Железная ярость

Лопи бросило на подлокотники командного трона, и граница между Манифольдом и реальным миром опасно расплылась. Глубоко в чреве титана взвыли сирены, и принцепс почувствовал острый запах машинных масел, пробившийся в кокпит.

<Именем Омниссии, что за…> захрипел он.

<Попадание, попадание,> затараторил на канте Киллан, мотая головой. <Свят будь Марс, это серьезно. У них что, есть «охотники-убийцы»?>

Некоторые из экранов сенсоров моргнули и вернулись к жизни. Лопи выпрямился и сильнее вжался в железные объятия командного трона. Манифольд изливал на него потоки информации, и принцепс почти физически ощущал ту невообразимую ярость, что воспылала в машинном сердце «Виндикты».

— Мы лишились передних щитов, — доложил Йемос. — Дайте мне несколько секунд, мой принцепс.

— Мы подошли слишком близко! — прорычал Джерольф, пытаясь совладать с колоссальными двигательными системами «Владыки войны», сведенными судорогой от взрывной волны. — Нужно отойти назад.

<Нет времени,> ответил Лопи и резко выбросил вперед правую руку, тем самым начав раскручивать стволы гатлинг-бластера. <Нет времени ни на что, кроме этого.>

Он отпустил вожжи, и кипящий гнев «Владыки войны» обратился в ревущий поток огня, вырвавшегося из многоствольного орудия. Лопи ощущал внутри себя неиствующий дух «Виндикты».

Исполинская машина, дрожа всем телом от воплощенной ярости, срывающейся с вращающихся стволов громадного бластера, отклонилась назад. Стабилизаторы жалобно застонали. Тяжелые снаряды били по скатам шпиля впереди, выгрызая целые куски внешней брони и взметая в воздух фонтаны искореженного феррокрита.

Внезапно Лопи понял, что сущность титана полностью захватила его. Дух машины, древний и мстительный, взметнулся из темных глубин и взял под свой контроль орудийные системы, напитывая их энергией.

<Мой принцепс…> смутно расслышал Лопи. Должно быть, голос принадлежал Йемосу.

<Виндикта!> взревел Лопи, зная, что его крик, подхваченный рупорами, разлетится над всем полем боя. <Виндикта!>

Он терял контроль. Ощущение было поразительным.

Гатлинг-бластер, продолжая безжалостно кромсать стены улья, за считаные секунды истощил свой боезапас. Лопи почувствовал, как автоматические системы заряжания с шумом вгоняют свежие ленты в приемник орудия. С каждым сокрушающим ударом дрожь восхищения охватывала принцепса.

<Еще…> сладострастно прокантировал Лопи.

Вслед за бластером ожило и остальное оружие «Владыки войны». Ослепительные лучи срывались с наплечных турболазеров, пронзая бурлящие облака дыма и смога, словно крохотные звездные корабли, оставляющие за собой яркий след. Огромный «Сотрясатель» натужно жужжал, накапливая энергию, а затем с ревом выпустил весь заряд, и когда тот ударил по скату улья, казалось, все строение вздрогнуло. Башни обслуживания и мостики рассыпались дождем обломков, стены обратились в пыль, опоры разлетелись на куски, сотрясаемые катастрофической агонией.

<Еще.>

Вихрь колоссальной энергии буквально скрыл «Виндикту» из виду. Все, что могло стрелять, стреляло, обрушивая на вражеские укрепления свою ужасающую мощь. Даже внутри кокпита стоял настолько оглушительный грохот, что несколько сенсорных панелей отключилось с резким хлопком, рассыпавшись фонтаном искр.

<Принцепс!>

Судя по голосу, Йемос был не на шутку взволнован. Лопи едва не рассмеялся. Глубоко в своем сознании он слышал эхо ликования духа «Виндикты». Звук отдаленно напоминал человеческий, словно отголосок какого-то другого, давно уже мертвого принцепса.

«Он жив. Он жаждет разрушения. Он жив, и я — его воплощение».

<Мой принцепс, цель уничтожена,> настойчиво заявил Йемос. <Мы впустую тратим боеприпасы. Вы должны остановиться.>

Голос помощника одновременно и позабавил Лопи, и рассердил его. Он продолжил превращать боковой скат шпиля в пекло, глядя, как броня испаряется слой за слоем.

<Мой принцепс!>

И тогда он остановился.

Лопи обмяк, жадно глотая ртом воздух. Дрожь от столь мощного обстрела, охватившая все пустоши между шпилями, постепенно угасала. Густой дым медленно сползал по рукотворным склонам шпиля, подсвечиваемый изнутри злым багрянцем пламени. Необъятная завеса из пыли и крошева с издевательской неторопливостью оседала на землю, постепенно открывая то, что сотворил «Виндикта».

Лопи насторожила повисшая в командном зале тишина. Не без труда он вывел свое сознание из Манифольда. Дух «Виндикты» крепко вцепился в него, пытаясь утянуть обратно, вновь распалить в нем ярость. Принцепс ощущал почти непреодолимое желание снова поднять оружие и стрелять, стрелять без конца, уничтожая все на своем пути.

Йемос молча взирал на него, скованный ужасом. Джерольф по-прежнему что-то бормотал над своей рабочей станцией, а Киллан был занят тем, что пытался вернуть к жизни отказавшие сенсоры.

<Их следовало проучить,> сказал на канте Лопи своим людям, внезапно ощутив необходимость объясниться. Призрачная сущность машинного духа «Виндикты» стала отступать, сердитая, словно побитая собака. <Они должны были понять, что ждет тех, кто осмелится поднять на нас руку.>

Йемоса это, похоже, не убедило. Он медленно склонил голову, не сводя при этом глаз с Лопи.

— У нас осталось мало твердотельных боеприпасов, принцепс, — предупредил он. — Я приму меры для скорейшего их пополнения, но в ближайшее время повторить такое представление не получится.

Лопи не чувствовал себя виноватым. Сожалел он лишь о том, что это славное буйство разрушений пришлось прекратить. Но теперь, когда воинствующая сущность богомашины отступила, стало очевидно, что модератор прав.

<Посмотрим,> ответил принцепс, погружаясь обратно в пучину Манифольда и оценивая результаты обстрела. <Как я уже сказал, их следовало проучить.>

Наружные пиктеры понемногу очистились от пыли и сажи, унесенных на восток горячими ветрами, и изображение прояснилось. Лопи окинул глазами дело рук своих и почувствовал еще один мимолетный укол удовольствия.

Меламар Секундус превратился в огненную пирамиду. Огромные дыры зияли в защитном покрытии улья, обнажая внутренние жилые модули. Языки пламени размером с «Громового ястреба» лизали отвесные края, подпитываемые разлитым прометием и подстегиваемые ветром. Вторичные взрывы сотрясали шпиль изнутри, отовсюду валил дым, сыпались искры. На месте огневых точек, включая ту, откуда прилетела ракета, остались лишь черные провалы, уходящие глубоко в сердце Меламара.

Шпиль в его нынешнем состоянии выглядел жалко. Ни одна из его турелей не открыла огня. Вся поверхность колоссального строения стала сплошным ожогом, где для жизни больше нет места.

Губы Лопи беззвучно зашевелились, складываясь в слова: «Узри касание длани Омниссии, предатель». Где-то в глубине, практически неуловимо, тихо смеялся дух машины.

И принцепсу нравился этот звук. «Виндикта» был для него величайшей ценностью, как и любая другая машина его боевой группы. Если кто-то осмелится причинить им вред, месть будет ужасна.

<Мой принцепс,> прокантировал Киллан. <Мы получили запрос первостепенной важности от клан-командира Раута. Он просит помощи «Гончих» на севере Примуса, в подземных туннелях. Только огневая поддержка. Передаю вам все данные. Каков будет приказ?>

Лопи не мог избавиться от улыбки. Металлический смех «Виндикты» звенел у него в голове.

<Пусть идут,> ответил он, без особого внимания проматывая информацию, текущую в Манифольд. <Если Раут хочет, чтобы они его прикрывали, быть по сему. У нас с «Кастигацио» есть цель покрупнее.>

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Морвокс первым услышал звук лазерного выстрела и мимолетным движением глаза внес аудиокопию в буфер шлема.

Из всех воинов клава Морвокс всегда отличался самым чутким слухом, хотя его слуховые имплантаты никогда не подвергались улучшениям. Возможно, когда-нибудь он придет в апотекарион с требованием удалить его ухо Лимана и заменить на выкованный в кузнях железный протез, но пока он довольствовался тем органом, что был дарован ему во время Вознесения. Наим гордился этой своей особенностью, хоть и понимал, что в будущем все может перемениться.