'Вороново крыло'

- Милый, добрый мистер Эглантайн, скажите своим поверенным, чтобы они приостановили это жестокое преследование. Примите расписку от мистера Уокера, в которой он признает свой долг. Как только он освободится, он достанет много денег и все вам заплатит. Не губите его, не губите меня и не настаивайте сейчас на своих правах. Будьте прежним добрым Эглантайном, каким вы были раньше.

Эглантайн взял ее руку, которую Морджиана не отняла; он задумался о прошлом; он знал ее чуть не с самого детства, он сажал ее к себе на колени в "Отбивной", когда она была еще девочкой, он обожал ее, когда она стала взрослой девушкой, и вот его сердце смягчилось.

"Как-никак он мне все-таки заплатил, - мысленно убеждал он себя, - хоть акции и немногого стоят, но, так или иначе, я взял их, и я не могу видеть женские слезы и попирать ее ногами, когда она в несчастье".

- Морджиана, - громко и радостно обратился он к ней, - перестаньте плакать и не унывайте, я дам вам расписку, и вашего мужа освободят, я буду прежним добрым Эглантайном, которым я был когда-то.

- Будете старым добрым ослом, которым вы всегда были, - проревел чей-то голос, заставивший мистера Эглантайна подскочить. - Вот уж старый, жирный дурень! Отказываться от денег, которые принадлежат нам по праву, из-за того, что перед ним расхныкалась женщина, да еще такая женщина! - выходил из себя мистер Мосроз, - ибо это был он!

- Что значит "такая женщина"? - вскричал его старший компаньон.

- А вот такая. Разве она вас не завлекала? Разве она не проделала такой же шутки с Бароски? Неужто вы такой простофиля, чтобы отказываться от ста пятидесяти фунтов из-за того, что ей взбрело в голову явиться к вам и распустить нюни? Говорю вам, что я этого не допущу, так и знайте, это деньги не только ваши, но и мои: либо я их получу, либо Уокер будет сидеть под замком.

При появлении младшего компаньона добрый дух, снизошедший на Эглантайна и побуждавший его быть мягким и милосердным, поспешно расправил крылышки и в испуге отлетел прочь.

- Видите ли, миссис Уокер, - проговорил Эглантайн потупясь, - это деловой вопрос, а всеми делами распоряжается здесь мистер Мосроз, не правда ли, мистер Мосроз?

- Да уж если бы не я, могу себе представить, как бы у нас шли дела, твердо проговорил Мосроз. - Так вот, мэм, я вам изложу свои требования, если угодно. Я согласен на пятьдесят процентов, и ни фартинга меньше; дайте мне эту сумму, и вы получите мужа.

- Ах, сэр, Говард заплатит вам через неделю.

- Ну что ж, пускай посидит еще неделю у моего дядюшки Бендиго, ему там не так уж плохо, - усмехнулся этот Шейлок. - Не пора ли вам, Эглантайн, отправиться в лавку, - продолжал он, - и заняться делами? Вряд ли миссис Уокер думает, что вы станете выслушивать ее целый день.

Эглантайн с радостью ухватился за представившуюся возможность; он выскользнул из комнаты и удалился, правда, не в лавку, а в свои апартаменты, где он выпил огромный стакан мараскина и в сильнейшем возбуждении и замешательстве просидел до тех пор, пока Мосроз не сообщил ему, что миссис Уокер ушла и более его не потревожит. Но хотя после этого он выпил еще несколько стаканов мараскина и отправился вечером в театр, а после этого - в погребок, но ни вино, ни спектакль, ни развеселые комические песенки в погребке не могли заглушить воспоминаний о прошлом и о бледном, заплаканном лице миссис Уокер, которое не выходило у него из головы.

Морджиана, еле держась на ногах, вышла из лавки и почти не слышала мистера Мосроза, говорившего ей, что он согласен на сорок процентов; Мосроз поспешил заняться делом и проклинал себя за дурацкое мягкосердечие, которое чуть было не стоило ему десяти процентов его кровных денег.

Морджиана, как я уже сказал, шатаясь, вышла из лавки и пошла по Кондит-стрит, а слезы так и катились градом из ее глаз. Она почувствовала страшную слабость, ведь за все утро она выпила только стакан воды, который ей дали в кондитерской на Стрэнде; чтобы не упасть, она уцепилась за ограду дома как раз в тот момент, когда джентльмен с желтым узлом под мышкой выходил из двери.

- Господи боже ты мой, миссис Уокер, - воскликнул джентльмен.

Это был не кто иной, как мистер Булей, направлявшийся к клиенту для примерки сюртука.

- Вы больны? Что случилось? Войдите же, ради бога. - И прежде чем Морджиана успела хоть что-нибудь ответить, он продел ее руку под свою, ввел в лавку, усадил в задней комнате и налил ей вина с водой.

Едва придя в себя, бедняжка, как могла, прерывая рассказ рыданиями, поведала свою историю. Мистер Эглантайн арестовал мистера Уокера. Она пыталась добиться от него отсрочки, но он отказал.

- Подлый, жестокосердый трус, и как он только мог хоть в чем-нибудь ей отказать! - выслушав Морджиану, вскричал преданный мистер Булей. - Дорогая моя, у меня нет причин любить вашего мужа, и я слишком много о нем знаю, чтобы его уважать, но я люблю и уважаю вас, и ради вас я не пожалею последнего шиллинга.

Вместо ответа Морджиана взяла его за руку и расплакалась пуще прежнего. Она объяснила ему, что через неделю у мистера Уокера будет очень много денег, что он самый прекрасный на свете муж, и она не сомневается, что мистер Булей будет о нем лучшего мнения, когда узнает его, что он должен мистеру Эглантайну сто пятьдесят фунтов, но что мистер Мосроз согласен на сорок процентов, если мистер Вулси понимает, что это значит.

- Я не пожалею и тысячи фунтов, - прервал ее, вскакивая, мистер Вулси, - подождите меня здесь десять минут, пока я вернусь; вот увидите, я все улажу.

Через десять минут он вернулся, вызвал со стоянки, расположенной против его дома, кеб (от внимания кучеров не ускользнул удрученный вид миссис Уокер, о чем они не преминули потолковать между собой), а еще через минуту они уже катили по- направлению к Кэрситор-стрит.

- Они согласны на двадцать фунтов в счет погашения долга. - С этими словами он показал письмо мистера Мосроза к мистеру Бендиго, в котором Бендиго представлялось право отпустить Уокера, если мистер Вулси обязуется уплатить вышеозначенную сумму.

- Нет смысла оплачивать этот счет, - твердо сказал мистер Уокер, - это значило бы попросту ограбить вас, мистер Вулси; в отсутствие моей жены мне предъявили еще семь исков. Теперь уж мне не избежать суда. Но, дорогой мой сэр, - добавил он шепотом, обращаясь к портному, - долги чести для меня священны, и если вы будете настолько любезны и одолжите мне двадцать фунтов, даю вам честное слово, что я немедленно верну их, как только выйду из тюрьмы.