Страница 52 из 136
Потому что тому, кто верит, легче умирать. Так все-таки, что ты думаешь о смерти? - настаивал Генка, вцепившись в Вадимов рукав.
- Да ничего особенного. Тело сгниет, душа останется. Только и всего.
Вадиму было что сказать о смерти. Не то чтобы он был так увлечен этой темой, но в силу профессии не мог о ней не задумываться. И все же говорить об этом всерьез с Генкой, зная, что тот действительно скоро умрет - долго ли живут наркоманы! - никак не мог.
- И тебе не страшно?
- Страшно, конечно. Но я не думаю об этом. Стараюсь не думать.
- Как можно не думать? - возмутился Генка. - А может, ты выйдешь отсюда, и тебя собьет грузовик с отказавшими тормозами. Или вот возьмешь сейчас, сию секунду, и поперхнешься пивом.
- Типун тебе на язык! - пробормотал Вадим, машинально отодвигая кружку, из которой собирался отхлебнуть. - Страшна неизвестность, Гена. Страшно оставить все, что имеешь, и уйти в эту самую неизвестность. Страшна необратимость.
- Необратимость, - повторил Генка, словно пробуя слово на вкус. - Необратимость... Если бы только смерть была необратима. Часто необратима жизнь.
- В смысле?
- Когда ничего нельзя исправить.
- Если ты о том, что сделал нам, - поднял вдруг голову Макс, - так ты и не пытаешься. Ну и хрен с тобой. Мы напьемся пива по самое не хочу и уедем обратно. А ты сиди в своей благословенной Чехии, жуй воспоминания, колись и философствуй.
- Ты хочешь сказать, что я...
- А что, ты хочешь сказать, что нет? Что ты не ширяешься? Ха и еще раз ха! Да на тебе метровыми буквами написано: «Я - наркоша!».
Тут Максу стало плохо. Вадим хотел помочь, но Генка неожиданно твердо отстранил его и сам потащил Макса в туалет. Их не было довольно долго.
- Может, пойти посмотреть, что там? - начала волноваться Лора. - Вадик, сходи глянь.
Но не успел Вадим сделать и нескольких шагов по направлению к туалету, как Макс и Генка вернулись. Макс был бледен, но в этом ничего удивительного не было. Удивительным было то, что он выглядел абсолютно трезвым. На его лице был написан то ли ужас, то ли крайнее потрясение. А Генка... Генка улыбался все той же дьявольской улыбкой.