренно пустил. Я точно это знаю.
-- И я это знаю. Но почему я похожа на Якова Петровича?
-- Да, потому что Дерюгин - сын Семена Сергеевича.
-- Кого? - Ларисе показалось, что она ослышалась.
-- Твоего дедушки. Яков Петрович - твой дядя.
И Леонид рассказал все, что узнал недавно про молодые годы четы Вольциньеров. Лара молчала какое-то время.
-- Я ничего не понимаю, что они там мудрили, - произнесла она. - Но Якова Петровича все равно заберу. Он с папой моим дружил. Мне мама рассказывала. Хотя их дружба теперь легко объяснима.
-- Конечно. Якова Петровича ждет его отец - Семен Сергеевич...
-- А бабушка? - в глазах Лары сквозило беспокойство.
-- И Фрида Христиановна ждет. Это она приказала дать денег нам, чтобы мы быстрее привезли Якова Петровича. "Яша ведь Левочкиным другом был. Они еще в школе подружились", - так она сказала, - завершил свои слова мужчина.
На этом их разговор о прошлом семьи Вольциньеров завершилось. Они подъехали к белому зданию, расположенному в стороне от деревни. Это было старое, еще дореволюционное строение. Толстые прочные стены, высокие окна. Кое-где пластиковые. Вокруг сбрасывали свою листву густо стоящие высокие ранетки. Дикие мелкие плоды держались на них еще цепко. Всю зиму будут птицы летать среди ветвей - мелких кислых яблочек уродилось в этом году море. Здесь, в этом здании, и проживал свои дни бывший генерал-лейтенант Яков Петрович Дерюгин. К нему все относились хорошо. Он был безобиден. Обижался только часто, плакал, как ребенок, жаловался. Заведующая интернатом, Галина Васильевна, старалась создать все условия старому несчастному человеку. И одежду получше подобрать, и одеяло потеплее, нехитрое угощение частенько приносила: то пачку печения, то конфеток, то варенья. Её сын был в той колонне солдат, на которую летел водитель, одурманенный наркотиками. Сын остался жив.
Генерал Дерюгин перенес тяжелую черепно-мозговую травму. Его прооперировали, вернули к жизни. Несколько дней генерал был в коме. Мария Георгиевна сидела возле него, не отходя. Через три дня Иван уговорил её съездить домой, помыться, переодеться, все равно отец ничего не чувствует. Назад женщина не вернулась, а генерал пришел в себя через сутки. Иван же сразу сообщил ему горестную весть, что Марии Георгиевны больше нет - умерла от инфаркта по пути из больницы. Об этом он и сказал отчиму, сидя возле него, не советуясь с врачами. И в тот момент померкло сознание пожилого человека, он заплакал, размазал по щекам слезы и жалобно позвал:
-- Мама! Мама! Я хочу к маме. Где моя мама? Бабушка! Позови маму.
В голове старого спутались все временные пласты, он стал совсем ребенком, наивно смотрел на окружающие вещи, и все звал маму и бабушку. Но при этом помнил, что у него есть жена Маша. Её он тоже ждал, верил, что она скоро придет за ним и увезет его домой. Информация о смерти жены не дошла до сознания старого человека. Помнил он и Ларису, порой звал её. Только никто не знал, кто она такая. А генерал рассказывал, что она добрая, что она его любит, а вот Ванька, говорил всем больной человек, нехороший, злой, он и Лару обижал. Иван врачам сказал, что матери и бабушки генерала давно нет в живых, а женщины, по имени Лариса, он совсем не знает. Наверно, что в мозгах опять спуталось. Бывали Якова Петровича и минуты недолгого просветления. Он вспоминал все до аварии, с недоумением осматривался, но ненадолго. Все кончалось одинаково. Дерюгин спрашивал, где его Маша. Но никто не осмеливался в эти минуты сказать ему о смерти его жены. И сознание Якова Петровича вновь меркло. Иван воспользовался болезнью отчима и отправил человека, который его вырастил, в интернат для слабоумных людей. Этот интернат был небогат, располагался в сельской местности, пребывание Якова Петровича здесь оплачивало военное ведомство, а генеральская пенсия по доверенности доставалась Ивану, чем тот был очень доволен. Воспользовавшись тем, что отчим неадекватен, недееспособен, Иван подал документы на установление опеки, ждал суда. Но ему в первую очередь был нужен доступ к деньгам отца и матери.
Лариса медленно переступила порог бедного медицинского учреждения. Она увидела Якова Петровича жалкого, сгорбившегося, похудевшего, в каком-то старом спортивном костюме, в растоптанных тапочках, он сидел в коридоре, возле розетки, куда был включен кипятильник. Генералу хотелось что-то кисленького, он нарвал диких ранеток и варил в кружке из них компот. Рядом стояла недовольная медсестра, готовясь отобрать кипятильник, вдруг ошпарится старый человек. Яков Петрович плакал, как ребенок, защищая свое имущество. Говорил, что он все расскажет маме, что скоро приедет Маша, она не разрешит отбирать кипятильник. А если приедет Лара, то она привезет ему и конфеток, и шоколадок, тогда Яков Петрович всех угостит, а злой медсестре не даст.
-- Ладно, - махнула медсестра, - варите свой компот, Яков Петрович. Но я буду рядом. Потом отдадите мне кипятильник. Я вам и так налью всегда кипяточка. Чайку горячего попьете вместо компота. С вареньем. Вам же принесла Галина Васильевна.
-- Я тебе тоже дам тогда конфетку, - сказал обрадованный Яков Петрович. - Лара скоро приедет. Я знаю. Лара хорошая. Она меня к Маше увезет.
-- Смотри, не забудь про конфетку, - засмеялась медсестра.
В этот момент и зашла Лара с Леонидом. Лариса бросилась к Дерюгину, обняла, заплакала. Тот узнал, стал утешать женщину. На несколько мгновений к нему вернулась его память.
-- Ларочка, девочка моя, ты приехала. Я знал, что ты приедешь за мной. Лара, - попросил он, - Машу найди. Мою Машутку.
Ларе сдавило горло, она, как и другие, не смогла повторить слова Ивана, что Марии Георгиевны больше нет. Видя, что Лара ничего не говорит про Марию Георгиевну, Яков Петрович заплакал и опять стал звать маму.
Лариса забрала Якова Петровича. До поезда пришлось опять остановиться в гостинице, надо было купить одежду Дерюгину. Тут же появился Иван Рогожко. Он уже знал, что Лариса увезла его отчима, пытался помешать, требовал возвращения Якова Петровича назад, в больницу, кричал, что он за него отвечает, что скоро суд и опекуном назначат его, Ивана. Но Лариса обещала, что деньги и дом Якова Петровича отойдут Ивану, она не претендует на них, напишет заранее отказ от наследства. Иван тут же потребовал юридически заверенную расписку. Лариса согласилась, она на все была согласна, но возразил Леонид.
-- Нет, Иван, ты ничего не получишь. Не будет Лариса писать тебе расписок. Никаких!
-- Леня, - обратилась к нему Лариса, - обойдемся и без этих денег. Пусть все Ваньке отходит. Только Яков Петрович пусть будет у нас.
-- Но только сначала, - Леонид издевательски посмотрел на бывшую жену, которая зачем-то приехала с Иваном, - Виктория подпишет отказ от сына, она будет лишена всех родительских прав. А то вы еще не раз явитесь сосать деньги с нас. У вас это не заржавеет.
Витка пискнула:
-- Не согласна!
-- Заткнись, - оборвал её Иван, - ты в моем доме на птичьих правах. Вылетишь - куда пойдешь? Будет вам отказ.
Да, Иван - это был не терпеливый и все прощающий Леня. Он ради денег готов был на все. И Витка дала согласие. Леонид продолжал гнуть свою линию:
-- С судом тебе, Иван, придется повременить и еще по одной причине. Пока состояние Якова Петровича не обследуют опытные психиатры, пока они не дадут своего заключения, ничего у тебя не выйдет. Я приеду и как врач выступлю на суде и докажу, что собранные тобой бумаги не имеют юридической силы. Даже не возражай. Я тоже бывший военный. Я найду способ защитить бывшего генерала. Так что не трогай раньше времени деньги отчима. Все эти условия ты выполнишь, лишь потом речь пойдет об отказе Ларисы. Но, напоминаю, наш отказ только после Виктории, - заключил Леонид, - только после лишения материнства Виктории Лара будет подписывать свои документы. Так что встретимся, когда все будет готово с вашей стороны. Кстати, Лариса имеет тоже право на опекунство. И ты тогда хоть давай согласие, хоть не давай, чтобы мы забрали Якова Петровича, все равно будет. И если вы оба хотите, чтобы мы вам в будущем не мешали обирать больного беспомощного человека, позаботьтесь о том, чтобы Викторию как можно быстрее лишили всех материнских прав.