Братство Трилистника

Я взял около двадцати человек, калифорнийских амазонок -- Аню и Доминику, Тигрёнок командовала передовым отрядом и была довольна собой; прихватил ещё Жана, он поразительно быстро учился, вот что значит талант. Принято считать, что поэты -- это такие оторванные от жизни люди. Как бы не так. Посмотрите на Кондратия Рылеева. В моём мире он был поэтом, а здесь на нём практически держалась вся наша освободительная война. В общем, взяв этих троих с собой, я сделал так, что всё Братство Трилистника присутствовало при первом заседании Вече Побережья. Депутаты Вече не нуждались в охране: это были крепкие, суровые ребята, знающие, с какого конца браться за ружьё. И когда, к примеру, разведка обнаруживала впереди опасность, вроде небольшого отряда индейцев, то к охране присоединялись и сами делегаты, помогая отгонять краснокожих. Впрочем, за всё время пути подобных инцидентов было не более двух. Русское население ладило с местными индейцами, а недоразумение случились с каким-то племенем, не запомнил его названия, откочевавшим сюда с территории Новой Испании.

В моём мире крепость Росс была простой деревянной крепостью, но здесь возвели каменные стены, и немало строений внутри было выложено из камня. Собственно говоря, оккупация побережья британцами началась после пиратского налёта на эту крепость.

С тех пор она стояла, заброшенная, потихоньку ветшая. Но скоро всё должно измениться.

На месте нас уже ждали испанцы. Дон Диего де ла Вега привёз с собой Эмму Хэдли, которая запуталась в интригах и противостоянии Локхида и Элфистона. Теперь она решила покинуть Анхелес, пока её не арестовали, и присоединиться к своим подругам, которые её заобнимали при встрече, а потом увели обсуждать последние женские новости. Рауль Карлос Ромеро Торо представлял здесь испанских помещиков, владеющих ранчо за пределами крупных городов. Он Монтерея присутствовал Анхель Кристиан Карраско Ривера, который и организовал нападение мятежников из Нижней Калифорнии. Это те, кого я знал, но делегация испанских донов была внушительной и не уступала северянам по количеству.

День встречи был ознаменован поднятием калифорнийского флага, который всю ночь шили девушки, и пением нескольких, сочинённых на скорую руку, патриотических песен. Амазонки прослезились при этом, но Доминика заметила, что это не от высоких чувств, а от воспоминаний о том, как они искололи все руки иголками. Флагов требовалось как минимум три, а времени было в обрез.

Но все заседания, на которых, крича и ругаясь, русские и испанцы создавали новую республику, я пропустил. Необходимо было выполнять функции охраны. И я вместе с бойцами патрулировал окрестности. Пару раз на заседания отпрашивалась Анна, которой было очень интересно послушать, что говорят. Добрался и до Форт-Саусберна. Судя по всему, Ромеро погулял здесь основательно. Причём как-то вовремя я туда полез, потому что в это время там оказались какие-то британцы, вероятно разведчики, пытавшиеся скрыться при виде нас, но усиливавшие мою охрану испанцы припустили своих коней за ними в погоню на всей скорости. К сожалению, они увлеклись и живыми никого не взяли.

В тот же день я отправился к Рылееву рассказать об этом происшествии и намекнуть на то, что пора бы закругляться. Кондратий отнёсся к моему предложению с интересом и сообщил делегатам, что самое важное они сделали, то есть создали республику, выбрали президента на ближайшие семь лет. Я думаю, нетрудно догадаться, что им стал граф Николай Петрович Резанов; назначили министров (я уловил, что министром военных и морских дел стал Рылеев, он же премьер-министр.) Кондратий мне потом сказал, что это на время, пока Карл Готлибович фон Керн воюет на севере. Потом там его сменит Лукасиньский, а он займёт должность министра финансов. Мне сказали фамилии остальных членов правительства, но я больше никого не опознал. Аня Камаева, правда, знала ещё четырёх человек, -- как она утверждала, -- торговых партнёров её отца. При этих словах я поморщился, вспоминая то, что сказал мне Кондратий Рылеев перед отбытием в крепость Росс.

Собственно говоря, делегаты уже были и не прочь завершить свою работу. Испанцы разделились: часть оставила в Вече своих представителей, а другая часть отправилась с нами в Новую Вологду продолжить работу по написанию законов, правил, а также планов развития страны.

К сожалению, Диего возвращался в Анхелес. Англичане пока считали его полностью своим человеком, и он намеревался использовать это по максимуму. Перед отбытием мы приняли их в Братство Трилистника - ни Эмма, ни дон де ла Вега не отказались.

Мы договорились, что оставшиеся в живых обязательно соберутся после войны и наметят планы по дальнейшей деятельности Братства. Раньше это у нас вряд ли бы получилось: война нас разделяла. Калифорнийские Амазонки, воссоединившись, уезжали на север, к Спокан-Хаусу, намереваясь выяснить, что же там творит Джордж Каткарт. Диего возвращался к себе, а я, Афанасий и Жан поступали под командование Валериана Лукасиньского, планировавшего одновременно с фон Керном ударить по Шпанбергу, укреплённому городу в Орегоне, который отступающие с севера англичане сделали своим центром.

Глава 7 (

XIX век)

Битва при Шпанберге

Орегон 1820 год

Многое ускользает из моего повествования. Но я пишу о войне за независимость, так как её видел я. В то время я не двигал полки и дивизии, не командовал армиями и не входил в состав первого правительства, и меня не избирали депутатом Вече Побережья. Я был одним из многих лейтенантов освободительной армии республики. И о битвах того времени я могу написать только так, как я их видел. Не движением масс войск по картам, а передвижением своего отряда по пересечённой местности.

Это сейчас я могу сказать, что причиной поражения в сражении при Приозёрье стала лихая атака казаков на позиции британцев. Лукасиньский, подумав, что англичане сейчас дрогнут, двинул на прорыв пехоту, но враг, перестроив ряды, контратаковал, и разбитая пехота была вынуждена отступить.

Для меня вся битва свелась к тому, что Сверчков командует нам идти в атаку, мы бежим и попадаем под перекрёстный огонь. Афанасий падает, раненный в ногу, и при отступлении, -- а что ещё делать в таком случае -- тащим его вдвоём с Глебом, солдатом из нововологодских крестьян.

Казакам удаётся отойти с небольшими потерями. Вечером их отметелит пехота, что задержит Лукасиньского ещё на пару дней.

Из Приозёрья британцев мы всё-таки выбили, но через неделю и я принял на себя командование вместо Сверчкова.

Честно говоря, непонятно зачем так спешил тридцатичетырёхлетний полковник Валериан Лукасиньский. У генерала фон Керна на севере было ещё много дел. Он с немецкой методичностью и дотошностью вёл "летнюю кампанию 1820 года, май-октябрь 1820". Очищая север от британцев. Не то, чтобы весь север, но побережье было свободно абсолютно точно. Единственной проблемой оставался Спокан-Хаус, в котором сидел Джордж Каткарт. Ясенев Перевал снова стал строить и спускать на воду боевые корабли, потихоньку готовя флот, куда рвался служить Сверчков.

Его компанию сейчас изучают в школах, запоминая "Битву при Чинукске", "Освобождение Потёмкинска", "Загорскую экспедицию".

Мы тоже не сидели на месте, продвигаясь от Новой Вологды с боями. Это сейчас кажется, что наш поход был похож на триумфальный, а тогда нам так совсем не казалось. Под Уашо, невзирая на то, что городок был совсем не стратегический было довольно тяжёлое сражение. Под Серой Крепостью мы едва не попались в британскую ловушку, сочтя, что крепость покинута, а полковник Джорджсон отступил на север.