Страница 8 из 84
Вместе с Ланским Лагарп приехал в Петербург и здесь совершенно очаровал всех, кому был представлен; после знакомства с Екатериной его назначили «кавалером», а потом и преподавателем французского языка к великим князьям.
10 июня 1784 года Лагарп представил Екатерине объёмистую «записку», в коей изложил, какие предметы и каким образом надлежит преподавать его воспитанникам.
«Записка» Лагарпа дополняла и развивала идеи, изложенные Екатериной в недавно сочинённой ею инструкции, и потому была высоко оценена императрицей.
«Действительно, — написала Екатерина, прочитав «записку» Лагарпа, — кто составил подобный мемуар, тот способен преподавать не только один французский язык».
После этого Лагарп из «кавалеров» был произведён в наставники великих князей. Он оказал исключительно сильное положительное влияние на Александра и сохранил это воздействие на протяжении всей его жизни. Признавая это, Александр в 1814 году сказал в присутствии А. И. Михайловского-Данилевского: «Никто более Лагарпа не имел влияния на мой образ мыслей. Не было бы Лагарпа, не было бы Александра»[28].
Александр не однажды проявлял к своему воспитателю и старшему другу особое расположение. По их переписке мы можем судить о некоторых качествах духа и характере будущего императора.
Можно утверждать, что Александр был требователен к себе и серьёзен уже в юности. Сохранилось его письмо Лагарпу, которое было написано им в тринадцать лет. Его содержание свидетельствует, что Александру были присущи совестливость, недовольство собой, глубокий самоанализ.
«Вместо того чтобы поощрять и удваивать старания воспользоваться остающимися мне годами учения, я день ото дня становлюсь всё более нерадив, более неприлежен, более неспособен и с каждым днём всё более приближаюсь ко мне подобным, которые безумно считают себя совершенствами потому только, что они принцы. Полный самолюбия и лишённый соревнования, я чрезвычайно нечувствителен ко всему, что не задевает прямо самолюбия. Эгоист, лишь бы мне ни в чём не было недостатка, мне мало дела до других. Тщеславен, мне бы хотелось выказываться и блестеть за счёт ближнего, потому что я не чувствую в себе нужных сил для приобретения истинного достоинства. Тринадцати лет я такой же ребёнок, как в восемь, и, чем более я расту, тем более приближаюсь к нулю. Что из меня будет? Ничего, судя по наружности. Благоразумные люди, которые будут мне кланяться, станут из сострадания пожимать плечами, а может быть, будут приписывать своему отличному достоинству те внешние знаки уважения, которые будут оказывать моей особе. Так кадят идолу, смеясь над подобной комедией»[29].
Зная вольнолюбие Лагарпа, Екатерина II внимательно следила за его влиянием на своего старшего внука, который боготворил умного, доброго, знающего и красноречивого швейцарца.
При дворе и в кругах, близких к нему, по-разному относились к Лагарпу. Если одни видели в нём нового Аристотеля при новом Александре, то и другие остерегались его, по их мнению, разлагающего влияния на великих князей.
Известный монархист, двуличный и злоязыкий, Ф. Ф. Вигель вообще считал воспитание Александра Лагарпом одной из величайших ошибок Екатерины, ибо Лагарп «карманную республику свою поставил образцом будущему самодержцу величайшей империи в мире. Идеями, которые едва могут развиться и созреть в голове двадцатилетнего юноши, начинили мозг ребёнка. Но не разжевали их, можно сказать, не переваривши их, призвал он их себе на память в тот день, в который начал царствовать»[30].
В числе недоброжелателей Лагарпа оказался и входивший в моду баснописец И. А. Крылов, полагавший, что будущего самодержца должен воспитывать и обучать не иноземец, не знающий страны, где он случайно оказался, а только тот, кто здесь родился и кто прекрасно знает всё, что окружает и будет окружать монарха. Издержкам воспитания Александра он посвятил свою басню «Воспитание Льва».
Тем не менее Лагарп с успехом продолжал обучать Александра, и мечтательный мальчик предавался несбыточным фантазиям о том, как он уподобит Россию Швейцарии и заменит монархию республикой, а рабство — свободой.
Но не один Лагарп принимал участие в воспитании Александра. Среди наставников наследника престола по справедливости должен быть назван священноучитель и духовник великих князей Андрей Афанасьевич Самборский.
Происходя из бедного сельского украинского духовенства, «за отличие в науках и добронравии» послан он был по окончании Киевской духовной академии в Англию «смотрителем» за группой молодых людей, которым надлежало учиться разным наукам, а особенно агрономии.
Самборский прожил в Англии пятнадцать лет, исполняя должность священника в русской церкви в Лондоне, и в 1780 году по рекомендации русского посланника в Англии был отозван в Петербург, чтобы стать настоятелем церкви Святой Софии в Царском Селе. Затем его назначили духовником к цесаревичу Павлу и его жене Марии Фёдоровне, после чего он стал священноучителем и духовником Александра и Константина.
Следует заметить, что кроме знаний духовных наук отец Андрей хорошо разбирался в агрономии и успешно вёл своё хозяйство на подаренной ему мызе Белозёрке. Он часто водил туда своих воспитанников, рассказывая и показывая им поля и луга, огороды и скотные дворы, объяснял основы сельского хозяйства и земледелия, знакомил мальчиков с бытом крестьян.
Впоследствии, в 1804 году, Самборский, вспоминая об этих прогулках, писал Александру I: «Ваше величество могли весьма ясно познать мою прямую систему религии евангельской и религии сельской, из которых происходят благонравие и трудолюбие, которые суть твёрдое основание народного благоденствия»[31].
Екатерина была высокого мнения об отце Андрее и не переменила внукам священноучителя, когда он заболел и болезнь его продолжалась целых четыре года. Об этом просили и сами мальчики. Во время своей болезни отец Андрей переписывался с Александром и Константином, их письма свидетельствуют о чистоте помыслов и твёрдости духовника, искренней любви к нему братьев. Главное, чему учил протоиерей Андрей своих духовных детей, что все люди равны между собой. Долгое пребывание в Англии сделало его поклонником английских порядков, он прекрасно владел английским языком, до такой степени, что кроме Закона Божьего преподавал своим воспитанникам и английский.
Среди друзей Самборского был и его сосед по Петербургу Иван Матвеевич Муравьев-Апостол. Он справедливо почитался одним из самых образованных офицеров. Служил в лейб-гвардии Измайловском полку, но уже двадцати лет взят был в «кавалеры» к Александру и Константину, то есть воспитателем, соединявшим в одном лице и дядьку, и наставника, и учителя.
Муравьев-Апостол владел восемью иностранными языками — английским, французским, немецким, латынью, греческим, итальянским, испанским и португальским. Однако английский стоял в ряду особняком — увлекаясь российской изящной словесностью, Муравьев первым перевёл на русский язык «Школу злословия» Ричарда Бринсли Шеридана и пьесу Оливера Голдсмита «Ошибки, или Утро вечера мудренее».
На премьере «Школы злословия» присутствовала и Екатерина. Ей понравились перевод пьесы, её содержание, особенно высоконравственные рассуждения, осуждающие клевету, восхваляющие добропорядочность, утверждающие высокую мораль.
В Петербурге вскоре заговорили, что перевод лучше оригинала, однако виной тому не Муравьев-Апостол, а великий князь Александр, который был соавтором Муравьева. Иван Матвеевич не опровергал эти слухи, ибо был уже достаточно опытным царедворцем и, следуя советам главного наставника Салтыкова, сохранял добрые отношения и с Екатериной, и с Павлом. Сближению с опальным цесаревичем способствовал случай: как-то юный Константин Павлович, увидев шедший в строю конногвардейский полк, взял начальство над ним и произвёл полное учение. В это время при Константине был Муравьёв-Апостол, но он не остановил воспитанника и не помешал ему в этой его причуде. Екатерина выговорила Ивану Матвеевичу за его безучастность к проступку внука, а Павел, напротив, был так растроган тем же самым, что, встретив Ивана Матвеевича, трижды ему поклонился, сказав: «Благодарю, что вы не хотите сделать из моих сыновей пустых людей»[32].
28
РБС. «Аарон — Александр II». С. 144.
29
Цит. по: Божерянов И. Н. Детство, воспитание и лета юности русских императоров. С. 56—57.
30
РБС. «Аарон — Александр II. С. 145.
31
РБС. «Сабанеев — Смыслов». СПб., 1904. С. 148.
32
Цит. по: Эйдельман Н. Я. Апостол Сергей. М., 1975. С. 14.