Страница 65 из 125
Разумеется, приведён здесь текст самодеятельной песни Ю. Кирсанова, написанной вскоре после событий декабря 1979 года, не для того, чтобы оценить его художественные достоинства или недостатки. В контексте нашего повествования он прежде всего ценен тем, что наглядно иллюстрирует отражение в сознании рядового участника афганского похода советской армии того, зачем «десантникам тревогу объявили» и как «рухнул неприступный бастион» Амина и его компании «под русскими гранёными штыками». Говоря иначе, в словах этой песни на бытовом уровне ярко отразилась точка зрения официальной советской пропаганды тех лет, касавшейся разъяснения смысла ввода контингента войск СССР в Афганистан и уничтожения руководства ДРА в лице Хафизуллы Амина.
Последней (четвёртой) советской дивизией, введённой на территорию ДРА и вошедшей в состав 40-й общевойсковой армии, была 201-я гвардейская мотострелковая дивизия, ранее дислоцировавшаяся в Душанбе. Это соединение под командованием гвардии полковника В.А. Степанова приступило к мобилизации вечером 24 декабря, а к исходу 28 декабря оно было сосредоточено в районе Термеза. 201-я гв. мсд в последующем после проведения боевого сколачивания и доукомплектования её кадровым составом из частей Группы советских войск в Германии и Центральной группы войск была введена в Афганистан в конце января 1980 года. Впрочем, это произошло уже после осуществления государственного переворота в ДРА и штурма дворца Тадж-Бек, ставшего кульминационным событием этой новейшей исторической драмы.
Как отмечалось ранее, первоначально резиденция главы ДРА находилась в бывшем королевском дворце Арк или в «Доме народов» («Доме народа»), как его ещё называли, располагавшемся в центре Кабула. В одной из комнат этого бывшего дворца афганских монархов во время Саурской (Апрельской) революции (военного переворота) 1978 года был застрелен президент Республики Афганистан М. Дауд, в другой — задушен президент Демократической Республики Афганистан Н.М. Тараки. И хотя новый диктатор ДРА Хафизулла Амин не слыл человеком суеверным, способным на какие-нибудь сантименты, но, очевидно, ему, да и членам его семьи было не совсем комфортно круглосуточно присутствовать в комплексе правительственных зданий, имевшем такую печальную историю.
Впрочем, для перемены места официальной резиденции главы афганского государства в декабре 1979 года были и другие, куда более прозаичные и серьёзные основания. Первыми из них, разумеется, стоит полагать соображения личной безопасности Х. Амина, режим единоличной власти которого к этому времени начинал основательно трещать по швам. Как ранее сообщалось, с мнимыми и реальными заговорщиками и оппозиционерами афганский диктатор расправлялся без каких-либо нравственных колебаний и с изощрённой восточной жестокостью.
Следствием отстранения от власти представителей господствующих классов, разгона прежнего аппарата чиновников и офицерства, массовых репрессий в отношении «парча-мистов» и «халькистов» из числа приверженцев Н.М. Тараки, против всех неугодных и подозреваемых стал рост рядов внутренней афганской оппозиции. В ту бытность невозможно было назвать число граждан ДРА, которые вполне справедливо полагали Хафизуллу Амина своим личным врагом: их ряды постоянно множились.
Именно из этого произростали неоднократные, с каждым разом усиливавшиеся просьбы и мольбы Х. Амина об оказании его режиму срочной помощи путём ввода советских войск на территорию Афганистана. Мотивировались они прежде всего «фактами внешней агрессии», но никак не внутренними причинами. Однако вряд ли в действительности могла идти речь о какой-либо интервенции против ДРА со стороны его соседей: у Ирана и Пакистана без того проблем хватало. Тем не менее Х. Амин, как до этого его предшественник, «друг и учитель» Н.М. Тараки, каждый раз при обращениях к советскому руководству сссылался на существование такой мифической угрозы. Но своих врагов режим НДПА плодил сам и в самом афганском обществе.
Осознавая шаткость своего положения, Хафизулла Амин приказал переоборудовать под его личную резиденцию дворец Тадж-Бек, находившийся на окраине Кабула и представлявший собой грозную оборонительную цитатель. Впрочем, подготовительные работы здесь начались ещё в бытность Н.М. Тараки. Перезд Амина и его семьи из дворца Арк на новое место состоялся во второй половине декабря.
А.А. Ляховский датой этого события полагает 20 декабря[129]. При этом понятно, что как создание системы охраны и обороны Тадж-Бека, так и передислокация в его район бригады афганской гвардии (охраны) были проведены заблаговременно до этого перемещения.
Кстати, сам этот дворец в последующем в некоторых публикациях называют «Дар-уль-аман» (М.Е. Болтунов), что, очевидно, связано с его нахождением недалеко от столичного проспекта Дар-уль-Аман. В других изданиях его также именуют «Таджибеком» (В.И. Аблазов, ГП. Корж). Однако, принимая во внимание устоявшуюся за последние годы практику, в тексте данного издания будем обозначать главный объект штурма советского спецназа в Кабуле 27 декабря 1979 года как «дворец Тадж-Бек» или «дворец Х. Амина». Впрочем, при цитировании мнений конкретных авторов полагаем правильным сохранять употребляемые ими названия.
Тадж-Бек изучался по всем каналам поступавшей в распоряжение советского командования информации. Эта работа проходила по линиям КГБ и ГРУ, привлекались к ней возможности советского дипломатического аппарата, военных и гражданских советников и специалистов. При этом использовались возможности агентурной, визуальной и других видов разведки. В целях конспирации резиденция главы ДРА обозначалась как объект «Дуб». Это название первоначально относилось ко дворцу Арк. Однако для удобства изложения материала оставим его и для Тадж-Бека, который также в то время определялся как «объект № 1».
Во внимание здесь бралось практически всё, что в той или иной степени было связано с объектом «Дуб». Исследовались оборонительные возможности дворца, система его охраны, связи и коммуникаций. Изучались поэтажное расположение и назначение помещений здания, силы и средства аминовской личной гвардии, афганской бригады охраны, других войсковых и полицейских частей, привлекавшихся к охране и обороне высшего руководства ДРА. Брались во внимание возможности других афганских частей и подразделений, находившихся в непосредственной близости от дворца и способных прийти на помощь оборонявшейся стороне.
К проведению этой работы ещё в июле-сентябре 1979 года были привлечены оперативные сотрудники КГБ СССР из состава группы «Зенит-1», хотя в то время резиденция главы афганского государства во дворце Тадж-Бек не размещалась, а сам Хафизулла Амин таковым не являлся. Очевидно, руководители Комитета госбезопасности уже тогда допускали возможность неблагоприятного для Советского Союза сценария развития событий в Афганистане. А, может быть, делали это на всякий «пожарный» случай. Ведь как свержение режима короля Захир Шаха, так и отстранение от власти М. Дауда они вместе с резидентурой военной разведки по большому счёту проспали.
По прибытии в Кабул «мусульманский» батальон спецназа ГРУ разместился примерно в километре от дворца Тадж-Бек. Для этого ему было предоставлено одно из недостроенных зданий афганской бригады гвардии (охраны) главы ДРА. Личный состав 154-го отряда спецназа ГРУ Генштаба, а также прибывшие с ним под видом «инженерно-технической группы» бойцы из спецформирований КГБ СССР «Зенит» и «Гром» немедленно приступили к обустройству своего расположения и жилищ. К этому советских военнослужащих поторапливала и афганская зима, выдавшаяся в том году необычайно суровой. По ночам столбик термометра опускался до минус двадцати и даже тридцати градусов мороза по Цельсию.
Со временем установили двухъярусные кровати, поставили печки-«буржуйки», пустые оконные проёмы загородиди плащ-палатками, получили шерстяные одеяла из верблюжьей шерсти и таким образом хоть как-то обустроили своё временное пристанище. Параллельно занимались организацией и несением карульной служды и службы в боевом охранении, приводили в порядок боевую технику и вооружение.
129
Ляховский А.А. Трагедия и доблесть Афгана. — М. С. 136.