Страница 12 из 17
- Михеев!
К броневику ковылял, опираясь на винтовку, командир роты. Пуля попала в бедро, но пуля, по счастью, прошла навылет, не задев кость. Другим повезло меньше: в мазанке стонали раненые, под стеной в рядок лежали мертвецы. На груди у каждого - фуражка с вензелем 1-го Киевского Константиновского военного училища.
Штабс-капитан дохромал до броневика.
- Михеев, ты у нас лучший водитель. С энпэ доносят: махновцы подтягивают на телегах пехоту, с ними то ли две, то ли три трехдюймовки. Накроют тут нас шрапнелями... В-общем, сдавай броневик Овечкину, бери «Фиат» и дуй в город. Я велю погрузить раненых в кузов, сдадите в госпиталь. Хотя, какой сейчас госпиталь... Главное, найди генерала Стогова и передай: долго мы не продержимся! Будем отходить к окраине села, попробуем зацепиться. Но все равно, к утру, самое позднее, нас сомнут и двинутся на город. Так что, Михеев, гони, как черт, на тебя вся надежда!
IV
Севастополь
Район жд вокзала
«Чума забери этих беляков! - бормотал на ходу Митяй. - Разъездились, понимаешь! Ничего, товарищ Фрунзе покажет вам кузькину мать и крах мировой буржуазии!»
Впрочем, опасность не так уж велика: пятнистых машин, колесивших по центральным улицам, совсем мало. Незваные гости наверняка не знают города, а Митяй, вырос в Севастополе и прожил здесь всю жизнь. Ему незачем выбираться на улицы - можно пробраться переулками, обойти Четвертый бастион, миновать вокзал, потом Татарской слободкой, мимо казарм Брестского полка, через Ушакову балку и дальше, на Инкерман. И все, ищи его, свищи - позаимствует у дяди Игната мерина и рысцой до Бахчисарая! А если все же остановят – вот он, наган, выданный товарищем Евгением, оттягивает пояс. Пусть попробуют! Он им даст бой, не посмотрит на пятнистые «жабьи» мундиры!
Митяй рассуждал верно - морские пехотинцы с «Можайска» не знали города, а потому ограничились тем, что взяли под контроль главные объекты, в том числе и вокзал. Туда подогнали БТР с отделением морпехов и два десятка «местных» с винтовками. Их лейтенант расставил вокруг вокзала, своих же бойцов разбил на двойки и разместил в ключевых пунктах, в расчете на то, чтобы использовать, как группы быстрого реагирования. А сам стал гонять над переулками и подъездными путями дрон-квадрокоптер. И насторожился, увидев на мониторе человека, крадущегося в обход постов.
***
Услыхав крик «добровольца»: «А ну стой, сволочь краснопузая!», Митяй рыбкой нырнул в кусты и сломя голову, кинулся прочь, на бегу вытаскивая из-за пазухи револьвер. И едва ли не нос к носу столкнулся с двойкой морпехов, выдвинувшихся ему наперерез.
Увидав массивные, увешанные непонятно чем фигуры, выросшие словно из-под земли, Митяй тонко, по-заячьи заверещал, наугад пальнул из нагана, метнулся назад. «Пятнистый» в два прыжка догнал беглеца и взмахнул прикладом. Жестокий удар между лопаток вышиб воздух из легких, швырнул лицом в пыль. судорожно хватал ртом воздух, царапал пальцами по земле, нашаривая оброненный револьвер, а «беляк» приподнял его, умело обыскал и извлек из-за подкладки картуза сложенный вчетверо листок - донесение подпольной ячейки РКП(б) в штаб ЮжФронта.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
I
Гидрокрейсер «Алмаз»
«Алмаз» лишился роскошных интерьеров - на бывшей яхте наместника Дальнего Востока воцарился, хоть и с опозданием, аскетический рационализм, присущий другим кораблям из состава Второй Тихоокеанской эскадры. Зарин за голову хватался, видя, что творят судоремонтники: на смену дубовым панелям, полированной бронзе и хрусталю приходили пластик, крашеная сталь, трубопроводы. Просторный салон, который мог сделать честь флагманскому дредноуту, приспособили под ангар. Знать бы еще, куда делась роскошная обстановка? Хорошо, если в музей или, скажем, в Дом офицеров - вполне могла, в извечно российском стиле, осесть на генеральской даче...
В ангаре держали разобранный на части резервный гидросамолет, только громоздкие поплавки оставались на палубе. В подволоке прорезали широкий люк, через который фюзеляж, плоскости и хвостовое оперение по отдельности подавали наверх.
Урезанная вдвое кают-компания с трудом вместила офицеров крейсера. Кондиционеры работали вовсю, без них не помогли бы и раскрытые настежь иллюминаторы.
Андрей устроился в углу. Алмазовцы собрались для беседы о своих, внутренних делах, но и у него есть чем их удивить. Если, конечно, дело дойдет до этой темы...
Старший офицер постучал костяшками пальцев по столу. Гул голосов стих, взоры, все до одного, обратились к командиру. Зарин откашлялся.
- Господа, мы оказались в непростом положении. С одной стороны, мы дома. С другой – сами видите, что здесь творится. Мировая война закончена, Гражданская подходит к концу. Ни техника, ни знания, которыми нас снабдили, не помогут переломить ситуацию. Собственно, ее уже не переломить никакими силами... Считаю, для нас места в нынешней России нет - ни в государстве рабочих и крестьян (при этих словах каперанг скривился), ни в русской эмиграции.
Андрей покосился на Эссена. Тот сидел, неестественно выпрямившийся, бледный, лоб усеян капельками пота. Слова Зарина доставляли ему почти физическое страдание.
-...через несколько дней красные войдут в Севастополь, и, если к тому времени мы еще будем здесь - ничего хорошего нас не ждет. Прошу высказываться, господа.
- Позвольте мне, господин капитан первого ранга?
Жора Корнилович. Отчаянный пилотяга, политикой интересуется мало, зато души не чает в новых аппаратах. Как он мечтал встретиться на них с «Альбатросами» и «Фоккерами»!
- А почему, собственно, «ничего хорошего»? Большевики там, или нет - России понадобится военная авиация, а значит, и мы пригодимся!
- Вы, голуба, хоть бы раз заглянули на лекцию по истории! - отозвался второй механик «Алмаза», мичман Солодовников. - Знали бы, что нас ждет у большевиков. Лично у меня нет никакого желания становиться к стенке!
Ну, начинается, поморщился Андрей. Сколько уже говорено на эту тему и с Эссеном и с другими...
- Мне, пилоту, простительно манкировать всякой ерундистикой, - парировал Корнилович. - У меня и в гимназии по истории еле-еле «удовлетворительно» выходило. Но даже я в курсе, что многие офицеры ушли к Советам, а кое-кто и до маршала дослужился!
- Ну да, а потом попали в лагеря! - не сдавался механик. - Знаем, читали!
«Интересно, какая сволочь подсунула алмазовцам «Архипелаг ГуЛаг»? Вернемся - выясню и лично накажу...»
- А вы что предлагаете? - поинтересовался Корнилович. - Ну хорошо, уйдем мы за Врангелем. Думаете, господа союзники позволят употребить все то, что мы притащили из будущего, для победы Белого дела? Я с вас смеюсь, мичман, как говорят в Одессе!
- Жора прав! - вмешался Эссен. - Британцы и американцы преспокойно приберут нас к рукам и будут... как там в той книге, Андрей Владимирович?
- «Засадить разоблаченного чародея в каменный мешок и заставить изготавливать золото из собственного дерьма» - процитировал Стругацких Андрей. - Выжмут все, что можно, и наплевать, хотите вы того, или нет. Тут я согласен с Реймондом Федоровичем. Или хотите поспособствовать величию англосаксов? Так они и без вас отличнейше справляются.
- Но можно как-то скрыть, спрятать... - Солодовников нес давался. - В конце концов, мы не обязаны..!
Вместо ответа Корнилович обидно засмеялся.
- Вы, господа, все о технике с наукой, - заговорил Зарин. - а как же с нашими близкими? Некоторым удалось разыскать в Севастополе родственников. Вот вы, к примеру, кажется, сестру нашли?
Солодовников кивнул.
- И, конечно, не хотите оставлять ее красным. Мне кажется, господа, это следует учитывать!
Зарину тоже повезло: его жена и тринадцатилетний сын оказались в Севастополе. Да, жены и дети - весомый аргумент в пользу эмиграции.