Страница 75 из 84
— Я засранец.
— Ты это только сейчас понял?
— Мне следовало подождать.
Я изобразила свой лучший соблазнительный взгляд. С моими опухшими глазами выглядел он наверняка по-дурацки.
— Это было не твое решение.
— Нет, мое.
— А какая была альтернатива? Оставить меня стоять обнаженной у тебя в гостиной? Потому что туфли были только первым шагом. Следом была бы одежда.
— Альтернативой было бы не набрасываться на тебя и не тащить в мою спальню, как какой-то неандерталец.
Я поцеловала его.
— Глупый, глупый Роган.
— Не начинай, — предупредил он.
— Ты понимаешь, что теперь никогда не сможешь услышать эти слова, не подумав о сексе?
Он покачал головой.
— Не хочу разрушать твои иллюзии, но это ничего не меняет. Что бы ты ни говорила, я думаю о сексе. Когда бы я тебя не видел, я думаю о сексе.
Я погладила его лицо.
— Неужели я настолько сексуальна с синяками на лице и спутанными волосами?
Он поцеловал меня, легко и нежно.
— Да.
— Дай-ка мне взглянуть на твою спину, — попросила я.
Он сел и повернулся. Вся его спина была сплошной раной и выглядела так, будто кто-то протащил его по асфальту следом за машиной.
Я застонала.
— Мне следовало натянуть на тебя хоть какую-то одежду.
— Тебе следовало меня бросить. — Он развернулся и прильнул ко мне. — В следующий раз, когда я скажу тебе меня оставить, ты так и сделаешь, поняла?
— Нет. Я сделаю то, что посчитаю нужным.
В следующий раз…
— Что? — спросил он.
— Может быть следующий раз?
— Все может быть, — ответил он. — Эта заваруха еще не закончена. Это опасная игра, и теперь мы в ней замешаны. Обратного пути нет.
На меня нахлынуло воспоминание о нем, беспомощно лежащем в круге. Я вспомнила свои руки на голове у Хоулинга. Это было слишком. Я закрыла лицо руками.
— Не надо, — тихо попросил он.
— Роган, я свернула мужчине шею голыми руками. Я даже не знаю, как я это сделала.
— Хорошо, — похвалил Роган. — Ты сделала это хорошо. Даже слишком хорошо.
Я уставилась на него.
— Это было быстро, без всякой боли. Попадись он мне в руки, я бы сделал это в последнюю очередь. Но вместо этого, я валялся на полу, не в силах пошевелиться, и смотрел, как он тебя молотит.
Я подвинулась к нему еще ближе. Он коснулся моего другого, менее пострадавшего бока, и притянул меня к себе. Я положила голову на его мускулистое предплечье.
— Я не хочу этого, — сказала я.
— Не хочешь чего?
— Жизни Превосходной. Я не хочу всего этого.
— Слишком поздно. — Он поцеловал меня в лоб. — Теперь уже выбора нет.
Мы прошли через это все, а Оливия Чарльз по-прежнему была на свободе. И пока она будет оставаться на свободе, никто из нас не будет в безопасности, а Корнелиус будет ждать правосудия. Мы должны все это закончить.
Но даже если мы с этим покончим… Дэвид упоминал Цезаря. Оливия не была Цезарем. Когда Дэвид упоминал ее имя, то говорил безразлично. Когда же он называл Цезаря, в его голосе звучало благоговение.
— Баг нашел что-нибудь в телефоне Дэвида? — спросила я.
— Он совершенно новый, и Хоулинг был осторожен с сообщениями и звонками — все они поступали на одноразовые телефоны. Сообщения весьма интересны. Ниточки тянутся очень далеко. Вовлечены минимум шесть Домов, но, вероятно, их много больше. В тот момент, когда мы вошли в кабинет Леноры, видео взорвало Интернет. — Его губы растянулись в ухмылке.
— Тогда почему ты улыбаешься?
Это была катастрофа. Мы прошли через все это, ничего не добились, а те, кто за всем стоял, все же получили гражданский протест.
— Я улыбаюсь, потому что я отправил видео Леноре в тот же вечер, как мы его достали. Я обошел вас с Берном на десять минут.
Я села.
— Что?
— Не делай такой удивленный вид. Я понял, что ты отправишь его Леноре, как только ты попросила копию.
Я уставилась на него.
— Может, я и дракон, но ты — паладин. — Он сложил руки за головой, выглядя невыносимо самодовольным.
— Почему ты просто не рассказал мне все сразу? — спросила я.
— Изначально, у этих ублюдков было два варианта: продолжить шантажировать Хоулинга, или же обнародовать запись его действий и вызвать общественные беспорядки. Как только бы они поняли, что запись у нас, то тут же бы выложили свою версию. Ты была права. Если хочешь дестабилизировать существующую структуру власти, то нужно натравить на них общественность. Они ожидали подходящего момента и, как только Хоулинг решил подмигнуть и улыбнуться тебе с другого конца зала, я понял, что этот момент привязан к нам. Мы раздражали, продолжая копать под них. Нас нужно было устранить и у них были на нас планы. Или, скорее, на наши трупы. Мы должны были стать топливом для их костра.
Чокнутый или нет, но Роган был героем войны и человеком, который спас город от Адама Пирса. Хьюстон гордился своим смертоносным, ужасающим сыном. Если бы они обнародовали видео убийства Гарзы, а затем оставили бы нас где-нибудь в публичном месте, — мертвых, обнаженных, выброшенных как мусор, — посыл был бы очевиден. Мы убили вашего представителя, а сейчас получите своего героя, раздетого догола, униженного и мертвого. Он не смог защитить себя или женщину, которая была с ним. Если мы смогли сделать это с ним, подумайте, что мы можем сделать с вами. Поэтому-то Хоулингу пришлось прибегнуть к гипотермии. Они хотели убить нас с помощью магии, не обезобразив и дав понять людям, что мы умерли медленной и мучительной смертью.
Хьюстон бы непременно взбунтовался.
Роган погладил мою руку.
Я медленно выдохнула. Мы были очень близки к катастрофе.
— Поэтому, когда ты уснула после налета хорьков-ниндзя, Ленора позвонила мне по моей частной линии. Августин, Ленора и я переговорили. Ей требовалось поместить Ричарда Хоулинга в безопасное место. Мы предполагали, что за ним следят, поэтому Августин вызвался предоставить свои услуги. В тот день, Ричард Хоулинг как обычно отправился на работу, а затем он разделился. Один Хоулинг поднялся в свой офис, а другой был тайком вывезен из города хьюстонской полицией. Затем первый Хоулинг просто растворился.
— Какая с этого выгода Августину?
— Августин, несмотря на все свои бессовестные деловые уловки, всегда старается оставаться на правильной стороне закона и окружного прокурора, — Леноры, в частности. Он оправдывает это благоприятностью для бизнеса. На самом деле, у него просто есть такие раздражающие закидоны, именуемые принципами.
— У Августина?
— Знаю, это шокирует. — Роган ухмыльнулся.
Я поцеловала его.
— Что было дальше?
— Нам нужно было выиграть для Леноры время, чтобы она расставила все шахматные фигуры по своим местам. Тот факт, что Оливия и Хоулинг преследовали Барановского, означает, что они знали о существовании видеозаписи, и что у него была копия. Либо они кого-то подкупили, либо, что более вероятно, все дело в простом логическом выводе. Елена де Тревино имела доступ к видеозаписи, и, если она хотела подстраховаться, она оставила бы копию самому влиятельному человеку, которого знала, на хранение.
Имело смысл.
— После нашего появления, я знал, что они будут за нами наблюдать. Никто просто так не отправляется на встречу с Ленорой без доказательств, поэтому стоило нам сделать этот шаг, как они бы сложили два и два, и поняли, что у нас либо есть запись, либо мы знаем, где она. Из-за этого я оттягивал эту встречу, а затем мы с тобой навестили Ленору при свете дня. Она решила устроить шоу, на благо всех, кто бы его услышал. Между тем, Хоулингу обеспечили безопасность, а правая рука Леноры, Атвуд, созвал пресс-конференцию. Ко времени, когда видео взорвало социальные сети, он уже был на середине своей речи, поясняющей, какими негодяями они были. Взрыв Оливии обернулся пшиком. Возмущение по-прежнему есть, но и близко не такое сильное, как они надеялись.
— Ты мог бы рассказать мне обо всем этом с самого начала, — сказала я.