Страница 9 из 117
Она разжала руки, обвила мою шею и притянула меня к себе.
— Хорошо, — сказала она прежде, чем поцеловать меня в губы.
Меня это ошеломило. Может и не стоило так удивляться, но тем не менее я поразился, и глаза у меня широко раскрылись, когда она наклонилась и прижалась ко мне губами. Длинные ресницы нежно шелестели всего лишь в дюйме от моих глаз, но потом она пристально посмотрела на меня, в то время как ее пухлые и сочные губы, демонстрируя отработанный навык, ласкали мои. На какое-то мгновенье она этим удовлетворилась и была серьезна, но потом брови у нее изогнулись и я почувствовал, что ее рот растягивается в улыбке.
Я машинально выпрямился и оттолкнул ее от себя. С ума сошел, — подумал я про себя.
— Свеженький, — сказала она и посмотрела на мои руки.
Я быстро убрал их и спросил.
— Женщина, что ты пытаешься доказать?
— Женщина. — Она улыбнулась. — Так-то лучше. Ничего я не пытаюсь доказать. Я хотела тебя поцеловать.
— Ну поцеловала. Хотя вряд ли такое место для этого подходит. — Я вещал как пуританин.
— Да? А где бы ты хотел, чтобы тебя целовали? Все равно это отличное место. Здесь можно изнасиловать женщину и ни одна душа этого не заметит.
Я ухмыльнулся, глядя на маленькую плутовку.
— Скажи-ка, Энн. Ты действительно хотела поговорить со мной или проводишь какой-то психологический эксперимент?
— Это эксперимент. Хотя не психологический. Я на самом деле хотела с тобой поговорить. Во-первых, я собиралась заманить тебя сюда, а во-вторых, если бы мне нужен был предлог, я могла сказать, что хочу встретиться с тобой потому, что Глэдис тебе наврала.
— Наврала? — Я не мог раскусить эту девицу. Она выдала все это так просто, как будто в этом ничего не было.
— Тебе нужен предлог, — сказал я. — О чем она наврала?
— Ничего себе пришел на свидание, — сказала она. — Может поставишь мне что-нибудь?
— Я не на свидание пришел, но поставлю.
— Мне французский «Семьдесят пять». А что ты будешь пить? Кислоту?
Я проигнорировал ее выпад и поймал взгляд нашего официанта. Я сделал заказ и посмотрел на Энн.
— Выкладывай. Что там Глэдис наврала мне?
Наш разговор прервался, пока я подзывал официанта и делал заказ, и поэтому я не следил за Энн. А сейчас заметил, что она уставилась на меня, и не просто смотрела, а с каким-то странным напряженным вниманием следила за моим губами, плотно сжав свои. Она уже не выглядела такой привлекательной, как раньше. Она стала старше, более зрелой, в ней чувствовалось что-то животное. Иногда так выглядела Глэдис. Сейчас Энн была очень похожа на нее. Мне пришлось повторить мой вопрос.
Она пару раз моргнула, потом улыбнулась.
— Извини, Марк. Похоже, я была далеко. Так вот, Глэдис, она сказала, что не помнит, что происходило тогда вечером.
— А она помнит.
— Конечно, помнит. Мы больше часа болтали об этом в понедельник, а когда папа вечером вернулся домой, мы вдвоем подшучивали над ним.
— Что он делал?
— Мистер Борден сказал ему, что он Гитлер и что он должен произнести речь. И он произнес классную речь. Но вот что странно. Папа когда-то учил немецкий в колледже, но с тех пор ни слова по-немецки не сказал, а всю речь произнес на беглом немецком языке. Правда, странно?
— Да. — Энн снова оживленно болтала, прижавшись ко мне в широкой кабинке, и я почувствовал, как ее пальцы, словно случайно касались моего бедра. Я откашлялся.
— Тебе миссис Уэвер не очень нравится, да?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Все просто. Ты вытаскиваешь меня сюда и рассказываешь мне о ее вранье.
Энн улыбнулась.
— Она мне не нравится. А сюда я тебя не тащила, ты сам прибежал. А здесь я тебя поймала, правильно?
— Не надолго. Джей казался озабоченным в последнее время? Не в настроении?
— Ага. Что-то его тревожит, не знаю, что именно, но видно, что он чем-то озабочен.
— Глэдис не заметила. ^
— Или так говорит. Хотя она ничего бы не заметила, даже если бы луна свалилась с неба.
Некоторое время я молчал, размышляя о Джее и его чертовом попугае. Похоже, что ему не понравилась моя мысль рассказать всю историю его семье. Не поверил сначала он и мне, а может не верит и до сих пор, что все это результат гипноза, в чем я убежден. Мне совершенно не нравилось наблюдать за тем, как Джей разваливается на куски на моих глазах, и собирался я поймать его неуловимую птицу по многим причинам. Во-первых, наша дружба, его вера меня и его уверенность, что я смогу его выручить. Во-вторых, конечно, Глэдис. Мне казалось, что мой долг Джею намного превышает мои возможности погасить его. Однако я мало чем мог помочь ему, держа язык за зубами, а во всем этом запутанном деле было несколько весьма странных вопросов. Я еще минуту раздумывал, а потом выложил Энн всю историю с попугаем Джея. В заключении я сказал:
— Вот так. Попробую встретится с этим Борденом сегодня вечером, если смогу найти его. Что-то подозрительно.
Она нахмурилась и была абсолютно серьезна.
— Я ничего об этом не знала, Марк. Я видела, что папа чем-то озабочен в последнюю неделю, но считала, что это пройдет. Странно, в тот вечер о попугае ничего не говорилось. Просто несколько трюков, ну как с Гитлером, да небольшая лекция о гипнозе, которую прочитал Борден.
— Какие еще трюки? Что еще он приказал Джею сделать? Расскажи мне все об этом вечере, хорошо?
Официант принес напитки, я отхлебнул рома с содовой, а Энн начала рассказывать.
— Мы устроили ужин в субботу вечером, было восемь человек. В восемь часов явился Борден. Он прочитал небольшую лекцию, а потом продемонстрировал на папе трюк, когда человек падает, ну знаешь он стоит, а Борден ему говорит, что он наклоняется назад, ниже, ниже, еще ниже и когда папа упал, Борден поймай его. Потом он на отце еще кое-что продемонстрировал — гипнотический маятник, тяжелая рука и так далее.
Я прервал ее.
— Ты много знаешь о гипнозе. Откуда?
— Я специализировалась по психологии в колледже, да сейчас читаю «Журнал общей психологии» и некоторые другие.
— Все еще читаешь?
Она улыбнулась и без всякой рисовки сказала:
— Я закончила колледж год назад с лучшими показателями на курсе. Я — голова. Точно. Я считаю, что вообще-то я гений. — Она рассмеялась.
— В прошлом году? Так тебе только двадцать один?
— О! — раздраженно воскликнула она. — Только двадцать один. Если бы я с пятнадцати лет села на героин, сколько бы мне было сейчас. — Она вскинула голову. Ладно, когда Борден с этим закончил, он привел нас всех в расслабленное состояние и попытался провести групповой гипноз. У него получилось с папой, Глэдис и Эйлой. Потом он гипнотизировал их по очереди. Ушел после двенадцати. Было очень весело, но со мной у него ничего не получилось. Думаю, что тут моя вина. Я хотела посмотреть, что будет дальше. Кроме того, я не хотела, чтобы он меня загипнотизировал. — Она умолкла и посмотрела на меня, слегка втянув щеки. Потом шаловливо сказала. — Но тебе бы я позволила, если бы ты захотел, Марк.
Я не обратил внимания на эту реплику и спросил:
— А что дальше?
— Как что? Я была бы полностью в твоей власти, дорогой.
— Черт побери, ты же знаешь, что я имел в виду. Что потом произошло на вашем вечере?
Она снова посмотрела на мой рот, все еще втянув щеки, будто покусывая их изнутри. Губы у нее все время двигались туда-сюда, как будто месили что-то. Ее пальцы все еще касались моей ноги, потом она положила ладонь мне на бедро. От ладони исходил такой жар, словно она лежала прямо на коже.
Энн сказала каким-то новым, натянутым голосом.
— Забудь о том вечере, Марк. Давай поговорим об этом вечере. О нашем вечере.
С каждой минутой я все больше и больше запутывался. Казалось, Энн была то в одном, то в другом настроении. Какое-то мгновение она была веселой и милой, очевидно вполне нормальной, а потом ее охватывало, почти поражало, какое-то странное состояние, а может страсть. Я просто не мог разобраться в ней.