Страница 19 из 84
Джереми посмотрел на меня.
— Станет легче?
— Нет такого понятия, как забвение, — сказала я. — Это никуда не уходит. Но становится не таким острым со временем и лечением. Разговоры об этом помогают.
Джереми взял визитку и сунул ее в свой бумажник.
Я взяла свой цифровой диктофон, нажала на запись и произнесла:
— Четверг, 15 декабря. Интервью с Джереми Натером.
Джереми прислонился к стене, скрестив на груди руки.
— Мистер Натер, вы знаете, почему Маркос был в том номере отеля?
— По словам Дома Форсбергов, он был там на свидании с Нари Харрисон. Или Еленой де Тревино. Или Финли. Может, они там все вместе собирались устроить оргию. — В его голосе звучала горечь.
— То же самое они сказали Корнелиусу, пообещав прибавить доказательства финансовых махинаций и употребления наркотиков, если он продолжит задавать вопросы.
— Это абсурд. — Джереми нагнулся над столом, уперевшись в него ладонями. — Маркос был верным. Это было в основе его характера. Он был верным и честным.
— У Дома Форсбергов не лучшая репутация, — сказал Роган. — Были ли у Маркоса конфликты на работе?
Спасибо. Давай, разрушай отношения, которые я пытаюсь построить.
— Он планировал уйти из фирмы, — сказал Джереми.
Правда.
— Кто еще об этом знал?
— Только я и он. Маркос… был очень закрытым человеком. Мы оба работали слишком много, и нам не хватало времени на детей. Он хотел все бросить и посидеть год или два дома, но хотел сначала погасить закладную на дом. Мы переехали сюда из-за школы, и он хотел убедиться, что мы продержимся на одну зарплату. Нам не хватало двадцать восемь тысяч для выкупа этого дома. — Джереми качнулся назад. — Я знал, что это делает его несчастным. Три недели назад я пытался заставить его бросить работу. Он обещал положить заявление об увольнении как раз перед рождественскими каникулами. Я должен был настаивать сильнее.
— Вы считаете, что он оказался в том отеле из-за работы?
— Да.
Правда.
— У вас есть предположения, над чем он мог работать?
— Нет. Он не рассказывал об этом дома. Это я обычно разглагольствовал о работе. Маркос умел разделять. Он оставлял работу на работе. Когда он приходил домой, то был просто Маркосом.
Он опустился в кресло, обмяк и прикрыл глаза рукою. Я больше ничего от него не добьюсь.
— У него были враги? — спросила я. — Кто угодно, кто мог бы…
— Кто мог бы убить его, расстреляв из пулемета? — глухо спросил Джереми. — Нет.
— Мы соболезнуем вашей утрате, — сказала я. — Если вспомните что-нибудь, пожалуйста, позвоните мне. Мы сами найдем выход.
Начался дождь. Я остановилась на мгновение у машины, позволив мороси увлажнить волосы. В этом доме царило горе, и мне хотелось его смыть.
— Он соврал? — спросил Роган.
— Нет. Он действительно ничего не знает. Если ни Нари, ни Маркос не посвящали семьи в подробности работы — значит, это было для них опасно.
Нам придется попытать счастья с семьей Елены. Она была нашей последней очевидной ниточкой.
Де Тревино жили на озере рядом с Саутвикским гольф-клубом в добрых пятидесяти минутах езды от Вестхеймер Лейкс. Я вела машину на юг по шоссе TX-99, глядя, как мимо проплывают поля, огороженные полосами деревьев. Казалось, мы черт знает где, в техасской провинции. Вы никогда не догадаетесь, что прямо за деревьями новые микрорайоны разделяли землю на стройные ряды практически одинаковых домов.
Я съехала на Alt-90, и мы срезали путь через Шугар ленд и Миссури сити, небольшие муниципалитеты внутри большого Хьюстона. Машин было мало, дорога была свободна.
Несколько минут Роган пролистывал книгу и сделал в ней пару заметок. Она все еще лежала открытой в его руках, но он больше не обращал на нее внимания. Его челюсть была напряжена. Он смотрел прямо вперед и глаза снова заледенели. Это новая кристаллизованная ярость пробирала меня до костей. Какие бы мысли не бродили в его голове, они были темными, очень-очень темными. Они схватили его и утягивали с собой в черную глубину. Я хотела потянуться туда и вытащить его на свет, чтобы он оттаял.
— Коннор?
Он повернулся и посмотрел на меня, будто очнувшись.
— Что случилось с Гэвином?
Гэвин был племянником Рогана. Адам Пирс со своей косухой, татуировками, и глубокой ненавистью к любой власти, воплотил в себе образ крутого мятежника. Как и многие подростки, Гэвин его боготворил, и Адам сыграл на этой преданности.
— Гэвин заключил сделку.
Я съехала на Сэм Хьюстон Толуэй. Бригады дорожных рабочих снова трудились на обочине и мне пришлось ехать рядом с временными бетонными ограждениями. Никогда это не любила. По крайней мере, сейчас я могу видеть. Почему-то я всегда оказываюсь на этих дорогах ночью, когда идет дождь и другое бетонное ограждение зажимает с противоположной стороны.
— Какого рода сделку?
— Год в исправительном лагере для подростков, пока ему не исполнится восемнадцать, а затем десять лет военной службы в обмен на его показания против Адама Пирса. Если он облажается, то будет служить десять лет в тюрьме.
— Это хорошая сделка.
— В сложившихся обстоятельствах. У него есть талант, поэтому мы воспользовались им в качестве козыря.
— Ты уверен, что он не причастен к тому, чем занимается его мать?
— Уверен, — отрезал Роган.
— Я не знала, что тебя волнует племянник. Ты заставил всех думать, что вы чужие люди.
— Не по моей воле.
Он посмотрел в окно, снова ускользая. Я даже не была уверена в том, почему важно удержать его здесь со мной, но это было так.
— Ты упражнялся в стрельбе с нашей последней встречи? — непринужденно поинтересовалась я.
Он просто посмотрел на меня.
— Нет? Роган, ты сам говорил, что из тебя ужасный стрелок.
Ладно, это не лучший способ привлечь его внимание, но это всё, что я смогла придумать.
— Ты сидишь рядом с водителем, — продолжила я. — Если бандиты нападут на этот «Пони экспресс», как ты собираешься сдерживать их без пистолета? Ты планируешь опустить стекло, представиться и смотреть на них, пока они не потеряют сознание от страха?
Он ничего не сказал, просто продолжая смотреть на меня.
Я открыла рот, чтобы съязвить еще.
Заграждение справа от нас треснуло, будто от удара гигантского молота. Трещины погнались вслед за нами, прорезая бетонные разделители и выбрасывая в воздух крохотные облачка каменной пыли. Его магия разрывала цемент с брутальной эффективностью. Она слегка меня коснулась, и я чуть не выпрыгнула из автомобиля на ходу.
Машины позади нас запетляли, пытаясь свернуть на полосу подальше от треснувшего заграждения.
— Прекрати, — попросила я.
Трещины перестали расползаться.
— Хочешь, чтобы я тебя высадила? — спросила я.
— Почему я должен этого хотеть?
— Чтобы ты мог предаваться размышлениям в одиночестве.
— Я не предаюсь размышлениям.
— Тогда замышлять страшную месть. Потому что ты меня пугаешь.
— Пугать тебя — моя работа.
— Неужели?
— Это природа наших отношений. — В его глазах сверкнула искорка. — Мы оба делаем то, что необходимо, а когда все заканчивается, я вижу, как ты этому ужасаешься.
— Ничему я не ужасаюсь.
— А я не хочу, чтобы ты это прекращала. Меня это весьма забавляет.
Это был последний раз, когда я попыталась тебя подбодрить. Возвращайся обратно в свою драконью пещеру, с глаз моих долой.
— Хочешь, я сломаю еще одну бетонную плиту, чтобы ты сделала фотографию для бабушки? — предложил он.
— Я передумала, — сообщила я ему. — Я не хочу с тобой разговаривать.
Он усмехнулся.
Я должна просто прекратить попытки.
Бабуля Фрида, должно быть, подумает, что это было по-настоящему круто.
Я взяла свой телефон с приборной панели и протянула ему.
— Ладно, но только одно или два. Просто чтобы хватило для Вайна.
— У твоей бабушки есть аккаунт в Вайне? — По заграждению расползлись трещины.
— Да. Она их еще и в Инстаграме запостит тоже. Так, спасибо, этого достаточно, иначе у водителя «вольво» за нами случится сердечный приступ.