Страница 17 из 117
Я положил фотографию Люсьена вместе с остальными. Когда я просмотрел всю пачку, справа от меня лежала — аккуратная стопка фотографий, а слева только фото Хоуи Блора.
— Пожалуй, бесполезно? — сказал я.
— Он отбывает срок, — произнес Хилл, показывая на фотографию Хоуи Блора.
Арт запустил руку в пачку и вытащил фотографию Люсьена. — Это тот парень, который портил нервы Уэверу?
— Ага. Один из них.
— А из-за чего?
— Странная штука. Джей утверждал, что они хотели, чтобы он продал им магазин за бесценок. Я обещал ему, что с моей помощью они, может, передумают. Что произошло — вы знаете.
— Это его отпечатки, — проговорил Арт. — Это он оставил свои отпечатки на твоем столе.
— Да? — голос у меня треснул, словно тонкий лед под ногами.
Мы потратили еще полчаса. Можно было бы вызвать адвоката, но в его услугах, я не нуждался. Я был свободен. Конечно, я не мог прыгнуть на пароход и отплыть в Паго-Паго, но я мог уйти отсюда. За это время я посмотрел картотеку и выкопал фотографию приятеля Люсьена, некоего Холла Поттера, а заодно выяснил полное имя Люсьена — Джордж Люсьен. У обоих были приводы, но ничего существенного за ними не числилось — пока.
В холле я пожал Арту руку, и он сказал:
— Ты не очень хорошо выглядишь.
— Я не очень хорошо себя чувствую.
— Не пропадай. Мы можем взять Люсьена и Поттера в любое время. Ты можешь нам понадобиться. Может даже раньше.
— Конечно, — сказал я и ушел.
Хотелось бежать. Бежать из муниципалитета ко всем чертям. Хотелось выпить. Однако я направился прямо в кабинет психиатра. Пока Люсьена и его дружка еще не поймали, я должен был добраться до сути всей этой запутанной истории, где бы эта суть не скрывалась.
И только сейчас я впервые осознал, что Джей Уэвер на самом деле погиб. Все это время я был занят собой, думая о том, как доказать, что я его не убивал.
Вчера я с ним разговаривал; вчера вечером пил с ним и сказал ему, что завтра у него не будет никаких неприятностей. Да, неприятности для него кончились. Теперь дело не ограничивалось каким-то смешноватым невидимым попугаем. Совершено убийство. И хотя я знал, что не убивал Джея, чистым считать меня было нельзя. И чем больше я прокручивал всю историю, тем больше мне казалось, что я больше всех подходил на роль подозреваемого.
Я толкнул дверь и вошел в кабинет Брюса Уилсона.
Брюс оторвался от чтения какой-то бумаги, лежавшей у него на столе. Он улыбнулся и провел своей худой рукой по густой черной шевелюре.
— Хелло. А я тут думал, зайдешь ли ты.
— Брюс, ты знаешь, что происходит? Со мной, я имею в виду?
Он кивнул.
— А как же. Я говорил с ребятами о нашем вчерашнем разговоре. Они мне все рассказали. Все это… странно.
— Странно? Скажи-ка мне, Брюс. Ты на моей стороне или ты не уверен?
Он посмотрел на меня.
— Я на твоей стороне, Марк. Хотя бы пока. Устраивает?
— Устраивает. Брюс, все это кажется мне очень странным — в понедельник у Джея начались галлюцинации, а сегодня утром его убили. Сегодня пятница, то есть меньше четырех дней с тех пор, как с ним приключились эти неприятности. Я не люблю совпадений, а это мне особенно не нравится.
Он медленно проговорил:
— Я об этом тоже подумал.
— Есть идеи?
— Хороших нет.
— Полагаю, ты знаешь, что после того, как я от тебя ушел, я потратил массу времени на то, чтобы поговорить с теми, кто присутствовал у Джея Уэвера в ту субботу. В том числе с профессиональным гипнотизером, который там тоже был.
Он выпрямился.
— Нет. Я знаю только, что Уэвера убили и что рядом с его телом нашли твой револьвер.
Я все ему пересказал, рассказал о вечеринке и обо всем, что узнал, закончив: «И Джей был под гипнозом. Один из трех».
Он молча сидел и хмурился.
— Предположим, — продолжал я, — что попугай Джея это результат гипноза. Тогда зачем, во имя всего святого, потребовалось навьючить на него эту птицу? Твой ответ, как психиатра?
— Ну, если это произошло случайно, то и говорить не о чем. Низкая квалификация. Значит, надо думать, что это не случайно.
— Предположим, что это было сделано специально. Ведь могло быть так?
— Безусловно. Ну, тогда, в этом случае, могло быть несколько причин. Грубая шутка. Месть за какую-то реальную или вымышленную обиду. — Он еще больше нахмурился и продолжил. — Конечно, это была бы ужасная месть. Или это была попытка вызвать невроз, может даже свести человека с ума. Могли быть и другие причины, Марк. Могло произойти и случайно.
— Да. — Я посмотрел на часы. Шел одиннадцатый час и мне не терпелось выбраться отсюда. Тем не менее, нужна была дополнительная информация. — Брюс, этот малый, Джозеф Борден. Ты что-нибудь о нем знаешь?
— Немного. Судя по тому, что я о нем слышал, он вполне надежный человек. Безусловно знает, что делает; по-моему, он вполне нормален.
— Ты понимаешь, куда я клоню?
— Конечно.
— Ну?
— Может быть. — Он почесал затылок. — Вроде бы никакой связи не просматривается. Немножко чудно.
— Еще как.
— Марк, кроме тебя кто-нибудь еще знает об этих галлюцинациях? Я имею в виду людей, которым ты об этом не говорил?
Секунду я ничего не понимал, потом ощутил холодок.
— Подожди, — медленно произнес я. — Ты что, считаешь, что я это все придумал?
— Спокойно, — сказал он. — Нечего набрасываться на меня. Я тебе верю. Но что, если тебе придется доказывать, что это Уэвер все тебе рассказал? Понял, что я имею в виду?
Я понял, что он имел в виду, еще бы не понять. Я мог все это придумать прежде, чем убить Джея. То есть, если я намеревался его убить. Умысел. Мне это ни капельки не понравилось, особенно если учесть, что Люсьена могли сцапать в любую минуту, или отдел убийств мог пронюхать насчет нас с Глэдис. Я проглотил слюну.
— Не уверен, — сказал я. — Он сказал, что мне первому об этом говорит. — На минуту я задумался. — Не знаю, есть ли еще кто-нибудь кроме меня. Но я рад, что ты это упомянул. Ладно, займусь-ка я этой личностью, Борденом, как следует. Может выйду на след.
Брюс снова нахмурился.
— Возможно… но не думай, что разгадка заключается только в Бордене. Даже если ключ к разгадке таится в гипнозе, неприятности Джея могут корениться в событиях, имевших место до той субботней вечеринки. Кроме того, Уэвер должно быть легко поддается гипнозу. Поэтому не только Борден мог его загипнотизировать.
— Прекрасно. Остается около миллиона человек.
— Еще одно, Марк. Когда человек находится в глубоком трансе, контроль над ним может быть передан любому человеку.
— Ну-ка повтори.
Он улыбнулся.
— Ты что, не прочел книги, которые я тебе дал?
— Не до конца. Черт! Я оставил их в конторе. Хотел дочитать вчера вечером, но забыл.
Он откинулся назад и перебросил свою длинную ногу через ручку кресла.
— Ладно, резюмирую для тебя. Предположим, ты меня загипнотизировал. Пока я нахожусь в трансе, ты говоришь мне, что мною будет управлять капитан Грант. Все, что я обычно делал бы под гипнозом, я стал бы делать по указаниям Гранта. Это упрощение, но незначительное. Кстати говоря, он в свою очередь может передать этот контроль сержанту Андерсону, тот — лейтенанту Хиллу и так далее. Если захочешь, контроль надо мной может быть возвращен тебе.
— Черт побери, — сказал я. — Ты меня не разыгрываешь?
Он, похоже, несколько разозлился.
— О, ради бога, Марк. Нет, я тебя не разыгрываю.
— А что, если я передал бы контроль Гранту, а он приказал бы тебе выпрыгнуть из окна? Ты бы выпрыгнул?
— Нет. По крайней мере я думаю, что из окна я не выпрыгнул бы, как и не ткнул бы ножом моего помощника, но я принадлежу к тем, кто твердо уверен, что загипнотизированного человека можно заставить причинить вред или самому себе или кому-либо другому. Хотя для этого потребуется подготовка и тренировка. Если, скажем, Грант без всякой подготовки приказал бы мне прирезать моего помощника или выпрыгнуть из окна, я, наверное, сразу бы проснулся, то есть вышел бы из транса. Может у меня даже был бы припадок.