Страница 49 из 70
Несмотря на тяжелые условия и ежедневные потери, черноморцы не теряли присутствия духа. «Моряки, эта душа обороны, с переходом на бастионы перенесли и (свои) обычаи, — вспоминал егерский офицер Зарубаев. — Например, после отката орудия командовали: „орудие к борту“; матросов из землянок вызывали командою: „на палубу“; были вахтенные, и как на корабле били склянки»[61]. «Вглядитесь в лица, в осанки, в движения этих людей, — писал о матросах в апреле 1855 г. из Севастополя подпоручик граф Л.Н. Толстой, — в каждой морщине этого загорелого скуластого лица, в каждой мышце, в ширине этих плеч, в толщине этих ног, обутых в громадные сапоги, в каждом движении, спокойном, твердом, неторопливом, видны эти главные черты, составляющие силу русского, — простоты и упрямства; но здесь на каждом лице, кажется вам, что опасность, злоба и страдания войны кроме этих главных признаков проложили еще следы сознания своего достоинства и высокой мысли и чувства».
Лейтенант Николай Алексеевич Бирилев. Литография по рисунку с натуры В.Ф. Тимма. 1855 г. (РГБИ). Тверской дворянин Н.А. Бирилев (Бирюлев) (1829–1882) 5.VIII.1845 г. был произведен в гардемарины Черноморского флота. 14.VIII.1847 г. мичман. Крейсировал на разных судах вдоль побережья Кавказа. В 1852 г. находился в береговом отряде, посланном для усмирения горцев, и неоднократно участвовал в перестрелках. 19.IV.1853 г. произведен в лейтенанты. За Синопское сражение 18.XI.1853 г. награжден орденом Св. Анны 3-й степени с бантом. 9.IX.1854 г., являясь адъютантом 1-й бригады 4-й флотской дивизии, назначен командовать аванпостами перед 3-м бастионом. За отличие при первой бомбардировке Севастополя награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. Руководил многочисленными ночными вылазками. За вылазку 8/9.XII.1854 г. награжден золотой саблей с надписью «За храбрость». 2.III.1855 г. «за отличное мужество и храбрость» при вылазках 19/20.XII.1854 г. и 19/20.1.1855 г. удостоен ордена Св. Георгия 4-й степени. За вылазку 10/11.III.1855 г. награжден орденом Св. Анны 2-й степени, произведен в капитан-лейтенанты с зачислением в Гвардейский экипаж и пожалован флигель-адъютантом. Своими удачными набегами прославился не только среди защитников города, но и среди врагов. Один из французских офицеров писал: «Ночные стычки происходят под руководством Бирилева, он действительно выказывает храбрость и неустрашимость выше всякой похвалы; вот почему, несмотря на весь вред, который он нам наносит, он пользуется большим уважением между всеми французскими офицерами и даже солдатами. Если бы мне случилось встретиться с Бирилевым в траншее, я бы желал вступить с ним в смертельный бой, но если я его встречу вне поля брани, то буду счастлив пожать ему руку». 6.V.1855 г. во время разведки перед 5-м бастионом Бирилев был контужен картечной пулей в голову и покинул Севастополь. После войны служил на Балтике. В 1859–1863 гг. совершил кругосветное плавание, а в 1863–1865 гг. поход в Средиземное море. 1.I.1872 г. произведен в контр-адмиралы с зачислением в Императорскую Свиту и оставлением по Гвардейскому экипажу.
Моряки с одинаковым мужеством обороняли севастопольские бастионы и атаковали врага в дерзких ночных вылазках.
Ночью с 8 на 9 декабря две партии охотников, преимущественно матросов, под командованием лейтенантов Н.А. Бирилева и Н.Я. Астапова совершили удачную вылазку в расположение английских траншей на Зеленой горе. Ее очевидец лейтенант П.И. Лесли писал родным: «Вчера, ночью, против № 3 бастиона делали вылазку; ходили на охоту за зайцами — как выражаются матросы; и охота была как нельзя более счастливая. Благодаря темной ночи, наши охотники с № 3-го в 2 часа подползли к неприятельской траншее, и подползли так тихо, что часовой их увидел только тогда, когда они были у самого вала; он, по правилам, сперва их окликнул, но они конечно не отвечали; тогда он сделал выстрел и закричал; рядом с ним стоявшие другие два часовых тоже сделали по выстрелу, но наши не зевали и после этих трех выстрелов уже вскочили в неприятельскую траншею и пошли там косить направо и налево. Англичане струсили сильно и пустились бежать, оставя и ружья, и одеяла; одним словом, налегке хотели дать тягу, но наши тоже мастера бегать, и очень мало кто из Джон-Буллей успел удрать. Всем им попало на орехи! Кто чуть сопротивлялся, сейчас же усмиряли штыкам, а кто не сопротивлялся, брали в плен. С правого фланга этого же самого бастиона предполагалось сделать только фальшивую атаку, чтоб отвлечь внимание; но и там наши почти в одно время вскочили в траншеи и тоже начали там хозяйничать; похлопотавши там порядком, одна половина поворотила вдоль траншей и пошла шнырять по всем углам, ища, не запряталась ли где-нибудь каналья; очень многие из англичан, забившись в угол, притворялись мертвыми, но не надули наших: почти всякого лежавшего щупали или штыком, или прикладом. Когда начало приходить из лагеря к ним подкрепление, тогда дали знать на батарею, и она открыла такой сильный огонь бомбами, что заставила эти колонны остановиться. Вся эта катавасия продолжалась не более получаса, и наши воротились назад, приведя с собою в плен 4 офицеров и 26 рядовых; у нас вся потеря небольшая, всего 4 убитых и 20 раненых. Все участвовавшие в вылазке вооружились одеялами, ружьями, шапками; одним словом забрали все, что только было в траншее»[62].
Орудия русской батареи, расположенной позади 3-го бастиона возле Морского госпиталя. Фотография английского художника Джеймса Робертсона. (Фототипия 1893 г. из коллекции П.В. Хорошилова).
19 декабря лейтенант Н.А. Бирилев с отрядом матросов-охотников снова совершил ночную вылазку в район горы Резня, выбил штыковой атакой противника из новой траншеи против 4-го бастиона и взял 6 пленных. Через неделю, 26 декабря отряд моряков лейтенанта 36-го флотского экипажа П.А. Завалишина сделал ночную вылазку из 5-го бастиона. Ворвавшись во французскую траншею и переколов штыками несколько солдат, отряд вынужден был при подходе сильного вражеского подкрепления отойти. Потери охотников составили 15 матросов убитых и 10 раненых.
Новогодней ночью 31 декабря сразу два отряда матросов и солдат под командой лейтенантов Н.А. Бирилева и Н.Я. Астапова совершили вылазку из 3-го бастиона в расположение английских и французских траншей. Отряд лейтенанта Астапова захватил в плен британский сторожевой пикет из 13 человек, после чего стремительным броском занял и разрушил английские траншеи. Отряд лейтенанта Бирилева встретил более упорное сопротивление французов, но после штыковой схватки занял траншеи и мортирную батарею № 21, где заклепал мортиры и взял 3 пленных. Потери охотников составили 2 убитых и 16 раненых. Лейтенант П.И. Лесли в своем письме из Севастополя 5 января 1855 г. живо передает подробности этой вылазки: «На днях, в одной из наших вылазок взято в плен 17 человек французов[63]. Говорят, что на них от холода и нашего „ура“ напал какой-то панический страх, и когда наши ворвались к ним в траншею, то они не пробовали даже защищаться, а взявши в руки ружье, ожидали своей участи и сидели столбняком, а когда им предлагали идти в плен, то кивали отрицательно головой. Конечно, здесь, кто не хотел идти, того прямо штыком! А остальных забрали как баранов. Интересно было узнать из рассказов пленных, что их было всего 150 человек, в траншее и при них 5 офицеров. Когда они услышали приближение наших охотников, то их офицеры, обратясь к ним, сказали: защищайтесь, ребята храбрее! А сами дали тягу. Хороши офицеры, и как достойны они звания офицера! Таких бы сейчас на виселицу или расстрелять!»[64].
61
Сборник рукописей… С. 441.
62
Сборник рукописей… С. 291–292. По другим данным, в плен были захвачены 3 офицера и 33 солдата.
63
Тут П.И. Лесли не совсем точен. Вероятно, его рассказ в большей степени относится к захваченному английскому пикету.
64
Сборник рукописей… С. 304.