Пляжный ресторанчик

— Мужчиной?

Что какие-то два года могут сделать с человеком! Судя по всему, превращение Джо в Джоанну произошло с ним вскоре по прибытии в Америку. Точнее, в первую брачную ночь. Через час после того, как они поженились в Кливленде, Джо и Венера уединились в ее комнате в доме родителей — они собирались пожить там, чтобы скрепить союз, пока не подкопят денег на собственное жилье.

Джо поведал мне об этом по дороге. Я слишком устала, чтобы как-то реагировать, просто сидела и слушала, хотя все это не было похоже на пустой треп. Скорее напоминало сериал.

— Именно благодаря Венере я понял, кто я такой на самом деле, — объяснил он. — Может быть, ты не поверишь, но до нашей первой ночи с Венерой я ни разу не видел обнаженной девушки и, как только я ее увидел, тут же понял, что меня к ней не тянет.

Ничего удивительного. Учитывая, что раньше Джо был похож на персонаж из «Войны роботов», вполне логично, что он никогда не видел оголенного женского тела. А вспомнив фотографию Венеры, которую она прислала на заре их романа, я поверила, что, взглянув на нее, многие мужчины захотели бы стать «голубыми». Но не это открыл в себе Джо, увидев свою молодую жену в нижнем белье.

— Меня не тянуло к ней, — признался он, — но меня привлекло ее белье. Трусики. Лифчик. Пояс с подвязками.

— Слишком много всего? — догадалась я.

Но Джо не так просто было перебить.

— Я пытался отвлечься от мыслей о белье на время близости, но очень скоро понял, что сам хочу носить такое.

— Ее нижнее белье?

— И вечернее платье.

— И что Венера?

— Она поняла меня. Нам обоим стало легче. Венера призналась, что я тоже не понравился ей. Дала примерить мне платье, и все. Тут-то я понял, кто я такой. Мне по-прежнему нравятся девушки, но я хочу быть одной из них. Я — лесбиянка в мужском теле.

Это было уже слишком, особенно с учетом разницы во времени между Англией и Америкой.

— Здорово, правда же?

— Выглядишь отпадно.

— Это автозагар.

— Так ты из-за этого разводишься, как я понимаю?

— Да. Но сначала получу грин-карту. Венера тоже хочет развестись поскорее, она познакомилась в чате с другим парнем, Мэрлином. Это особый чат, для тех, у кого были отношения с представителями сексуальных меньшинств.

— Она не боится, что в результате он окажется Мэрлиндой? — прыснула я.

Джо был невозмутим.

— Все это объясняет, почему я всегда лучше чувствовал себя с женщинами. Мне нравилось, Лиззи, жить с тобой и Симой. Для меня вы были, как пташки в ярких перьях. Но я знаю, что казался вам странным.

— Да ну что ты, — отмахнулась я.

К чему вспоминать, как Джо изобрел датчик и подсоединил его к своему ремню на случай, если его похитят силы тьмы во время работы в сети? (Он явно слишком часто смотрел «Матрицу».) Или как Джо настаивал эликсир бессмертия в ванной (смесь муки и уксуса, как оказалось, когда Сима набралась храбрости и приоткрыла крышку). Или как он вел большой черный дневник, куда скрупулезно заносились данные о пришельцах, обосновавшихся в гигантском подземном бункере неподалеку?

— Что ты, — еще раз сказала я, даже слишком слащаво, — ты никогда не казался нам странным. Мне тоже нравилось жить с тобой.

— Что ж, у нас есть возможность это повторить. Я очень рад, что теперь мы сможем стать более близкими друзьями. Даже подругами! — воодушевился Джо. — Мы сможем ходить вместе по магазинам, болтать обо всем. Мы сможем даже давать друг другу поносить вещи!

Неслабо, особенно для парня, чьи носки были сожжены за вонючесть.

— Один вопрос, — не удержалась я. — Признайся, это ты тогда прожег дырку в моем пиджаке от «Армани»?

— Клянусь, я не притрагивался к нему. Лиззи, тебе понравится в Америке, — продолжал Джо. — Здесь можно все начать сначала. Взгляни на меня!

— Я бы с удовольствием сменила ориентацию, если бы это помогло мне забыть Ричарда, — призналась я.

— Да, Ричард, — кивнул Джо. — Знаешь, он никогда мне особо не нравился.

— Неужели?

Это было не совсем то, что я хотела услышать.

— Что-то в нем было… — продолжал Джо, — но это теперь не важно. Ты приехала начать новую жизнь, так что ну его. Здесь твое прошлое не имеет значения. Значение имеет только твой потенциал. В Лос-Анджелесе все равны. Делай все что душе угодно.

Это вселяло надежду. Если уж толстый Джо может заработать на жизнь, разрабатывая компьютерные программы в мини-юбке, значит, это правда… Конечно, позже я узнала, что на работу он ходит все-таки в костюме.

— Джо, — начала я. — Мне как-то не верится…

— Что ты здесь? — подсказал он. — Ну разве это не чудо?

Пожалуй, так оно и было. Мы ехали вдоль побережья океана. Теплый солоноватый бриз выдувал из моих легких мерзкий воздух самолета. Верх машины был опущен, и длинные светлые волосы Джо развевались, как флаг победителя.

— Добро пожаловать в мир новых возможностей! — прокричал Джо, взмахнув рукой, когда мы стояли на светофоре.

Я вжалась в сиденье. Я еще не совсем была готова к тому, что меня увидят в машине с открытым верхом в компании переодетого трансвестита. Одно дело — уехать из Англии, но совсем другое…

— Расслабься, Лиззи! Ты в Калифорнии!

А ведь и правда, я была там.

В Калифорнии, в пригороде Лос-Анджелеса — в Венис-Бич, если быть точной.

Что ж, каналы там были. Но на этом сходство с Венецией заканчивалось. Никакого Дворца дожей. Никаких соборов, где охи да ахи туристов над шедеврами мастеров Возрождения разносятся под куполами. Зато множество собак. Множество полуразвалившихся домов. В том числе и по соседству в нашим.

Не знаю, что я ожидала здесь увидеть. Я одиннадцать часов летела через Атлантику, я устала, одурела от впечатлений и тоски по Ричарду. Я не знала, что меня ждет впереди и как я смогу жить без него. Вряд ли я смогу быть счастлива.

Ладно, давайте посмотрим правде в глаза. Признаюсь, мне хотелось увидеть хорошенькую виллу в стиле 20-х годов, на скале, с видом на океан. Что-то вроде дома Тома Круза и Николь Кидман, как я его себе представляю. В любом случае я совсем не была готова к хибаре вдали от океана, с грязными битыми стеклами и оградой, от которой осталось два колышка.

— А, это, — сказала Брэнди, наша третья соседка, когда я спросила ее о развалившейся ограде, — ее разломали прошлым летом, после футбольного матча. «Лос-Анджелес лейкерз» тогда выиграли, вот наши и бесились — выдирали колья и дрались, сама понимаешь.

Замечательно.

Поскольку я была новенькая, то и комната в прекрасной лачуге досталась мне самая маленькая. Кровати не было, только старая тахта без ножек, такая неудобная, что, помучившись пару ночей, я отодрала от нее матрас и стала спать на нем прямо на полу. Пока однажды ночью ко мне в нос не заглянул таракан.

Да. Тараканы! Раньше я никогда их не видела, теперь мне предоставился случай познакомиться с ними очень близко. Их были сотни, и вели они себя так, словно были здесь настоящими хозяевами дома. Они водились в ванной, на кухне. Иногда у них даже хватало наглости не разбегаться по углам, когда включали свет. Однажды ночью я вышла на кухню и увидела, как пара этих тварей самозабвенно жрет наше масло, забравшись в масленку.

Но соседство с тараканами — это еще не все. Весь дом — даже отклеивающиеся обои, даже штукатурка, сыплющаяся с потолка, — был пропитан кошачьей вонью. Целая колония бродячих кошек обосновалась у нас в подвале. Что бы мы ни делали, какие бы аэрозоли ни распыляли, какие бы освежители воздуха ни втыкали в розетки, коты метили и метили территорию, и свидетельства того, что они здесь живут, регулярно поступали к нам через сломанную вентиляционную систему.

Снаружи дело обстояло не лучше. Бывало, проснешься утром, а у дома, на небольшой площадке, выполняющей функцию лужайки, уже разбили лагерь бродяги, которых то и дело заносило в наши края, — с тележками, наполненными грязными одеялами и тупыми религиозными брошюрками. Сходить в магазин здесь было все равно что прогуляться по Каиру в шубе и с платиновым «Ролексом». Каждый просил подаяния. Некоторые вежливо, чаще — нет. Поначалу, когда я приходила в магазин, мне уже не хватало денег на молоко. Через месяц я вела себя, как все жители этого пригорода, и подавала только тем бродягам, которые всем своим видом показывали, что, хоть еду им и не на что купить, но пушка в кармане имеется.