Прямая угроза (в сокращении)

Прижимая к уху трубку телефона, Лиз слышала на другом конце линии, в доме Майкла Байндинга, звон столовых приборов и бокалов, шум разговоров — похоже, он обедал в обществе гостей. Покинуть их и поговорить по другому телефону Байндинг отказался, и Лиз пришлось кричать, чтобы он услышал ее.

— Да, Дэйв исчез, — в третий раз повторила она. — Я собираюсь поднять на ноги полицию.

— Подождите минутку, — сказал Байндинг. Долгая пауза, затем его голос зазвучал более ясно. Должно быть, он перешел в кабинет. — Хорошо. Теперь расскажите мне, что случилось.

Она коротко пересказала то, что узнала в Париже о Мильро, добавив, что во второй раз Дэйв направился к нему без прикрытия и с намерением сделать предложение.

— Мильро должен был за милю почуять, кто такой Дэйв. Он прошел хорошую выучку офицера разведки. А теперь Дэйв исчез. Нужно что-то делать, Майкл.

— Почему к участию в этой встрече не были привлечены сотрудники A-4? Разве вы не настояли на этом перед тем, как упорхнуть во Францию? — раздраженно поинтересовался он.

— Этим мы займемся попозже. Сейчас мне нужно выяснить, где Дэйв, и убедиться, что с ним все в порядке.

— У вас есть основания полагать, что этот ваш Мильро желал Дэйву вреда, даже если раскусил его? Он все-таки не террорист, не так ли? Не убийца. Перестаньте паниковать, Лиз. Выпейте чего-нибудь покрепче и ложитесь спать. Вы, может быть, и не слышали об этом, но у Дэйва возникли серьезные личные проблемы, и, скорее всего, он отправился куда-нибудь зализывать раны. Оставьте пока все как есть. Обращаться в полицию я запрещаю. Завтра утром ваш Дэйв появится как миленький на работе.

И прежде чем она успела что-либо ответить, Байндинг положил трубку, оставив Лиз возмущенной и еще более встревоженной.

Сквозь плотную ткань мешка, надетого на голову, разглядеть Дэйв ничего не мог. Однако он знал, где находится, и это его пугало.

Во время поездки из магазина Мильро он лежал с заклеенным клейкой лентой ртом и связанными за спиной руками в багажнике автомобиля и старался сосредоточиться на звуках, которые доносились с дороги. Поездка заняла, по его прикидкам, примерно час — сначала по скоростным магистралям, потом, около двадцати минут, по дорогам поуже, там машина останавливалась не то на перекрестках, не то на светофорах. Затем она свернула на какой-то проселок.

Значит, они находились где-то в сельской местности Северной Ирландии. Однако как раз перед тем, как машина остановилась и его выволокли из багажника, Дэйв услышал знакомые звуки — скрежет ворот поместья Национального треста, где он побывал с Лиз.

Выходит, его привезли в дом Пигготта в графстве Даун — в дом человека, который, как сказал Бурый Лис, намеревался убить офицера Ми-5. До этого Дэйв полагал, что его либо похитили, либо просто с кем-то спутали. Теперь же он понял, что ему, возможно, предстоит умереть.

Дэйва вытащили из багажника, поставили на ноги и повели в дом. При входе он ударился плечом обо что-то вроде дверного косяка. Потом его провели вниз по лестнице и бесцеремонно толкнули в жесткое кресло. Он просидел минуту-другую, не зная, кто находится с ним рядом, пытаясь как-то сориентироваться и справиться с ежесекундно нараставшим страхом.

Чьи-то грубые руки сорвали мешок с его головы. Он увидел перед собой лицо человека, который вошел в кабинет Мильро и наставил на него пистолет, — человека, которого он уже видел у этого дома, когда прогуливался здесь с Лиз. Смахивающего на иностранца, прихвостня Пигготта.

Дэйв заморгал от ударившего ему в глаза света, оглядел комнату, в которой находился, отметив удобную мебель, большой письменный стол, шкафы с книгами в кожаных переплетах и совершенно неуместную здесь раскладушку в углу.

Он обругал себя за то, что отправился к Мильро без прикрытия. И не один раз, а дважды. Надо было послушаться Джудит и дождаться возвращения Лиз. Однако для сожалений было уже поздновато. Они пока не убили его — может быть, поверили все же, что он просто-напросто безобидный коллекционер? И может быть, этот смуглый бандит не узнал его, забыл об их первой встрече?

С мгновение Дэйв пребывал в плену этих иллюзий, однако он был слишком большим реалистом, чтобы всерьез поверить в это. Если они считали его безобидным, зачем же было наставлять на него пистолет и силком вытаскивать из магазина?

Внезапно Дэйва полоснула по лицу жгучая боль — это иностранец сорвал с его рта полоску клейкой ленты. Затем он вытащил из кармана пружинный нож и быстро разрезал стягивавшие руки Дэйва веревки, оставив, впрочем, кисти связанными.

Кровь снова потекла по венам, и это тоже было больно. Мышцы Дэйва, затекшие, пока он валялся в багажнике машины, заныли. Он осторожно пошевелил ногами, но остался сидеть в кресле — смуглолицый смотрел на него ничего не выражавшими глазами, направив пистолет прямо ему в лоб.

За спиной у Дэйва послышались шаги, затем он увидел высокого, худого Симуса Пигготта, а с ним еще одного мужчину, лицо которого видел на фотографии, сделанной камерой в сторожке, — Малоуна. Малоун держал в руке старомодный докторский саквояж. Повернув голову, Дэйв впервые заметил также находившегося в этой комнате Мильро, который стоял в углу, умело изображая полное равнодушие.

Пигготт не произнес ни слова, он даже не взглянул на Дэйва, а просто подошел к письменному столу. Малоун поставил на стол саквояж, Пигготт порылся в нем и вытащил резиновый жгут и шприц. Он отдал жгут Малоуну — тот подошел к Дэйву и схватил его за правую руку.

Вот теперь Дэйву стало по-настоящему страшно. Он крикнул: «Нет!» — и попытался вырвать руку из сильной лапы Малоуна, но обнаружил, что ноги совсем не слушаются его, что у него не хватает сил даже на попытку встать. Малоун быстро задрал рукав рубашки Дэйва к самому плечу, крепко стянул его руку резиновым жгутом. Дэйв отчаянно бился, но Пигготт подскочил к нему и вонзил иглу шприца во вздувшуюся на бицепсе вену. Какая-то жидкость влилась в кровь Дэйва, и он почувствовал сначала холод в руке, а следом сонливость. Он лишь частично осознавал, что его волокут к раскладушке, опускают на матрас и привязывают к каркасу. И обнаружил, что сопротивляться не способен, да и не хочет.

Свет дня угасал, над заливом дул сильный ветер. Он поднимал волны с белыми барашками пены и пытался распахнуть серый клетчатый пиджак Мильро. Надетый под него кашемировый свитер для таких температур не годился, и Мильро, шагавшего по деревянному причалу, который вдавался в маленькую бухточку, знобило.

К причалу была привязана прочная надувная лодка. Вдалеке, у выхода в открытое море, стояла на якоре большая моторная яхта. На первый взгляд она с ее сверкающим белым корпусом и алюминиевыми поручнями представлялась игрушкой богатого человека, маленькой посудиной, каких в Средиземноморье хоть пруд пруди, однако Мильро, приглядевшись к ее широкому носу и резким очертаниям корпуса, понял, что яхта сконструирована для чего-то гораздо более серьезного, чем круизы по Средиземному морю. Собственно говоря, он знал, что она совершает регулярные рейсы, доставляя Пигготту «товар», который тот ввозил сюда, а затем продавал.

Мильро вглядывался в море, а мысли его бежали, обгоняя одна другую. Конечно, он привык иметь дело с неожиданностями и обращать их к собственной выгоде, однако события последних двадцати четырех часов застали его врасплох. С той минуты, когда Гонсалес вошел в его магазин, Мильро старался удержать все под контролем, но без особого успеха.

Испанцу было велено дождаться Саймона Уиллиса снаружи, а потом проследить за ним и выяснить, кто он такой. Однако Гонсалес, надо думать, чего-то не понял и полез в кабинет, в котором сидел англичанин. В тот миг встречу с ним еще можно было прервать и отпустить его, но Гонсалес вытащил пистолет. Впоследствии испанец сказал, что понял: англичанин узнал его — как будто это оправдывало то, что он натворил.