Страница 25 из 72
Отец пробежал глазами по страницам лежащей перед ним папки.
— Похоже, что ты себя мучаешь. У твоих учителей сложилось впечатление, что твоя успеваемость снизилась. Ты избегаешь других девочек. И я всё ещё не понимаю, что тогда произошло во время твоего собеседования для колледжа. Такая импульсивность тебе не свойственна. Кто знает, какими будут последствия?
Я думала, что хорошо это скрывала, но они меня раскусили. Мои щёки горели, руки стали холодными и те, и другие жгло от стыда.
— А также твоё посещение уроков заставляет волноваться, — продолжил он. — Ты уже неоднократно пропускала занятия. В частности, вчера.
— Констанции было плохо, — сказала я. — Я отвела её домой.
Сестра Донна поставила чашку на стол.
— Покидать территорию школы без разрешения — это тяжёлое нарушение. Ты должна была проинформировать медсестру.
Медсестра раздавала пластыри, пакеты со льдом и крекеры. Не совсем то, что нам нужно было вчера.
— Думаю, я запаниковала. Она просто хотела домой.
— Желания Констанции здесь не обсуждаются. Ты не в первый раз отсутствовала без уважительной причины. Мы пытаемся понять, что с тобой происходит, чтобы помочь, но ты усложняешь нам дело. — Она серьёзно покачала головой.
— Со мной ничего не происходит.
Отец нахмурился, и его голос принял тон мягкого упрёка.
— Это не совсем так. Твоя мать очень взволнована тем, что твой отец возвращается домой. Можно предположить, что ты не настолько этому рада.
— Всё это вообще не имеет никакого отношения к моему отцу. Моя мать даже не рассказывала мне о его возвращении до вчерашнего вечера.
— Это было до или после того, как ты покинула церковь, не предупредив свою семью? — спросила сестра Донна. — Я знаю, что нас не касается то, что ты делаешь в своё свободное время, но из этого вырисовывается шаблонное поведение, понимаешь? И мы считаем, что оно внушает опасения.
— Мне жаль, что я без разрешения отвела Констанцию домой.
Такого больше не повторится.
Как правило, чтобы уладить конфликт, хватает извинения и обещания исправиться, особенно, если обычно редко попадаешь в трудности. Но судя по серьёзным взглядам, которыми обменивались сестра Донна и отец Армандо, в этот раз этого будет недостаточно.
— В этом семестре ты уже два раза пропускала уроки без разрешения. Согласно школьному уставу должны быть предприняты дисциплинарные меры.
На лбу у меня проступили маленькие капельки пота. Они собирались временно отстранить меня от занятий? НЙУ ни при каких обстоятельствах не примет меня, если меня временно отстранят. Паника начала подбираться к горлу.
— Но..
Отец Армандо поднял обе руки, таким образом отклоняя все возражения.
— Как я уже сказал, мы вполне осознаём, что ты недавно пережила трудное время и мы готовы пойти тебе навстречу. Вместо того, чтобы временно тебя отстранить, мы всю оставшуюся часть полугодия даём тебе испытательный срок. Никаких больше пропусков без уважительной причины. Ты должна принимать больше участия в уроках. И не только в уроках.
— Не только в уроках… — Я играла в футбол и была одной из шеф-редакторов школьной газеты и членом национального сообщества почёта. Я три года подряд работала над постановкой Весеннего мюзикла, обслуживая технические приспособления для создания сценического эффекта. Что же ещё нужно будет взять на себя?
Сестра Донна перебила меня, будто прочитала мои мысли.
— Мисс Корели заверила нас, что, хотя ты и выполняешь работу для школьной газеты без энтузиазма, но она удовлетворительна. И, конечно же, футбольный сезон начнется лишь весной. Но твоё членство в НСП — это привилегия, а не право. С таким же успехом оно может быть отменено.
— У меня хорошие оценки.
— В Сообществе почёта имеют значение не только оценки и углублённые учебные курсы. Речь идёт о характере, служении общему благу и о том, чтобы вносить свой вклад в школьное общество. В прошлом году ты была достаточно активна, часто раздавала еду бедным и принимала участие в других добровольных проектах, но в этом году… ничего. По словам доктора Сандерсон, ты пропустила половину встреч.
— Я… я была очень занята.
Например, спасением мира. Что, как я считала, было абсолютно благотворительным проектом.
— Поэтому мы и даём тебе шанс, чтобы всё исправить. Доктор Сандерсон указала на то, что НСП проводит «Сади-Хавкинс» бал. Выручка пойдёт, как мне кажется, на детский мемориальный госпиталь.
Что-то в желудке медленно и неприятно перевернулось.
— Похоже, им ещё требуется помощь в декорировании, проверки билетов, уборке и тому подобное. Ты всё ещё не вызвалась добровольцем.
— Я не собиралась туда идти, — сказала я.
Всё было бы по-другому, если бы я смогла уговорить Колина, но я знала насколько это безнадёжно, ещё прежде, чем спросить у него.
— Тебе и не нужно принимать в нём участие. Точнее говоря, даже нельзя, потому что у тебя испытательный срок. Но ты можешь выделить время, чтобы послужить общему благу. Возможно это поможет тебе занять мысли чем-то другим, и не думать постоянно о своём горе.
Я уже и так чертовски много сделала, послужив на общее благо, хотя «Плоские», такие как сестра Донна, не осознавали этого. Как же несправедливо! Я рисковала жизнью, чтобы помочь Дугам, и это ничего не принесло мне, кроме неприятностей в моей нормальной жизни. И вот теперь опять.
— Что скажешь? — спросил сердечно отец Армандо и удовлетворённо потёр руки. — Если ты немного постараешься, то мы сможем вернуть тебя на верный путь.
— Меня посадили под домашний арест, — сказала я, пытаясь изобразить сожаление. — Не думаю, что моя мать выпустит меня из дома.
— Мы уже поговорили с твоей матерью, — ответила сестра Донна, облокачиваясь на спинку кресла с удовлетворённым выражением лица. — Вчера вечером. Должно быть это произошло, когда ты ушла. Она считает, что это дело того стоит, и сделает исключение.
Конечно она так считает. Если меня отстранят от занятий или я вылечу из НСП, то люди, возможно, будут плохо о нас отзываться. А мы ведь не можем позволить себе такого, правда?
— Итак, — сказал отец Армандо, — мы договаривались? Прежняя Мо вернётся?
Мне даже не нужно было раздумывать. Ложь — это грех, а обманывать священника должно быть ещё хуже, хотя эту специальную тему мы никогда не обсуждали на уроке религии. Но я приму любое наказание, которое они потребуют, лишь бы сохранить шанс попасть в НЙУ. Если это означает вернуть боязливую, послушную девочку, которой я была раньше, тогда я буду притворяться столько, сколько потребуется.
— Вернётся, — сказала я, с трудом изобразив на губах улыбку.
После экскурсии в бюро у меня пропал всякий аппетит, но было ещё полно времени до окончания обеденного перерыва. Когда я направилась в кафетерий, ко мне подошла Костанция, и я остановилась.
— Они тебя вышвырнули? — спросила она. Бледность, что покрывала её щёки накануне, исчезла, глаза снова были такими как прежде, кобальтово-синие и полные злости.
— Я на испытательном сроке.
Она казалась разочарованной.
— Как ты себя чувствуешь?
Я подошла и хотела прикоснуться к её плечу, но передумала. То, как она на меня смотрела — скорее всего, если прикоснусь, она оторвёт мне руку.
— Что ты со мной сделала? У меня не было никакого пищевого отравления, и я ничего не глотала, хотя все утверждают обратное.
— Люди говорят всё возможное, но это не значит, что так и есть.
— Тебе лучше знать.
Она сестра Верити, напомнила я себе, одинокая, растерянная девочка и ничего не знает о магии. Как и все остальные в Св. Бригитте, она слышала слухи, по которым мне приписывали вину в смерти Верити. Видимо она верила в них.
— Я могу объяснить тебе, что вчера случилось. В некотором смысле.
Однажды мне тоже давали подобное объяснение, которое я получила от Люка. Но я ему не поверила, хотя чуть ранее пережила, как он сражается с монстрами, а потом он за одно мгновение перенёс меня из Чикаго в Новый Орлеан. Как мне убедить Констанцию? Не только в том, что магия существует, но и в том, что она может использовать её? Ведь я не могу продемонстрировать ей магию.