Страница 67 из 103
- Не знаю, сколько времени займет беседа, - произнес Станислав, вылезая на обочину. – Может, десять минут. Может – час. Во всяком случае – не волнуйся, если я задержусь.
Она кивнула. Полонский вставил в рот сигарету, щелкнул зажигалкой и направился к зданию полпредства. Около парадного он выбросил окурок – по старой привычке, в сторону обладминистрации – и вошел в просторный холл.
- Я к Хлебопекову, - коротко и властно бросил он постовому. – Мне назначено.
За последние месяцы он уже примелькался. Постовой ничего не сказал.
***
- Сергей Артурович на месте? – спросил Полонский в приемной.
- Да, - ответила секретарша. – Но он занят.
- Люди?
- Нет… Куда вы?! Нельзя!
Хлебопеков, грузный, с дынеобразной головой, разговаривал по телефону. Увидев Полонского, прикрыл трубку рукой и прошипел:
- Зайди через пять минут!
Станислава от этого переклинило. Он надавил пальцем на рычаги и сказал:
- Ай-яй-яй… Как хреново связь работает!
- Станислав Алексеевич, ты знаешь, с кем я разговаривал?
- Надо полагать, с Путиным. Чтоб он дал команду оставить мою контору в покое!..
- На хрен ты нужен Путину!..
- А кому я нужен? Скажи прямым текстом: кто мне это западло устроил? И сколько они хотят?
- Я его не пускала! – послышалось за спиной. – Он прорвался!
Станислав обернулся и внимательно посмотрел на секретаршу.
- Пшла вон отсюда! – заорал Хлеборезов. – Закрой дверь с другой стороны!
Когда секретарша исчезла, Полонский повернулся к человеку, сидящему под российским триколором.
- Так, значит, Сергей Артурыч, ты приказал меня не пускать? – произнес он с расстановкой. – Мне тебе что, еще один мерс купить, чтоб ты меня снова уважать начал?
- Да погоди!.. Не пори горячку!.. Мне просто тебе пока нечего сказать. Я сам ни хера не понимаю!
- Дай отмашку.
- Не могу. Проверка твоего агентства взята под контроль генпрокуратурой.
- Чего-чего? Ты сам понимаешь, что сказал?
- В том-то и дело!
- Ладно, - сказал Полонский, с грохотом выдвинул стул из-за приставного столика и сел. – Давай с самого начала. Почему моя скромная контора так заинтересовала Москву?
- Не контора, а ты. Это форма давления.
- Допустим. А почему я?
- Хоть убей – не знаю и не понимаю. Есть такое мнение, будто это как-то связано с политикой. Причем на федеральном уровне.
- Час от часу все веселее и веселее… И каким образом?
- Ну что ты как садист?! Ну не знаю я!!! И ни черта не понимаю в происходящем! Ты подожди пару-тройку дней – ситуация прояснится…
- Тогда будет уже поздно. Уголовные дела надо гасить в зародыше.
- Так-то оно так… Слышь, Полонский, а ты с политикой никак не перехлестнулся?
- Никак, - твердо сказал Станислав.
- А ты подумай. Может, пообещал финансировать какую-нибудь нежелательную партию?
- Мое агентство даже в период региональных выборов отказалось от изготовления и размещения политической рекламы. Хотя – это очень приличные деньги…
Тут Полонский запнулся.
- Ну? – тут же спросил Сергей Артурович. – Что ты вспомнил?
- Я не вспомнил, - медленно произнес Станислав. – Я просто сообразил, что надо делать… Когда ты получишь результаты проверки?
- Ишь ты какой быстрый! Результаты проверки, даже предварительные, будут лишь на следующей недели. А вот копию рапорта мне принесут сегодня, в шесть часов.
- Ты моего адвоката знаешь?
- Это Левина, что ли?
- Верно. – Полонский встал и направился к двери. - Игорь Аркадьевич зайдет к тебе. Изучите рапорт вместе и выработаете план действий.
Глава шестьдесят вторая
«Этот поганец, кажется, прав, - подумал Станислав, когда садился в тачку на Большой Садовой. – Похоже, я все-таки перехлестнулся с большой политикой…».
Мысль, осенившая его во время беседы с Хлебопековым, была связана с намерением москвичей основать на Дону газету.
Прелести новизны в этом нет – прецеденты были. Через несколько месяцев после августовского дефолта появились, например, «Курьер Ростова» и «Донская газета». Москвичи бросили на раскрутку огромные средства. Журналистам сказали: «Пишите, что хотите и как хотите, - только губернатора не трогайте. Но чтоб скандал был в каждом номере!..». И газетчики принялись лихорадочно отводить душу - отрабатывать темы, накопившиеся за последние месяцы, а то и годы.
Неприятности начались одновременно с ростом тиражей. Было все – от давления на рекламодателей и запугивания трудового коллектива до банальных судебных исков. Зато этих исков было очень много. В суде Свердловского района шутили, что давно пора поставить столик с табличкой «Принимаем иски на «Донскую газету»…». Внештатным авторам платили больше, чем штатным корреспондентам, Станислав часто бывал у них, так что процесс запугивания и приручения независимой прессы он наблюдал как бы своими глазами.
Дольше всех продержалась «Донская газета». Связано это было с личностью редактора. Зато когда его все-таки сняли с должности, он не смог устроиться даже рядовым корреспондентом…
Сейчас обе газеты публиковали только занимательную развлекаловку. Вроде «Девочка видит сквозь стену», «Участковый, рискуя жизнью, снял кота с вершины тополя»…
Новая газета – это не проблема для местных властей. Технологии отработаны. Несколько месяцев, в крайнем случае – полгода – и в стойло поставят самую непокорную газету.
Произойдет это тихо-мирно, без единого выстрела. Оружие властей – телефон. Это оружие более совершенное, чем автомат, - «стреляет» бесшумно, разит наповал, и на месте преступления не остается никаких следов и улик, вроде стреляных гильз…
Вчерашнее убийство к местным политикам и чиновникам не имеет никакого отношения. Да и к столичным тоже.
Ясно лишь одно – это очень влиятельные люди. Убедившись, что первый удар не достиг цели, они не стали повторяться и второй удар нанесли более тонко, задействовав налоговую полицию на федеральном уровне…
Утром из белокаменной прикатит похоронная бригада - за трупами москвичей. Эмиссаров увезут хоронить в родной земле.
«Надо будет потолковать с гонцами… - подумал Станислав. – Может, скажут что путное…».
Он достал из кармана мобильник и позвонил Левину.
- Игорь Аркадьевич, что вы делаете сегодня вечером?
- А что?
- Надо тут встретиться с одним человечком…
***
Весь переулок был забит иномарками. Около машин толклись люди. Как правило, это были бритоголовые парни с траурными повязками на руках. Все, как один, угрюмые, настороженные, с подозрением пялящиеся на случайных прохожих.
Выглядели они так нехорошо, что обыватели робели пройти мимо. Некоторые поворачивали обратно. Другие, посмелее, все же шли вперед, невольно сторонясь «толстолобиков».
- Господи, кто умер-то? – пробормотал таксист.
- Теперь направо, - вместо ответа произнес Станислав. – Остановите, пожалуйста, здесь…
Он сунул водителю купюру, вылез из салона и направился к генкиному особняку. Калитка, ведущая во двор, где стояли столы, была распахнута настежь.
Муху поминали. Человек тридцать стояли на заснеженном дворе с одноразовыми стаканчиками в руках, переминаясь с ноги на ногу, - в основном, это были водилы, охрана и «шестерки» авторитетов, которые сейчас восседали за другим столом, в гостиной.
Когда Полонский подходил к дому, во двор зачем-то вышел Луноход. Увидел, и остановился.
- Стасик, прими мои соболезнования, - сказал он. – Генка был классный пацан. Нам всем его будет не хватать.
- Спасибо, Вася, - ответил Полонский.
- Давай помянем, - предложил Луноход.
Станислав вспомнил, что года три назад у Генки были проблемы с Луноходом. Какие-то разногласия, чуть было не приведшие к большой крови. Помните, их развел Артур Сагашьянц…