Страница 30 из 41
Броневский Д.Б. Воспоминания. // Русская старина. 1908. № 6. С. 561–576.
В Отечественной войне 1812 года и заграничных походах 1813–1814 гг. кроме Гвардейского экипажа участвовал также 75-й корабельный экипаж Черноморского флота. Действия моряков- черноморцев подробно описал в своих мемуарах мичман Дмитрий Богданович Броневский (1794–1867). Его записки, к сожалению, мало известны современному читателю. Ниже мы приводим наиболее интересные фрагменты, связанные с участием 75-го корабельного экипажа в сухопутных кампаниях.
«Весною (1812 года) стали вооружать корабли, потом вышли на (севастопольский) рейд, но флот не выходил в море, только одни крейсера бороздили море. Главнокомандующим Молдавской армией назначен был адмирал (П.В.) Чичагов, бывший морской министр, ему подчинен был и Черноморский флот. Адмирал потребовал 75-й корабельный экипаж в армию. Назначение этого, а не другого экипажа понятно: командиром экипажа был предприимчивый, смелый (П.А.) де Додт, но какое хотел адмирал дать ему назначение, это осталось для нас неразгаданным, потому что прежде, нежели мы присоединились к главным силам армии, адмирал был уже сменен[44].
Тогдашний экипаж состоял из 404 нижних чинов и разделен был на четыре роты, следовательно, представлял собой на земле небольшой батальон. До того времени строевая служба во флоте еще не была введена, и потому первым делом было обучить нас пешему строю. Откинув старых матросов, мало способных к строевой службе, и вместе с ними старых лейтенантов, и пополнив из других экипажей недостаток, нам из 4-го морского полка дали ружья и бесчисленное число учителей. В два месяца выучили нас делать несколько построений батальонам и обращаться пристойно с ружьем. Таким образом подготовленный экипаж для войны на суше был посажен на два транспорта (фрегат „Лилия“ и транспорт „Лиман“) и отправлен в Одессу. В Одессу нас не впустили — там открылась чума <…> Из Одессы мы отправились к устью Днестра, где и высажены были в 15-ти верстах от Аккермана. <…>.
1-го сентября небольшой переход в 15 верст до Аккермана мы сделали с удовольствием, где и передневали. На дневке получено было повеление идти форсированным маршем на соединение с армией, которая в это время перешла Днестр и спешила на соединение с армией Тормасова, теснимого превосходным неприятелем. Это повеление неудобоприменимо к нам, морякам, не имевшим понятия, как ходят солдаты по земле. Не говорю уже о нас, молодых офицерах, да и старшие наши офицеры не имели ясного понятия, как вести нас. Вследствие этого незнания было то, что первый переход был назначен в 45 верст, второй 55, увеличивая таким образом переходы, мы делали их в 65 верст. Матросы наши не имели ружей: те, которыми мы учились в Севастополе, принадлежали морскому полку, которому и возвращены были. Это облегчало еще несколько наши переходы; ранцев тоже не было, их заменяли кое-какие мешки самодельщина, которые везли на подводах. Впоследствии, когда мы вошли в район армии, то нам дали ранцы и ружья от больных, оставленных в госпиталях. <…>.
Юбилейная Андреевская лента, пожалованная Александром II Гвардейскому экипажу 16 февраля 1860 г. по случаю 50-летия со дня его сформирования, а также в связи с 150-летием создания Петром I команд придворных гребцов и яхт. (ЦВММ). Император лично привязал эту юбилейную ленту к Георгиевскому знамени Гвардейского экипажа во время торжественного парада, на котором присутствовали более 200 моряков-ветеранов, в том числе несколько участников Кульмского сражения. Одновременно экипажный праздник был перенесен с 9 мая на 6 декабря — день Св. Николая Чудотворца.
Матрос и унтер-офицер Гвардейского экипажа. 1812–1816 гг. Акварель из „Исторического описания одежды и вооружения Российских войск…“. Часть XVI. Лист № 2269. (ВИМАИВиВС).
Экипаж наш усиленными маршами шел до Могилева на Днепре, где (мы) полумили известие, что Молдавская армия, называвшаяся тогда 3-й Западной, направилась к Брест-Литовску. В продолжение похода нашего по Бессарабии мы завели себе верховых лошадей и таким образам обеспечили свои ноги от усталости. <…> Молдавская армия, приняв на себя отступающую армию Тормасова и оттеснив в Польшу австрийскую армию, направилась от Брест-Литовска к Березине. Не успевши присоединиться к армии в Бресте, экипаж наш из Луцка пошел отыскивать армию на Пинск. Какая это грустная сторона! Мы в продолжение нескольких дней видели только песок, сосны и болото; не увидишь ни веселой поляны, не услышишь веселой песни поселянина. Наконец, после долгого странствования мы присоединились к действующим войскам в окрестностях Слуцка. Это был отряд генерала (Ф.Ф.) Эртеля; отряд этот сформировался в Мозыре из третьих батальонов и нескольких эскадронов полков Молдавской армии. Войска эти боролись с отрядом поляка Домбровского, блокировавшего Бобруйск Между Слуцком и Глуцком была небольшая схватка с поляками, где порядком досталось последним. Мы тут не участвовали.
Приближалось последнее действие военной драмы 1812 года. Был ноябрь. Домбровский отступил к Борисову. Эртель из Бобруйска пошел на Рогачев, направляясь к Могилеву на Днепре, но в Рогачеве он узнал, что Могилев занят отступающей армией, называвшейся некогда великою, а в то время справедливо было бы назвать ее — несчастной. Эртель возвратился в Бобруйск, а оттуда чрез Игумен прошел в Минск. Во время этих бесплодных маршей и контрмаршей совершилась историческая переправа чрез Березину <…> В Минске мы присоединились ненадолго к Молдавской армии. Здесь в первый раз увидели ужасы отступления французской армии. Пленные вереницею тянулись по большой дороге. Неприкрытая нагота, изнурение голодом сопровождало этих несчастных. <…>.
Наступит период морозов, тесных квартир и зимних бивак. Не раз доставалось мне ночевать на открытом воздухе при морозе, доходившем до 20° и более. <…> Насмотревшись до омерзения на смерть несчастных французов от холода и голода, рискуя не раз и сам замерзнуть, как кочерыжка, наконец, с отделением нашим от армии, которая преследовала французов к Вильне, свободнее вздохнули. Отряд наш пошел на Белосток, где в начале января 1813 года приостановились, чтоб оправиться и отогреться. От этой тяжкой нужды открылась у нас гнилая горячка. Более половины наших солдат поступили в госпитали. Из офицеров уцелели только двое: лейтенант (Ф.И.) Горбаненко и доктор Пивницкий: они оба любили лишнюю чарочку выпить. От этой или другой причины, но только они избегали от горячки. <…>.
Директор Морского кадетского корпуса вице-адмирал Николай Петрович Римский-Корсаков. Портрет кисти Г. И. Ботмана. 1848 г. (ЦВММ).
Мичман Н.П. Римский-Корсаков (1793–1848) поступил в Гвардейский экипаж при его сформировании в 1810 г. Во время отступления 1-й Западной армии от Вильны к Витебску в июне — июле 1812 г. строил и обеспечивал переправы. Во время сражения 4.VIII при Смоленске находился ординарцем при генерале Н.Н. Раевском, 26.VIII при Бородине — сначала при генерале М.Б. Барклае де Толли, а затем при светлейшем князе М.И. Голенищеве-Кутузове. За Бородино награжден орденом Св. Анны 3-й степени. 2–4.IX обеспечивал переправу армии при оставлении Москвы, после чего сжег мосты. При Тарутино 6.Х снова состоял ординарцем при светлейшем князе М.И. Голенищеве-Кутузове, а под Малоярославцем 12.Х — при генерале А.П. Ермолове. Участвовал в преследовании неприятеля, строил мосты через Днепр и Березину. За боевые отличия 14.VI.1813 г произведен в лейтенанты. В начале 1813 г. оставлен в Вильне для надзора за больными матросами и присоединился к экипажу с командой выздоровевших нижних чинов в июне 1813 г. 17.VIII. 1813 г. при Кульме командовал стрелками, был тяжело ранен пулей в бедро навылет и отправлен для лечения в Прагу. За храбрость награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. Участвовал в походе 1814 г.: 6 и 8.II переправлял под огнем русские войска через Сену, 19.III вступил в Париж, в июле возвратился из Франции на фрегате „Архипелаг“. Совершил сухопутный поход в Вильну в июне — сентябре 1815 г. 30.VIII. 1824 г. капитан-лейтенант. В 1823–1826 гг. совершил кругосветное плавание на шлюпе „Предприятие“. 26.XI.1826 г. награжден орденом Св. Георгия 4-го класса за 18 морских кампаний. В 1828 г. выступил с Гвардейским экипажем к турецкой границе. Участвовал в осаде Варны и отличился 13.VIII при отражении вылазки ее гарнизона. Был послан к императору с захваченными при этом турецкими знаменами и награжден золотой саблей с надписью „За храбрость“. Вернувшись под Варну, руководил десантом Гвардейского экипажа 30.VIII около мыса Галата. После падения Варны произведен 2.Х.1828 г. за отличие в капитаны 2 ранга. 6.XII.1830 г капитан 1 ранга. С началом Польского восстания 1831 г. командирован в действующую армию, где с отрядом готовил переправу через Вислу, а затем уничтожал мосты, плоты и лодки на реке Вепрж. Затем командовал отрядом из дивизиона Новоархангельского уланского полка и трех сотен казаков, с которыми успешно действовал против небольших групп повстанцев. 4–5.VII руководил постройкой 6-й ротой Гвардейского экипажа переправы в Осеке. Во время штурма Варшавы 25 и 26.VIII находился при главнокомандующем графе И.Ф. Паскевиче-Эриванском и за отличие награжден орденом Св. Владимира 3-й степени. Впоследствии вице-адмирал, в 1843–1848 гг директор Морского кадетского корпуса. Именем Н.П. Римского-Корсакова назван остров в Тихом океане.
44
В предписании главному командиру Черноморского флота и портов вице-адмиралу Н.Л. Языкову 31 июля 1812 г. П.В. Чичагов указывал, что экипаж вызывается в армию «для употребления его при переправах через реки». Но, как видно из мемуаров Д.Б. Броневского, офицерам 75-го корабельного экипажа об этом почему-то не сообщили.