Вой

Часть первая

Глава 1

1

Все хотели куда-то ехать. И селяне – в большие красивые города или хотя бы на комбайновый простор полей; и простые горожане – если не к большой соленой, то хотя бы к малой пресной воде; и государственные люди – если не на чужеморские курорты, то хотя бы в отгорожено-чистые заслуженно-оздоровительные учреждения на отечественном черноморском берегу. Время было такое – июль.

Часть народных избранников второго в XXI веке парламентского созыва с глобальной озабоченностью на лицах еще ходила на работу, но многие уже тихонько уезжали. Оставалось несколько дней до парламентских каникул и всего несколько коротких, как короткометражный фильм, летних ночей, а дальше будет лучезарно-многосерийный полуторамесячный отдых…

***

Депутату Государственной Думы Виталию Слепцову в эту ночь было не до отдыха. Случилось ЧП – да еще какое! Его, государственного человека с двадцатилетним стажем, закаленного как в публичных, так и в подковерных делах большой политики – взяли и ограбили. Отобрали портфель, в котором было ни много ни мало – 200 тысяч долларов! Элементарно, грубо, оскорбительно, средь бела дня!

– Средь бела дня! В центре Москвы! Грубо, тупо, нагло!.. – возмущался Слепцов, рассказывая историю ограбления своему думскому другу-коллеге, бывшему ученому-физику Алексею Потылицыну. – Хотя слово «грубо» здесь неуместно. И слово «тупо» тоже. Нагло – да. Но не грубо и не тупо, а наоборот, тонко, изысканно, изящно, блять…

Было около полуночи – время, когда государственные люди становятся обычными людьми, сбрасывают с плеч, точнее, с лиц строгий образ охранителей общественных интересов и могут, наконец, спокойно подумать и поговорить о личном.

Виталий Степанович, сидя в кресле своего непрослушиваемого кабинета, стал поглаживать большую лысину на темени. Для знающих его и для него самого это означало, что он успокаивается. ЧП произошло еще в первой половине дня, поэтому было время остыть от праведного накала соответствующих чувств, успокоиться (мыслью, конечно, а не сердцем – с таким беспределом депутатское сердце смириться не могло). Только к ночи он смог перейти от бурлящего негодования к спокойным размышлениям, к поиску ответа на классический вопрос: что делать? Как искать злоумышленников, позарившихся на неприкосновенность депутатского портфеля?

Вряд ли Потылицын мог помочь в решении этого вопроса, но он всегда мог внимательно выслушать (редкое явление среди политиков, для которых важнее говорить, чем слушать), трезво порассуждать – бывший физик-ядерщик всегда был спокоен, как нерасщепленное ядро, вокруг которого в бешеном ритме вращаются всякие необузданные частицы. Кроме того, Слепцов знал, что ему можно доверить многие тайны думского двора.

Это было уникальное ограбление – не только по дерзости (налетчики наверняка знали, кто такой Слепцов), но и по технологии.

Верный, тысячу раз проверенный помощник Слепцова Михаил Крепышин вместе с не менее надежным водителем везли портфель по определенному адресу. 200 тысяч долларов предназначались нужному человеку за содействие в открытии офиса в пределах Садового кольца. Вооруженный пистолетом Крепышин, конечно же, вез деньги не в администрацию, а на квартиру посредника. Но получилось, что приехал совсем не на ту квартиру. По дороге ему кто-то позвонил и чистым, стопроцентным голосом шефа, то есть, самого Слепцова, дал указание ехать к другому дому, на другую квартиру. Как только Крепышин вошел в подъезд этого другого дома, причем, в соответствии с правилами, не один, а вместе с водителем, какой-то человек, прикинувшись бомжем, какой-то жидкостью из какого-то баллончика их обоих мгновенно усыпил, забрал портфель и скрылся. До этого они видели у парадного другого бомжа – видимо, грабителей было двое.

Фантастический грабеж. Кто-то мастерски сымитировал его голос. Кто? Кто знал, что Крепышин везет деньги? Как вычислить этого имитатора? Полдня и вечер вдобавок Слепцов мучился поиском ответов на эти вопросы. Мучений добавляло сознание своей беспомощности – это был невиданный удар по самолюбию. Как такое могло случиться? Его, Слепцова, одного из влиятельнейших депутатов Госдумы, а фактически – всея России, так просто развели? Обчистили, как обычного лоха из народа! Мучительно, мерзко переживать такое унижение – он уронил свой статус в своих собственных глазах. А это важнее, чем в чьих-то других глазах.

Он решил рассказать о случившемся пока только Потылицыну – тот, по крайней мере, болтать не будет, а может, и подскажет, что делать. Все-таки две головы лучше, чем одна, тем более, сраженная самоуничижением.

55-летний Алексей Потылицын – вопреки ученым стандартам не лысеющий, а лишь с легкой сединой на висках, с приветливыми серыми глазами, аккуратными усиками – выслушав рассказ, докурил сигарету и, скривившись, заметил:

– Какая гадость! Никак не могу бросить.

– Алексей Фомич… Что ты по этому поводу думаешь? – нетерпеливо спросил Слепцов.

– Думаю, Степаныч, что… нужно крепко подумать. Свое расследование провести, не навскидку, а по всем канонам науки.

– Ну, ты же понимаешь, что…

– Прекрасно понимаю: никому! – снял ученый политик с языка коллеги заветную мысль.

А сам подумал: «Надо бы поговорить с Сергеем. Он поможет провести следствие. Жаль, что он уехал. Интересная история…»

Его внештатный помощник-консультант, а по большому счету – настоящий советник Сергей Грохов на днях уехал в отпуск, сказал, что летит сначала в свой родной Киев, а потом в Крым, просил лишний раз не беспокоить.

«Посмотрим… Может, и побеспокою…», – решил Алексей Фомич. Понятно, что Слепцову нельзя говорить о своем советнике, но с ним, с его светлой головой, это дело расследовать будет гораздо легче…

***

В эту ночь плохо спал и депутат Верховной Рады Украины Василий Теневский. Как никогда плохо. Даже и совсем не спал. Около полуночи позвонил помощник «папика» – Ивана Коренчука (по прозвищу «Большой Крендель»), тоже депутата, но более крупного калибра, которому в ближайшем будущем, по всем признакам, улыбалось всеми драгоценными гранями кресло первого вице-премьера. А если станет первым замом главы правительства, то и в самом деле первым, уже без «зам», станет почти гарантированно, в этом никто из посвященных не сомневался.

Так вот ночью Василия Николаевича, еще энергичного, но потяжелевшего в последний год и статусом и статью 38-летнего депутата-бизнесмена, попросили срочно приехать в клуб «Панама». А это уже было абсолютно ясно, что для личной встречи с «самим». В такое время! И всего-то, как выяснилось, из-за нескольких строчек телевизионного сообщения.

Накануне вечером «Киевский канал» передал, что в тюремной больнице свел счеты с жизнью киллер №1 Костюченко, на счету которого 18 заказных убийств. Скончался он якобы от «психотропных веществ». И в той же Лукьяновской тюрьме взрезал вены другой заказной убийца – кто он и сколько на его совести загубленных душ, не сообщалось. В этом же сюжете администрация столичного СИЗО проинформировала, что «количество суицида», благодаря профилактической работе тюремных психологов, резко уменьшилось: всего 19 случаев в сравнении с 27 за аналогичный период прошлого года.

Все бы это – ничего. Так им и надо, киллерам – киллерская смерть, подумал Теневский. Но, как рассказал помощник Коренчука, примерно через час после этого информационного выпуска на мобильный телефон Ивана Павловича поступило сообщение: «Поздравляю. Надеюсь, поделишься новыми видеофильмами». Эсемеска пришла от Евгения Щегольского. А кто такой «Щегол» – все знали. Это такой же «папик» – только руководящий другой группировкой, непримиримо конкурирующей за высшую власть в стране. Ничего было не понять: что за поздравление, какие «новые видеофильмы»? Поэтому Коренчук созвонился с автором послания и договорился о личной встрече, которая состоялась на нейтральной территории. Иван Павлович приказал вызвать Теневского как только вернулся в «Панаму», буквально полчаса назад.