Страница 13 из 35
– Назад, негодяй! – повторил Маклеллан.
Ирландец начал отползать, фыркая, отдуваясь и отчаянно извиваясь всем телом. Видя перед собой пистолет Корсара, бедолага предпринимал отчаянные усилия, чтобы вернуться в заминированную камеру под казематами.
Спустя пять минут, показавшихся вечностью, ирландец начал двигаться быстрее. Наконец он достиг камеры.
Заметив, что солдат стал двигаться проворнее, баронет рванул его к себе:
– Не смей вставать, пока я не скажу! И попробуй только пошевелить рукой. Мне не нужны неприятные сюрпризы. Одно подозрительное движение – и я стреляю!
– Я обещал вам, что не буду сопротивляться, – буркнул ирландец.
– Что-то слабо верится.
– Клянусь святым Патриком, небесным покровителем Ирландии.
– Ну да, и папой римским вдобавок! Все вы, ирландцы, паписты, верно? Кончайте его! – взревел Каменная Башка.
– Ты слышал, что сказал мой лейтенант? А позади него еще сотня солдат, сгорающих от желания выбраться из этой тесноты, – сообщил баронет.
– Да если хотите, я хоть хвостом дьявола поклянусь!
– Это бы тебе больше подошло, – проворчал Каменная Башка. – Я куда больше христианин, чем этот пьянчуга, ведь бретонские священники – воистину наши пастыри. Пошевеливайся! Всыпьте ему хорошенько, капитан!
Вовсе не собираясь следовать совету боцмана, баронет тем не менее неотрывно следил за каждым движением ирландца, готовый при малейшем подозрении прострелить ему череп.
Последним усилием солдат выбрался из тесноты туннеля и, резко выпрямившись, оказался в заминированной камере, достаточно просторной, чтобы встать во весь рост и даже свободно передвигаться.
Сэр Уильям, отбросив фонарь, одним тигриным прыжком очутился возле ирландца и схватил его за горло.
– Нет, приятель, – прошипел он, – с бермудскими корсарами такие шутки не пройдут. Руки вверх, или я стреляю!
Ирландец, зарычав, рванулся из рук баронета, но хватка Маклеллана была железной.
Каменная Башка и Малыш Флокко, выбравшись из узкого прохода, бросились на солдата. Вскинув кулак размером с кувалду, бретонец пробасил:
– Позвольте, я его прикончу, капитан?
– Не стоит труда, – отвечал Маклеллан. – Он уже все равно что труп. Просмоленный шнур еще у тебя?
– Да, капитан.
– Достань его.
– А дальше что?
– Имей терпение. Я хочу тут немного осмотреться. Да! И не забудь заткнуть ему рот.
– Положитесь на меня!
Пока баронет пробирался по новому проходу, гораздо более широкому, чем предыдущий, бретонец достал из кармана платок, а Малыш Флокко крепко держал ирландца, уткнув дуло пистолета ему под подбородок.
– Что ж, господин пьянчуга, позвольте заткнуть вам клювик, чтобы вы не запели, – сказал боцман. – О, не беспокойтесь! Нос я вам не заткну, так что дышать вы сможете.
Ирландец взревел было, но не посмел сопротивляться.
Каменная Башка поспешно забил кляп ему в рот и крепко-накрепко связал ирландца.
– Этот заморский павлин еще не скоро подаст голос. Взгляни, Малыш Флокко, не напоминает ли он тебе кровяную колбасу в этом перетянутом веревками красном мундире?
– Жаль, он несъедобный, – отозвался марсовой. – Уж я бы здорово угостился.
– Если хочешь полакомиться ирландской колбаской, я возражать не стану.
– Я что тебе, людоед какой-нибудь?
– Ба! Мне доводилось отведать человечины на плоту, затерянном посреди океана. Не такая уж она и противная, скажу я тебе.
В этот момент, держа перед собой фонарь, в камеру вернулся сэр Уильям.
– Ну что, капитан? – спросил бретонец.
– Через пять минут мы будем в Бостоне, а казематы взлетят на воздух.
– Во имя Иль-де-Ба!
– До казематов всего двадцать пять – тридцать шагов. Внутри темно. Одна из плит сдвинута. Возможно, этим самым солдатом.
– А мина?
– Ты что, слепой?
Вскочив на ноги, Каменная Башка оглядел стену, освещенную фонарем капитана.
– Фитиль! – воскликнул боцман.
– Где фитиль, там и мина.
– И эти болваны-англичане ее не обезвредили?
– Возможно, у них просто не хватило времени. Вчера весь день шли бои.
– Вы правы, капитан.
– Как думаешь, долго будет гореть фитиль?
– Три-четыре минуты, – отвечал бретонец, рассматривая шнур.
– Более чем достаточно, чтобы убраться отсюда, – заключил Маклеллан.
– Вы видели в казематах солдат?
– Я слышал чей-то храп. Должно быть, они так уморились, пока дрались, что их и пушками не разбудишь!
– Гм… А что делать с этим павлином?
– Оставим его здесь. Пусть взлетит на воздух! – равнодушно ответил сэр Уильям. – Он видел наши лица. Пощадим его теперь – он, чего доброго, сдаст нас страже, если повстречает на улицах Бостона. И тогда болтаться нам на виселице без суда и следствия. У военного времени свои законы.
– Бедняга… С другой стороны, пусть первым отправится на тот свет. Когда повстречаем его там – чем позже, тем лучше, – тогда и принесем свои извинения.
– Поджигай и живо за мной!
Каменная Башка открыл фонарь, протянутый капитаном, и запалил фитиль. Корсары бросились вон, в то время как злосчастный ирландец в преддверии неминуемой гибели бешено кусал кляп и тщетно пытался высвободиться из пут.
9. Таверна «Тридцать бизоньих рогов»
Как уже было сказано, последний отрезок подземной галереи оказался гораздо более просторным, и корсары, слегка пригнувшись, могли даже бежать. В несколько мгновений они достигли каземата.
Сэр Уильям погасил фонарь и решительно двинулся вперед. Оставив заморского павлина и его храпевших товарищей по оружию в каземате, готовом вот-вот взлететь на воздух, Каменная Башка и Малыш Флокко поспешили следом. В галерее царила полутьма, лишь слабое мерцание коптящей лампы освещало им путь. Полтора-два десятка солдат, по большей части гессенских наемников, спали без задних ног.
Пройдя через небольшое помещение, Корсар оказался перед дверью, отмеченной еще одним светильником, за которой находился деревянный частокол.
– Направо нам идти или налево? – в растерянности пробормотал он, а затем пожал плечами. – Впрочем, какая разница… Зря, что ли, мы вырядились в английскую морскую форму? Посмотрим, кто дерзнет меня остановить. Каменная Башка, Малыш Флокко, за мной! Еще немного – и все здесь разнесет взрывом!
Все трое пустились бежать вдоль частокола. Не успели они проделать и пятидесяти шагов, как загрохотали орудия, установленные на бастионе.
Корсаров остановил властный окрик.
Из-за фонарного столба показался часовой, который закричал, наставив на моряков ружье с примкнутым штыком:
– Стой! Кто идет! Стрелять буду!
Баронет остановился, молниеносно обнажив шпагу.
– Лейтенант Торсон, – назвался он. – Ты что, не знаешь, кто я такой? Я спешу к генералу Хау с важным поручением.
– Проходите, лейтенант, – отвечал солдат. – А кто эти двое?
– Мои матросы.
– Не смею вас задерживать.
Сэр Уильям быстро миновал часового. Каменная Башка, приготовившийся обрушить на несчастного всю мощь огромных бретонских кулаков, и Малыш Флокко поспешили за капитаном.
За частоколом показались дома бостонцев.
– Сворачиваем в первую же улочку, – сказал Маклеллан спутникам. – На таком удалении нас уже не накроет взрывной волной.
– А дальше куда?
– Увидим.
– Разберемся, капитан, – прогудел бретонец.
– Хорошо ли ты знаешь Бостон?
– Я бывал здесь пару раз лет двадцать назад. Уж и не знаю, сильно ли тут все изменилось, но не сомневаюсь, что одна хорошо известная мне таверна стоит на том же месте. Бьюсь об заклад, ее хозяин не разорился и не сбежал в Южную Америку.
– Ты знаешь, как ее найти?
– Ба! В такой темноте это будет непросто. Я, черт возьми, не ходячий компас.
И тут за спиной у них грянул взрыв, опрокинувший всех троих на землю. С ужасным грохотом, от которого у беглецов заложило уши, мина разорвалась, подняв на воздух казематы и часть бастиона.